Соломоново решение. Трудный выбор - Аида Богдан

— Совсем из ума выжила? Ты ненормальная. Аркадий Владленович, вы как хотите, а я больше не хочу её слушать. Когда приедет ваш врач?

— Так, хватит, мне тоже надоело слушать твои крики, Агнета.

— Ну, хорошо, раз ты настаиваешь, отец, я больше не буду кричать, тем более, это всё бесполезно, не так ли?

— Да, я от своего не отступлю, тебя нужно показать специалистам.

— То есть, одним врачом дело не ограничится, да? Ты решил собрать целый консилиум?

— Боюсь, у тебя слишком серьёзное заболевание.

— Согласна, у меня часто болит голова. Серёж, прошу, принеси воды, у меня в горле пересохло.

— Сейчас принесу.

— Хотя, нет, лучше завари мне жасминовый чай, пожалуйста. Позаботься обо мне напоследок.

— Мне совсем не трудно. А вы что-нибудь будете, Аркадий Владленович?

— Пожалуй, нет. Где же этот доктор запропастился?

— Что, не терпится меня сдать?

— Не говори глупости, это для твоего же блага.

— Да, ты уже говорил, я помню.

Позже, анализируя произошедшее, Окунцев поймёт, что зря понадеялся на свой авторитет, дочь и не думала подчиняться, лишь притворилась, чтобы усыпить их бдительность. Она только сделала вид, что повелась на все обещания и посулы.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что задумали муж и отец, вот почему Агнетта довольно быстро смекнула, чем грозит врачебный осмотр, на котором они настаивают, похоже, что ей до конца дней уготована смирительная рубашка.

Силы были неравны, да и что она могла сделать против двоих крепких мужчин? Ничего не оставалось, как только притвориться и кивать головой, как китайский болванчик, соглашаясь со всем, что ей предложат.

— Хорошо, надо, так надо. Может доктор и правда мне поможет?

— Я рад, что ты всё поняла правильно.

— Ты же не враг мне, правда, папочка?

— Ни в коем разе, доченька. Я на твоей стороне.

Агнетта через всю комнату прошла к окну и присела возле небольшого столика. С недавних пор она пристрастилась к рукоделию, помимо того, что вышивала на пяльцах, вязала носки и длинные шарфы, чтобы успокоить нервы. Вот только это не помогало, поэтому готовые изделия почти сразу же распускались.

Приняв монументальную позу, отец восседал в кресле у двери, охраняя выход, словно Цербер на цепи. Немиров вошёл в комнату с подносом, неся на нём горячий жасминовый чай, который так любила Агнетта.

Он подошёл к столику и поставил чашку, а когда развернулся лицом к жене, та, пристально глядя в глаза, вонзила в его в живот длинную толстую спицу, легко проникшую в плоть сквозь тонкую хлопковую ткань отутюженной рубашки.

— Спасибо, любимый, ты самый лучший муж на свете, я никому тебя не отдам, — прошептала она, проворачивая несколько раз импровизированное орудие.

Окунцев даже не сразу понял, что произошло, Сергей сделал несколько шагов назад, пятясь от Агнетты, и только потом повалился навзничь, прямо на ковёр, держась рукой за блестящую вязальную спицу и силясь её вытащить…"

Глава 31

"Прозрение наступило быстро. Когда Сергей упал, женщина резко очнулась, наконец, осознав, что натворила. Она рухнула перед ним на колени и завыла, вселяя ещё больший ужас в насмерть перепуганного отца. Тот в это время суетился возле, распластавшегося на полу, зятя, сжимая вафельное полотенце вокруг раны.

Немиров оставался в сознании и только морщился от боли, он пытался дотянуться до торчащей спицы, глубоко застрявшей в левом боку, мечтая избавиться от орудия пыток. Тесть зорко за ним следил и не давал этого сделать, всё время повторяя, как мантру:

— Сынок, не вытаскивай, нельзя. Потерпи немного, скорая уже едет.

— Только не сдавайте Макара в приют, я обещал, что позабочусь о детях, — шептал бессвязно Сергей, борясь с тем, чтобы окончательно не впасть в забытье, перед его глазами стояла грустная Нина, именно такой он её запомнил, когда провожал их с Никитой в аэропорту.

— Папа, папочка, что теперь с ним будет? — рыдала Агнетта, не придавая значения словам мужа, для неё сейчас было главным, чтобы он остался в живых, — Серёженька, милый, прости, не умирай, пожалуйста. Обещаю, я отпущу тебя, только дыши, слышишь?

— Не мешай, а ну, сядь на место, кому сказано? — шипел на неё отец, не давая прикоснуться к раненому.

— Пожалуйста, дай мне с ним поговорить, он должен знать, что я не хочу его смерти.

— Лучше бы ты об этом подумала раньше, прежде чем хвататься за чёртову спицу. Повела себя, как пахан на зоне.

— На какой зоне, меня что, арестуют?

— А ты как думала? Не захотела отлежаться в больничке, теперь сядешь, поняла?

— Я согласна, если Серёжа останется жив. Я не хочу, чтобы он умирал, папочка, сделай что-нибудь, умоляю.

— Не каркай и без того тошно.

Вот тут-то и подоспели врач-психиатр с двумя санитарами, которые мгновенно оценив обстановку, сориентировались на месте, сказывалась многолетняя практика. Вкатив, бившейся в истерике, молодой женщине изрядную дозу успокоительного, они уложили её на диван и стали ждать дальнейших указаний.

Участвовать в реанимации раненого было нецелесообразно, поскольку с улицы послышался пронзительный вой сирены подъехавшей скорой. Бригада медиков приехала вовремя и тут же взялась за дело.

Следом прибыл наряд милиции, который непонятно кто вызвал, то ли врачи, то ли многострадальные соседи. Квартиру Немировых, после беглого осмотра, тут же опечатали, после чего на полусонную Агнетту надели наручники и вывели из дома.

Окунцев вместе с внуком и его няней поехал к себе домой. Он чувствовал себя раздавленным и находился в полном смятении, впору самому ложиться в психдиспансер, на обследование, но нельзя, иначе будет некому позаботиться о Макаре, а он обещал зятю, что присмотрит за мальчиком.

Лишь бы Сергей выжил, а остальное всё вторично. В это самое время, ни о чём неподозревающая Нина находилась вместе с сыном в Израиле. Их встретили прямо в аэропорту и привезли в клинику, где разместили в просторной отдельной палате, комфортабельной по советским меркам.

Казалось бы, можно было успокоиться и дожидаться положительного исхода, однако, на душе лежала непонятная тревога, сердце так и заходилось от тоски. Плохие предчувствия пробивались в сознание прямо через подкорку головного мозга, а она всё никак не могла ухватиться за ускользающую мысль.

Больше всего на свете хотелось услышать голос Сергея и почувствовать его объятия. Жаль, что созвониться не было никакой возможности, но он сказал, что найдёт способ с ними связаться и у неё не было причин ему не верить.

Никита спал в своей кроватке и Нина тоже уснула, убаюканная его сладким посапыванием. Во сне явился Немиров, словно угадал её желание