Длинные руки нейтралитета - Михаил Иванов

Князь высказал эти мысли вслух, на что Тифор почти сразу ответил с коварной улыбкой:

– Знаете, Михаил Григорьевич, есть у меня одна идея. Для этого мне понадобится чуть-чуть переналадить гранатомёты. Если упавшие гранаты вынесли из траншей…

Лейтенант Мешков оказался прав в догадках.

Команда, увёзшая погибших с обстрелянного рубежа, добросовестно доставила свои находки пред начальственные всепонимающие очи. Разумеется, приняли все меры предосторожности: гранаты аккуратно положили на носилки, которые устлали сложенным вчетверо одеялом. Ради пущей плавности задействовали аж четырёх носильщиков. Всех предупредили о необходимости соблюдать осторожность в самых недвусмысленных выражениях. Начальство, надобно заметить, отнюдь не жаждало свести близкое знакомство с этими предметами, а потому с ними имели дело офицеры в невысоких чинах. Таинственные бомбы унесли в дальний шатёр, подальше от людей.

Все артиллеристы, которых привлекли для экспертизы, после первичного осмотра высказались с полным единодушием: эти снаряды ни бомбами, ни гранатами не являются, ибо тут нечему взрываться с такой чудовищной силой. Начальство, однако, приказало вскрыть одну чугунину. Разумеется, с точки зрения чистого любопытства. Очень уж господам старшим офицерам хотелось знать, что там внутри.

Нельзя сказать, что минёры были совершеннейшими невеждами и пренебрегали осторожностью. Скорее наоборот: десяток солдат потрудился, отрывая яму кубической формы с глубиной десять английских футов. Для этого подобрали местечко, где грунт был с наименьшей примесью камней.

Одну из бомб так и оставили в шатре, рассудив, что если уж она пролежала безвредно почти сутки, то и ещё пролежит. Вторую принялись пилить в этой самой яме. Солдат, получивший соответствующий приказ, не пришёл в восторг. Он даже решился на робкое:

– А что, если эта штука взорвётся?

– Ничего, у нас ещё есть, – утешили беднягу.

Впрочем, артиллерийский капитан, руководивший разборкой снаряда, пообещал солдату тройную порцию рома.

Для начала отпилили хвост, на что ушло полдня. Срез являл собой отменный классический чугун без следов какого бы то ни было взрывчатого вещества. Резонно предложили отпилить следующий кусок в надежде вскрыть внутреннее устройство, но этого не последовало.

Мощный взрыв той бомбы, что оставалась в шатре, посеял глубочайшие сомнения в её безобидности, хотя из людей никто не пострадал. Инженеры стояли насмерть: в этой штуковине не было часового механизма. Начальство пришло в гневное состояние; возможно, оно представило себе, что могло бы случиться при проявлении чрезмерной любознательности. И потому волевым решением невзорвавшуюся бомбу со всеми мыслимыми мерами безопасности отправили морем в Марсель, где загадочное устройство могли исследовать, используя все возможности передовой французской науки.

Разумеется, никто из союзников не знал, что хитроумный Тифор чуть-чуть переделал управление гранатомётом, в результате чего в лежащую в палатке гранату телепортировалась её пара. Удивительное дело: та граната, которую начали пилить, не проявила злобности характера. Телепортация парной гранаты не прошла, о чём Тифору и доложили. Тот пожал плечами:

– Эту гранату унесли далеко или её хранили в погребе. Ещё рядом с ней мог оказаться негатор. Других объяснений у меня нет.

* * *

На вечерней встрече офицеров «Морского дракона» старший помощник имел вид взволнованный и придурковатый. Дело разъяснилось быстро.

– Письмо я от Таточки получил. Поздравьте, господа: сын у нас родился!

Последовали радостные возгласы, а командир тут же предложил должным образом отметить сию новость. Никто не возразил.

Счастливый отец чуть посерьёзнел:

– Но это не всё, господа. Я на свой страх и риск заказал скопировать портрет господина профессора, отослал его супруге, а та показала кое-кому в Киеве. Никто его не опознал. Надо будет сообщить… э-э-э… гостям.

Семаков кивнул, мысленно положив себе рассказать эту историю второму помощнику. Вслух он добавил:

– Хорошо бы и в Петербургский университет, и ещё в Московский, и Казанский, и другие…

Мешков задумался, а потом решительно качнул головой:

– Нет. В Киеве у Таты знакомства, а вот в тех университетах – никого. И вот что я хотел сказать о тех случаях, когда гранаты не взорвались. Как думает Тифор Ахмедович… – Князь извлёк листы с чертежами и записями. – Смотрите, при попадании гранаты в канаву, траншею либо иное место с переломом уровня грунта мы получаем…

Той же ночью нижние чины под командованием Семакова получили из портала не только ящики с гранатами по три пуда каждый, но и другие, гораздо более лёгкие. Их содержимое осталось для матросов тайной. В сопроводительных бумагах значилось, что они предназначены для командора Малаха. Также пришли личные письма от Сарата, адресованные тому же Малаху и капитану Риммеру.

Груза было порядочно, и погрузка на борт длилась довольно долго; в результате просто не хватило времени на то, чтобы совершить рейд на стоянку вражеского флота. Командир разрешил своим людям отдохнуть (разумеется, после разгрузки в порту). Те ящики, что предназначались Малаху, Семаков предпочёл доставить уже поутру лично.

* * *

Малах не торопился вскрывать таинственные ящики. Для начала он прочитал все сопроводительные бумаги. В них, среди прочего, содержалась опись. Теперь же Малаху предстояло принять решение: что, собственно, с этими посылками делать.

Семаков терпеливо ждал. И дождался.

– Владимир Николаевич, вот в этом ящике содержатся стволы для пистолетов и винтовок, ими надо заменить имеющиеся, тогда выстрелы будут менее слышны. Это для пластунов, больше никому такое не нужно.

Моряк понимающе кивнул.

– А в этих ящиках, – продолжал чужеземный лейтенант, – новые особо скорострельные винтовки. Они сравнительно тяжёлые, весят до пятнадцати ваших фунтов. Наступать с ними, как полагаю, неудобно, но они по замыслу должны быть хороши при обороне. Наши мастера сделали на пробу три различные конструкции. Задача: оценить их в действии. Я хотел бы выслушать ваше мнение: кто может лучше это проверить? Вот тут в бумагах у меня значится: скорострельность более пятисот пуль в минуту – имею в виду вашу минуту – и возможность поражения цели на дистанции четырёхсот ваших сажен. Но то на бумаге; практическая оценка за вами. Опять же: насколько удобна эта новая винтовка? Короче, нужны полноценные испытания. Более того вам скажу: я сам хотел бы посмотреть на их действие.

Капитану второго ранга понадобилось секунд десять, чтобы собрать логику и проанализировать сказанное.

– Полагаю, Малах Надирович, что лучше всего достоинства и недостатки может оценить тот, кто и будет в дальнейшем стрелять. Я бы рекомендовал штуцерников или людей знакомого вам Тихона Андроповича, которые к подобному оружию уже привычные…

Разумеется, у Семакова тут же спросили, кто такие штуцерники. Тот объяснил и продолжил: