Красная сирена - Морис Дантек

Усаживаясь, Анита думала о том, что ей необходимо точно понять, как бы повел себя на ее месте португальский коллега.

Подождав, пока принесут еду, она приступила к расспросам.

— Вы не рассказали мне, чем занимался этот Тревис.

Оливейра скорчил гримасу:

— Да вот это-то нам как раз не совсем ясно…

Анита настаивала:

— И все-таки, расскажите поподробнее? — попросила она, проглотив кусок удивительно вкусной рыбы-меч.

— Хорошо. Тем более что я успел собрать кое-какую информацию.

Улыбка тронула губы Оливейры, во взгляде блеснул хитрый огонек. Анита рассмеялась:

— Да уж, палец вам в рот не клади! Ладно, давайте, колитесь!

Молодой сыщик ответил неопределенным жестом, смысл которого Анита прекрасно поняла: когда-нибудь… Разве мы плохо сидим?

Она мгновенно рассмеялась в ответ, прикрывая рот ладошкой, поправила рыжевато-медную прядь волос, упавшую на лоб, и тут же почувствовала — кокетство действует!

Анита, конечно, мало напоминала топ-моделей с глянцевых суперобложек журналов: треугольное худое лицо с высокими скулами, худощавая фигура, не слишком пышные формы. Зато глаза часто вызывали у представителей мужского пола выброс адреналина, и она читала в их взглядах желание.

Похоже, сейчас именно тот случай.

«Спокойно, — подумала она. — Даже если он клюнул, сейчас не время для романтического приключения…»

Она «надела» на лицо серьезное выражение.

— Итак, чем он занимался?

Оливейра отвел взгляд и, немного подумав, приступил к рассказу:

— Начнем в хронологическом порядке. Лейтенант ВМС Великобритании. Служил сначала на Дальнем Востоке, потом в Гибралтаре. Семь лет преданной образцовой службы на благо ее величества. Отставка. Переезд в Барселону, потом в Андалусию. Осел в Алгарве. Знакомство с молодой голландкой Евой Кристенсен. Разнообразные занятия. Пишет картины и выставляет их в Португалии и в Испании. Летом катает туристов на яхте или на прогулочном катере. Жена часто ездит за границу по делам — она весьма успешная предпринимательница. После рождения дочери семья переезжает в Барселону. Все, конец. Однако в последние месяцы перед переездом Тревис, похоже, имел дело с разными темными типами в Лиссабоне и Испании. Все они были так или иначе связаны с итальянской мафией. И последнее. После развода, лет пять назад, он вернулся сюда, в Алгарве… Почти нигде не бывал, рисовал дни напролет, но выставлялся редко.

Анита не скрывала восхищения. Столько сведений при таком «пристрелочном» расследовании!

Оливейра рассказывал неторопливо и мягко, так что она без труда понимала его.

Ей было легко с этим молодым инспектором, она даже начала думать по-португальски…

— Хорошо, а теперь посоветуйте, как мне действовать.

Оливейра коротко рассмеялся:

— Что заставляет вас предполагать, будто он до сих пор здесь?

— Ничего. Но почему бы не начать отсюда? Оливейра бросил на нее взгляд, в котором читались удивление и любопытство:

— Начинайте не в Фару.

— Почему?

— Да потому, что я уже допросил все местные агентства по недвижимости и портовое начальство.

Анита чуть не поперхнулась вином.

— Что вы сделали?

— Сегодня утром, после звонка из Амстердама о вашем приезде, я побывал в агентствах и в порту. Тревиса здесь нет.

Анита не отводила от него внимательно-изумленного взгляда.

Оливейра сам заплатил по счету. Она знала, что мужчины Средиземноморья не допускают мысли о том, что женщина будет платить, и не стала настаивать

Инспектор проводил Аниту до Центрального комиссариата, напомнив по дороге, что едет на следующий день в Лиссабон, а возможно, отправится в Порто, на другой конец страны, чтобы забрать одного задержанного. Он посоветовал ей начать с восточной части города — она была ближе всего к испанской границе. Возможно, Тревис отправился на юг Андалусии и у нее будет пусть небольшой, но шанс хоть что-то узнать о нем.

Анита оценила весь фатализм его предположения и промолчала в ответ, не раскрывая рта всю дорогу, пока они ехали в комиссариат.

Сев за руль своей машины, она решила последовать совету Оливейры. В конце концов, его метод ничем не хуже любого другого.

К полудню разговор сам собой угас, и Хьюго обратил наконец внимание на настоятельное требование своего организма.

За последние несколько часов Алиса проявила такое жадное любопытство, что ему пришлось, не отрываясь от дороги, срочно систематизировать все свои знания по истории и попытаться объяснить ей глубинные причины конфликта, вернувшись аж к началу века и подробно описывая различные типы тоталитарных коммунистических режимов в Европе и мире.

Он как раз дошел до начала первой мировой войны, рассказывая о прекрасном июне 1914-го в Сараеве, когда почувствовал, что пора отлить. В любом случае он практически закольцевал повествование. Начало и конец двадцатого века, тот же город в самом сердце Балканского полуострова, который стал своеобразными скобками в истории. «Теперь вперед, — подумал он с привычным фатализмом, — на встречу с будущим». Поставил старую запись «Роллинг Стоунз» — авось поможет дотерпеть пятнадцать километров до следующей стоянки.

На площадке огромной заправки Эссо было полно машин, стоявших в очереди к колонкам. Грузовики стояли на специальной парковке вдоль дороги. В кафе толпились водители и туристы, юнцы, путешествующие автостопом и словно сошедшие со страниц иллюстрированной энциклопедии конца века. С порога Хьюго внимательно осмотрел весь зал, стараясь подметить необычную деталь, подозрительных типов, пристальные взгляды или выпирающие из-под одежды пушки. Инстинктивно взяв Алису за руку, он подвел ее к длинной стойке с выставленными на ней в ряд тарелками с едой. Не обнаружив ничего подозрительного, позволил себе умственную передышку, решив «отпустить вожжи».

— Возьми мне кусок лимонного пирога и пиво… себе — все, что понравится. Сядь вот там, в углу, за маленький столик, я вернусь через минуту. Он быстро пошел по направлению к туалету.

В кабинке, шумя, как Ниагарский водопад, Хьюго даже удовлетворенно застонал от облегчения, потом вымыл руки и сполоснул лицо, стоя рядом с водителями в клетчатых рубашках и засаленных майках и сотрудниками дорожной службы в строгих коричневых костюмах.

Он возвращался к Алисе, чувствуя себя невесомым, как воздушный шарик.

— Ладно, — начал он, садясь за оранжевый пластиковый стол, — а теперь расскажи мне об отце. О человеке из Португалии.

И набросился на пирог. Черт, что за вкус, сплошная синтетика… Алиса смотрела на него снизу вверх, жуя крабовую палочку:

— Я не видела его уже четыре года.