Таинственный сад - Фрэнсис Элиза Ходгстон Бернетт

– Что такое делается? – сказал мистер Роч, торопливо переодеваясь. – Его королевское высочество, на которого никто не смел взглянуть, посылает за человеком, которого никогда в жизни не видывал?

Мистер Роч был человек довольно любопытный. Он никогда даже мельком не видел мальчика, но слышал десятки различных преувеличенных рассказов о его безобразной наружности и бешеном нраве. Чаще всего он слышал, что мальчик может умереть каждую минуту, и люди, никогда не видевшие его, красноречиво описывали его горбатую спину и парализованные ноги.

– В доме большие перемены, мистер Роч, – сказала миссис Медлок, провожая его по черной лестнице до коридора, в который выходила таинственная комната.

– Будем надеяться, что перемены к лучшему, миссис Медлок, – ответил он.

– Перемены к худшему уже не могло быть, – продолжала она. – И как все это ни странно, многим стало гораздо легче исполнять свой долг. Вы не удивляйтесь, мистер Роч, если вдруг очутитесь в настоящем зверинце и увидите Дикона, который чувствует себя там как дома больше, чем вы или я.

Дикон как будто действительно обладал какими-то чарами, как втайне была убеждена Мери, потому что, когда мистер Роч услышал его имя, он снисходительно улыбнулся.

– Он будет себя чувствовать как дома в королевском дворце и на дне каменноугольной шахты, – сказал он. – И это вовсе не дерзость! Он славный мальчуган!

Хорошо все-таки, что мистер Роч был подготовлен, не то он был бы поражен. Когда дверь спальни отворилась, большая ворона, которая совершенно непринужденно сидела на спинке резного стула, возвестила о приходе гостя громким «кра-кра». Несмотря на предостережения миссис Медлок, мистер Роч чуть не отскочил назад.

Молодого раджи не было ни на кровати, ни на диване. Он сидел в кресле, а подле него стоял маленький ягненок, помахивая хвостом, и сосал молоко из бутылки, которую держал стоявший на коленях Дикон. На согнутой спине Дикона сидела белка, усердно грызя орех. Девочка из Индии сидела на большом табурете и глядела на все это.

– Вот мистер Роч, мистер Колин, – сказала миссис Медлок.

Молодой раджа обернулся и поглядел на своего слугу – так, по крайней мере, показалось старшему садовнику.

– О, это вы, Роч? – сказал он. – Я послал за вами, чтобы дать вам очень важные приказания.

– Очень хорошо, сэр, – ответил Роч, думая о том, получит ли он приказание срубить все дубы в парке или превратить огороды в озера.

– Сегодня после обеда меня вывезут в кресле, – сказал Колин. – Если свежий воздух мне не повредит, меня будут вывозить каждый день. Когда меня вывезут, ни один садовник не должен быть близ длинной тропинки возле стен сада. Чтобы там никого не было! Меня вывезут часа в два, и пусть мне никто не попадается на глаза до тех пор, пока я не дам знать, что они могут опять приняться за свою работу.

– Очень хорошо, сэр! – ответил мистер Роч.

– Мери, – сказал Колин, обернувшись к ней, – что говорят в Индии, когда разговор кончен и ты хочешь, чтобы люди ушли?

– Тогда говорят: «Я позволяю вам уйти», – ответила она.

Раджа махнул рукой.

– Я позволяю вам уйти, Роч, – сказал он. – Но помните, что это очень важно!

– Кра-кра! – хрипло сказала ворона.

– Очень хорошо, сэр! Благодарю вас! – И миссис Медлок увела его из комнаты.

Очутившись в коридоре, добродушный мистер Роч улыбнулся.

– Честное слово, – сказал он, – замашки у него, как у настоящего лорда! Можно подумать, что он один – вся королевская семья!

– Мы должны были позволять ему чуть ли не ногами топтать всех нас с тех самых пор, как у него появились ноги, – заявила миссис Медлок, – и он думает, что люди только для этого и рождены!

…Колин сидел у себя в комнате, откинувшись на подушки.

– Теперь мы в безопасности, – сказал он, – и сегодня я все это увижу, сегодня я там буду!

Дикон отправился обратно в сад со своими зверями, а Мери осталась с Колином. Он не то что устал, но как-то притих, и когда им принесли обед и они стали есть, он тоже был необыкновенно спокоен. Мери удивилась и спросила его, почему это так.

– Какие у тебя большие глаза, Колин, – сказала она. – Когда ты о чем-нибудь думаешь, они у тебя делаются большие, как блюдечки. О чем ты теперь думаешь?

– Я все думаю о том, как это все…

– Сад? – спросила Мери.

– Весна, – ответил он. – Какая она? Я все думал о том, что я никогда еще не видал ее как следует. Я почти никогда не выходил, а если и выходил, то никогда не смотрел на весну… даже не думал о ней!

– Я никогда не видала ее в Индии, потому что там ее не бывало, – сказала Мери.

Несмотря на то что он жил жизнью затворника, у Колина было гораздо больше развито воображение, чем у нее; по крайней мере, он проводил много времени, рассматривая чудесные книги и картинки.

– Тогда утром, когда ты вбежала и крикнула: «Она пришла! Она пришла!», мне стало как-то странно. Мне казалось, что это идет длинная процессия… с громкой музыкой. У меня в одной книжке есть такая картинка – толпа народу, все такие красивые… дети с гирляндами и ветвями цветов… и все смеются, пляшут и теснятся и играют на дудках… Оттого-то я сказал: «Может быть, мы услышим трубный глас», – и велел тебе открыть окно.

– Это очень странно, – сказала Мери, – но все кажется, как будто это на самом деле так. И если бы все цветы, и листья, и зелень, и птицы, и звери – все пронеслись бы мимо, какая толпа была бы! И они все плясали бы и пели бы – и это была бы музыка!

Оба они засмеялись не потому, что это было смешно, а потому, что это им очень понравилось.

Через некоторое время пришла сиделка одеть Колина. Она заметила, что вместо того, чтобы лежать, как бревно, когда его одевали, он сел, стараясь сам одеться, и все время смеялся и разговаривал с Мери.

– Сегодня у него хороший день, сэр, – сказала она доктору Крэвену, который приехал взглянуть на Колина. – Он в таком хорошем настроении духа, что становится крепче.

– Я опять зайду под вечер, после того как он вернется, – сказал доктор. – Я должен знать, как эта прогулка подействовала на него. Мне хотелось бы, – сказал он тихо, – чтобы он позволил вам пойти с ним.

– Я скорее откажусь от места, чем буду здесь, когда вы ему это скажете, – с внезапной решимостью заявила сиделка.

– Я вовсе не решил советовать ему этого, – сказал доктор. – Попробуем сделать опыт. Дикону я бы доверил даже новорожденного ребенка.

Самый сильный лакей снес Колина вниз и посадил его в кресло на колесах, возле которого ждал Дикон. После того как лакей и сиделка обложили его подушками и пледами, маленький раджа махнул им рукою.

– Я позволяю вам уйти, – сказал он, и оба они быстро исчезли; надо сознаться, что оба расхохотались, как только очутились в доме.