Исповедь демона - Сьюзен Райт

Я даже не пыталась притворяться, что сплю. Не понижала голос до шепота, когда звонила Ревэлу, чтобы справиться о Шок. Ей стало лучше, но пока она оставалась в постели. Включила телевизор, вообще шумела самым неприличным образом, провоцируя Тео на разговор, чтобы выпал шанс повести себя как последняя гадина. Но он просто завалился обратно на диван и ворочался там, мучась от бессонницы.

Может, меня провели? Я ведь читала его истинную натуру с легкостью, и в ней не было ничего кроткого, о таких, как Тео, говорили, что они любят драйв и вообще склонны к необдуманным поступкам, от которых закипает кровь. Так почему он оставался таким услужливым, таким ненавязчивым и великодушным? Мы познакомились только вчера; не мог же он так быстро привязаться ко мне. Или мог?

Его эмоции говорили, что он действительно влюбился.

Тео поднялся с первыми лучами солнца, неслышно прошел на кухню. Теперь я вела себя тихо, притворяясь спящей. Он сделал яичницу и съел ее прямо там, у плиты. Со второй чашкой чая протопал в ванную.

Судя по звуку, душ он принимал в гидромассажной кабине. Я бы тоже не отказалась ее испробовать. В одиночестве. Памятуя о том, как дурно я повела себя ночью, мне не хотелось рисковать и вновь вынуждать себя вести эту гнусную игру. Лучше сразу прыгнуть под холодный душ.

Я подождала до десяти часов. Тео терпеливо сидел внизу, смотрел на город. Ссадина на щеке потемнела, а синяк, наоборот, побледнел. На нем снова была оливковая футболка. Высохнув, кудри туго завились.

Я старательно избегала его взгляда, чувство вины терзало меня. Пора бы уже привыкнуть, что я использую людей... А сколько мужчин заплатили бы любые деньги, лишь бы с ними обошлись так же, как я с Тео... Но он к их числу не относился, так что все было весьма паршиво.

Запахнув халат, я принялась рыться в содержимом пакетов. Там нашлись лакированные туфли на высоком каблуке, невесомые платья, некоторые с весьма откровенным декольте, другие — сильно облегающие, третьи — более консервативные. Ни одно меня не устраивало. Я «копала» глубже.

Тео поднял чулки, которые я отбросила в сторону:

— Уверена, что не хочешь надеть их?

— Ненавижу нейлон.

— Это шелк.

— Без разницы.

Тео приготовил завтрак и для меня: с кухни доносился аромат яичницы с беконом. Я положила немного на тарелку, добавила банан и, махнув Тео рукой, исчезла в ванной, прихватив из одежды то, что показалось мне наиболее сносным.

Еду я смыла в унитаз.

Я выбрала наряд максимально непривлекающий внимания. Брюки клеш, лакированные босоножки, футболка глубокого пурпурного оттенка, с круглым вырезом и короткими рукавами. Самая обычная повседневная одежда. Дайте мне черный фартук, и я готова к работе.

Тео улыбнулся, увидев меня:

— Не хочешь быть ничьей «красоткой».

Впервые встретившись с ним взглядом, я не смогла удержаться от ответной улыбки. Как тяжело отталкивать человека, который с тобой так мил, несмотря ни на что!

— В этом мы очень похожи, — добавил он с удовлетворением.

— Не выношу людей, за которых принимают решения, которые зависят от кого-то. А ты себя провести не дашь, я знаю. — Ты поэтому так ведешь себя со мной? Вроде ты не из робкого десятка, любишь быть первым, но ни разу не попытался навязать свое мнение или надавить на меня.

— Я контролирую только себя и свои желания. А не других людей.

Я вздрогнула. Именно такого мужчину я всегда хотела встретить. Я сама привыкла вести себя именно так, не надеясь отыскать единомышленника. Тео был сердит, от него исходили волны желания все исправить, и эта сдерживаемая сила делала его очень привлекательным.

В дверь робко постучали, и Тео пошел открывать.

Там ждала Джун, одетая, как благочестивая прихожанка: каблучки, цветастое платье, золотое распятие Братства Истины, с характерным широким перекрестьем. Длинные черные волосы украшали заколки в форме сверкающих стрекоз.

— Доброе утро. — Приветливая улыбка сошла с личика Джун, едва она заметила груду из разбросанных пакетов и одежды на полу. — О! Я пришлю кого-нибудь прибраться.

— Я сама займусь этим позже.

Пикантно вздернутый носик Джун сводил на нет все ее попытки выглядеть сердитой, но меж тонких бровей все же залегла морщинка.

— Нет, в самом деле, я настаиваю. Пророк будет очень недоволен, если узнает, что я дурно заботилась о вас. — Не в силах отвести взор от беспорядка в комнате, Джун добавила: — Он уже в Вечнозеленой часовне. Могу отвести туда вас обоих.

Я посмотрела на Тео:

— Очень жаль, но мистер Рэм нас покидает.

— У меня нет срочных дел, — мягко ответил Тео. — Я с удовольствием посещу ваше собрание, — улыбнулся он Джун.

— Мы будем очень рады. — Девушка стрельнула глазками, как это делают все маленькие прелестные женщины. С ее челкой и розовыми брекетами она сошла бы за подростка. — Вы раньше бывали у нас?

— Пару раз, да. — Тео оставался вежлив, и только.

— Я думаю, что тебе действительно пора, — вмешалась я. — Я тебе позвоню.

Джун, полностью сосредоточившись на мужчине, не обратила внимания на мои слова:

— Наши собрания открыты для всех, Тео. Не отказывайте нам в удовольствии, уйти вы всегда успеете.

Тео смотрел только на меня:

— Пожалуй, я так и сделаю. Я не пыталась скрыть злость. Надо было выпроводить его раньше, до прихода Джун, но кто же знал, что она заявится?

Пока мы шли к лифту, девица щебетала, рассказывая о Братстве и о том, как оно изменило ее жизнь. Два года назад эта пташка решила переехать в Нью-Йорк из Вашингтона, чтобы посвятить жизнь Истине. Джун была не столь наивна, как казалась, — этот вывод я сделала, внимательно выслушав ее. Люди, возможно, доверялись ей без оглядки, полагая, что она не опаснее котенка. Но без стальной хватки и твердого характера на должности ассистента Дрэда она бы не выжила.

Джун обращалась к нам обоим, Тео отвечал не чаще меня. Но она пару раз задерживала на нем взгляд и улыбалась шире, чем было необходимо. Это проделывалось так незаметно... Наверняка кокетка считала, что я пребываю в полном неведении.

Стены Вечнозеленой часовни были задрапированы, конечно же, зеленой тканью. Впереди, в нише, подобной алтарю, располагался большой позолоченный крест, и горизонтальная его перекладина была шире вертикальной, как у греческого.

Никакого бетона на полу и крашеных труб в углах. Из встроенных светильников лился мягкий, рассеянный свет. В центре помещения на мягком ковре покоилась темно-зеленая мраморная плита — высотой до коленей, размером с гроб, с овальными, отполированными гранями. Многие собрания Братства проходили вне стен «Дома Пророка», вдали от алтаря, но здесь четко следовали традициям.