Краткая история смерти - Кевин Брокмейер

Она проделала большую часть пути вокруг горного хребта острова Росса и не видела смысла поворачивать назад. Лори вспомнила старый анекдот про человека, который переплыл реку на три четверти, а потом решил, что слишком устал, чтобы плыть дальше, и вернулся. В той версии, что она слышала, герой был канадцем, хотя в других частях страны, несомненно, речь шла о мексиканце. А в двух шагах за любой границей, не важно, на севере или на юге, он почти наверняка был американцем.

Американец. Золотая лихорадка. Собаки. Упряжка.

Единственное, что оставалось, — по крайней мере так считала Лори.

Она не могла вернуться — и не могла остаться на месте, значит, нужно было идти дальше. Она подождала, пока не выветрились последние остатки тепла, затем достала из багажного отсека постромки и лыжи и впряглась, прикрепив лямки к передней части снегохода.

Лори подалась вперед и попыталась тронуться с места. Невозможно. Все равно что сдвинуть дом или кита. Лори так напряглась, что одна из лыж воткнулась в снег, и наст проломился, издав звук рвущейся бумаги. Левая нога погрузилась по колено. Лори выбралась и попыталась снова. На сей раз она уперлась обеими палками словно рычагами и наклонилась, согнув плечи, чтобы задействовать максимум мышц. Она сделала шаг, другой, третий. Постромки слегка растянулись, но снегоход не двигался. Лори решила облегчить груз. Иначе она просто не справится.

Снегоход состоял из двух частей — рулевого и багажного отделений. Лори сняла рулевое отделение с полозьев, открыв крепления, соединявшие его с багажным отсеком, и столкнула в снег. Оно полежало несколько секунд на поверхности, потом острые края пробили наст. Лори достала лопату из багажного отсека, все еще стоявшего на полозьях, и отгребла снег вокруг дверцы. Она наполнила снятое отделение всем, без чего, по ее мнению, могла обойтись, — несколько свертков с одеждой, три толстых куска фанеры, солнцезащитные средства, одна из двух кастрюль, контейнер из-под замороженной еды, которую она уже переложила в багажный отсек. Она решила, что подберет оставленное, когда будет возвращаться.

Она захлопнула дверцу, впряглась в постромки и потянула. Снегоход начал двигаться, сначала очень медленно, потом чуть быстрее. Через несколько шагов Лори приноровилась к скользящему ритму, который помогал идти по льду — непрерывно, с небольшим усилием. Брошенное рулевое отделение скрылось позади. Снегоход стал намного легче. Полдома, полкита.

Кит. Дельфин. Крик. Плач. Скрежет зубовный.

Лори вспомнила, что скрежет зубовный начался вскоре после того, как она стала работать в «Кока-коле». Она скрипела зубами во сне и совершенно не сознавала этого. Утром она просыпалась с ноющей челюстью и не понимала, в чем дело, но в один прекрасный день дантист заметил, что зубная эмаль стерлась и зубы стали гладкими, как жемчуг. «Честно говоря, никогда еще не видел, чтобы зубы так быстро дошли до такого состояния, — сказал он. — Они как будто побывали в камнедробилке». Он осмотрел ротовую полость, вооружившись фонариком, потом выключил свет, взглянул Лори в глаза и спросил: «Почему бы вам не сходить к психологу?»

В течение некоторого времени это был ее любимый анекдот — она рассказывала его всякий раз на вечеринке, если речь заходила о зубах, психиатрии или бесцеремонных замечаниях посторонних людей.

Лори не вспоминала об этом уже несколько месяцев.

И о своем дантисте тоже.

Несомненно, он уже умер.

Дантист. Зубы. Скобки. Отбеливатель. Ластик. Наждак.

Она сомневалась, что найдет еще одну хижину по пути к морю. Не так давно на ледяных плоскогорьях Антарктики стояли сотни маленьких временных поселений, но та эпоха минула почти тридцать лет назад, когда стало ясно, что ледяной щит начал таять. Да, меньше льда — проще доступ к полезным ископаемым. Но заодно и юридическая ответственность за повышение уровня воды в море и за климатические изменения, которые принесет с собой оттепель; большинство стран сопоставили финансовые выгоды с риском и решили отказаться от своих антарктических баз. Через несколько лет всю Антарктику приобрели три корпорации — «Кока-кола», «Бертельсман» и «Эф-Си-Ай», после того как Южная Африка и Аргентина, последние из тридцати семи стран, некогда претендовавших на этот континент, потерпели финансовый кризис. Количество научных экспедиций немедленно сократилось почти до нуля — отчасти, несомненно, потому, что новые владельцы запретили большинству ученых доступ в Антарктику, но еще и потому, что вышеупомянутые базы изначально не задумывались как исследовательские станции. Они были символами национального интереса, который давно уже выдохся, — совсем как флаги, водруженные много лет назад в бесплодных серых пустынях Луны. Дома и тяжелое оборудование разобрали и вывезли на грузовых самолетах, людей эвакуировали. Лори знала о двух исследовательских партиях, которым позволили отправиться в Антарктику примерно в то же самое время, когда «Кока-кола» прислала ее сюда. Одна располагалась на дальнем конце полюса, ближе к Мадагаскару, а другая — на самом краю полуострова. Но обе станции были заброшены еще до зимы.

В качестве укрытия Лори могла полагаться только на палатку, но чтобы согреться, нужно было двигаться. Когда она только начала путь в постромках, звезды прятались за густым слоем облаков, так что даже при наличии фонарика было невозможно что-либо разглядеть в нескольких метрах от себя. Через два-три часа на северо-востоке расчистился большой кусок. Лори видела сотни звезд и спутников, а между ними — движущиеся волны северного сияния, зеленые, алые, золотые. Они сверкали, угасали и рассылали во все стороны десятки медленно колыхающихся лент и полос. Лед, впрочем, оставался темным, наземных ориентиров было мало, лишь время от времени показывались хорошо заметные черные скалы горного хребта, лежавшего на востоке.

То и дело, когда Лори подозревала, что сбивается с курса, она вытаскивала из кармана компас и проверяла, где находится. Она находилась так близко к полюсу, что стрелка целую минуту крутилась и дрожала, прежде чем замереть. Вновь тронуться с места было трудно. Стоило помедлить минуту, и неподвижный снегоход уходил в снег по днище, полозья застывали, укрепляясь во льду, словно корни.

Лори и не подозревала, что можно настолько устать. Иногда она не понимала, каким образом держится на ногах. Но продолжала идти.

Ветер растрепал сугробы, обнажив скользкие ледяные проплешины. В мыслях Лори было множество людей — и все они шли позади нее. Мать и отец. Другие родственники. Друзья детства и юности, приятели по школе, по колледжу и по работе, когда она выросла. Бойфренды и их знакомые. Те, кого она видела почти каждый день в магазине или в банке, и те, кто жил в доме и по соседству. Женщина, продававшая билеты в кинотеатре. Мужчина, который собирал деньги за въезд неподалеку от здания «Кока-колы». Люди, мимо которых она частенько проходила на улице, но с которыми даже ни разу не заговорила. Она думала о них, и они давали Лори силы двигаться дальше, а потом она вспоминала про вирус, газетные статьи, тысячи мертвых городов, в животе у нее стягивался узел, и она снова начинала считать слова.