Обет любви - Мэри Спенсер

Только любовь могла утолить этот безумный голод, голод человека, умиравшего от желания любить и быть любимым. И сейчас он был не в силах поверить, что очаровательная леди Марго смогла отдать ему любовь. Да и зачем он ей? И как голодный, который не в силах оторваться от пищи, он позволил себе несколько бесконечно долгих мгновений упиваться ими, потеряв голову от восторга.

А Марго, отдыхая в тесном кольце могучих рук возлюбленного, испытывала счастье, о котором мечтала столько лет. Его объятия сулили ей мир и покой, и ничего другого она не хотела.

Неужели прошло так мало времени с тех пор, как она, несчастная и одинокая, стояла на берегу ручья, мрачно решая про себя, что с нее довольно? Еще немного, и она прямиком направилась бы в лагерь, чтобы отыскать Эрика и объявить ему, что не потерпит, чтобы ее будущий супруг обращался с ней так возмутительно грубо. Господи, как глупо! Можно себе представить, что за безобразную сцену она могла бы закатить, если бы крикнула ему в лицо, что не потерпит, чтобы с ней обращались как с неразумным ребенком!

Слава Богу, обошлось. Ну и дурочка же она, ведь сейчас ее мечты сбылись!

Эрик тоже любит ее. Почему она в этом сомневалась? Конечно, он любит, разве могло быть иначе? И ведь он целовал ее. Сначала она даже немного испугалась. Голова у Марго закружилась, в глазах потемнело. Стоило его губам прильнуть к ее рту, как она почувствовала, что ее стремительно уносит с собой неистовый поток. Сердце ее оборвалось, и Марго забилась в его руках, стараясь освободиться. Но он крепко держал ее, и она понемногу сдалась, с радостным облегчением поняв, что в его объятиях она в безопасности, хотя он увлекал ее все дальше и дальше за собой в неизведанный океан страсти.

Какой он нежный… и какой опытный! Она и подумать не смела, что близость с мужчиной может быть такой волнующей.

Особенно после того ужасного потрясения, что выпало на ее долю во время встречи с незнакомым охотником. Но сейчас она просто таяла от наслаждения, предвкушая таинственные радости. Любопытство, желание изведать то страшное и восхитительное, что происходит на ложе страсти, сводило Марго с ума. Но ей не суждено было долго ломать над этим голову – будущий супруг резким движением поставил ее на ноги.

Даже, скорее, не поставил, а попросту бросил. От неожиданности у Марго подкосились ноги и она чуть было не упала, а любовный дурман мгновенно развеялся, сменившись ощущением тоскливого одиночества.

– Эрик… – робко начала она и замолчала, глядя на его бледное, расстроенное и несчастное лицо.

– Миледи, – обреченно начал он, отодвинувшись в сторону и будто не замечая, что она качнулась к нему, – просто не знаю, что и сказать… мне нет прощения. То, что я сделал… этому нет названия! Единственное, что может меня хоть немного извинить в ваших глазах, – огромная радость от того, что вы нашлись, целая и невредимая.

– Мой Эрик, – нежно произнесла она, – тебе нет нужды извиняться! Я так рада!

Но он лишь отступил еще дальше и молча покачал головой.

– Я так люблю тебя, Эрик! Поцелуй меня еще, прошу тебя! – Марго замерла как вкопанная, когда Эрик отпрянул.

– О Боже! – простонал он хрипло.

– Пожалуйста! – взмолилась она.

– Марго… леди Марго, – он протянул руки, отстраняя ее, – это все ошибка, клянусь. Страшная, нелепая ошибка!

Она рассмеялась, и, как это бывало раньше, кровь ударила ему в голову.

– Ты считаешь это ошибкой, потому что не хочешь верить, что это любовь! – Она остановилась перед ним, глядя на него в упор, и обезоруживающе улыбнулась. – В-вначале я не хотела говорить тебе, считала, что тебе нужно время, чтобы освоиться с этой мыслью, разобраться в себе, в своих чувствах, но теперь я уверена – ты тоже любишь меня! Мы должны пожениться… ты и я… сразу же, как только приедем в Белхэйвен. Пожениться, мой Эрик! – Шагнув вперед, Марго умоляюще сжала его руки. – Так что теперь ты сам видишь – здесь нет никакой ошибки. Теперь ты поцелуешь меня? – Она подняла к нему лицо и замерла в ожидании. Губы ее чуть приоткрылись.

Но Эрик, будто обжегшись, отскочил в сторону.

– Миледи, вы страшно заблуждаетесь, – ледяным тоном начал он. Голос его дрожал от едва сдерживаемого гнева.

– Заблуждаюсь? Нет, я…

– Заблуждаетесь, говорю я вам! – прогремел он, глядя ей в глаза. – Либо вы что-то недослышали, либо неверно поняли… впрочем, не знаю! Это мой брат, мой старший брат Джеймс должен жениться на вас, а вовсе не я! Кровь Христова, женщина! Вы станете моей сестрой! То, что я допустил… то, о чем вы просите… это безумие! Да нет, это омерзительно, подло и низко… преступление даже думать об этом! Ад и все дьяволы! Да меня убить мало только за то, что я осмелился поднять на вас глаза!

– Это вовсе не низко и не подло! – твердо сказала Марго, чувствуя, что в душе понемногу разгорается гнев. Да разве об этом она мечтала, когда осмеливалась представить себе, как расскажет ему об их будущей свадьбе? Разве этого ждала? – Это ты ошибаешься! Не знаю и знать не хочу ни о каком твоем брате, об этом твоем Д-д-д… этом Д-д-д…

– Джеймсе, – подсказал Эрик.

Марго кивнула.

– Я знаю т-только тебя, знаю, что люблю тебя одного и любила с первого дня, когда увидела… знаю, что все эти годы все ждала и ждала… надеялась, что мы снова будем вместе! А теперь, когда все так и случилось, когда между нами уже ничто больше не стоит, ты упрямишься как осел! Нет, ты просто сводишь меня с ума!

Под конец она уже почти кричала, но Эрик словно ничего не замечал. Он не услышал ни слова после того, как она сказала, что любит его со дня их первой встречи.

– Итак, я был прав, – прошептал он, чувствуя в сердце щемящую боль, – тобой движет не более чем детское увлечение!

Марго отпрянула, как от удара, и Эрик весь сжался, будто этот удар рикошетом пришелся и по нему.

– Д-детское ув-влечение? – словно не веря, повторила она задыхаясь. Ярость так душила ее, что Марго заикалась еще сильнее обычного. – Да я любила тебя все эти проклятые десять лет, а ты… ты осмеливаешься назвать это д-детским увлечением? О!.. Ну вот что, если ты думаешь, что я и дальше намерена стоять и слушать, как ты оскорбляешь меня, то глубоко ошибаешься!

Она уже повернулась, чтобы стремглав броситься прочь, но не успела. Одним прыжком Эрик настиг ее и, схватив за плечи, резко повернул к себе.

– Чему вам нужно научиться, миледи, – заявил он, – так это вести себя. Прошу прощения, если обидел вас. И за то, что забылся и поцеловал вас, тоже прошу меня простить, но то, что произошло между нами этой ночью, не оставило меня равнодушным. Вы говорили о моей жестокости, но вы жестоки вдвойне, жестоки более, чем я мог себе вообразить. – Широко распахнутые изумительные глаза теперь смотрели ему в лицо. Эрик сдавил ее руки, чувствуя, как его огрубевшие пальцы погружаются в мягкую плоть. – Знаю, что я некрасив, почти уродлив, но тем не менее я мужчина, мужчина из плоти и крови, а вы… вы прекрасная, дьявольски соблазнительная женщина! И если вы и в самом деле питаете ко мне теплые чувства, то перестаньте дразнить меня! А ваша жалость… она оскорбительна и жестока… ведь мне нет нужды говорить, как я желаю вас. Хотя и должен был бы держаться на почтительном расстоянии, не осмеливаясь даже поднять на вас глаза. И если вы не хотите, чтобы мне было еще больнее, госпожа, молю вас – оставьте меня! Ради Господа Бога, оставьте!