На распутье - Павел Дмитриев

— Ничего себе! Здорово! — Федор не удержался. — А это тоже секретно?

— До конца года, — Анатолий покачал перед лицом электронщика указательным пальцем, — чтобы ни звука!

— Как рыба!

— Ну вот, то, что у нас в боксе иностранная ЭВМ, ты уже наверняка сам понял, — веско сказал я и, дождавшись кивка, продолжил: — Она пока быстрее. Не намного, но от БЭСМ-6 уже чуть-чуть отличается. Отстает в СССР элементная база, особенно память. Но наша с тобой задача как раз и заключается в том, чтобы ликвидировать эту досадную недоработку. Мы должны сделать именно советские компьютеры самыми лучшими в мире.

…Уф. Вроде опять выкрутился, с ходу не подкопаешься. Но когда Федор переварит рассказанное и успокоится, полезут нестыковки. С уровнем доступа к артефактам, обслуживанием ЭВМ в хотя бы приблизительно похожих на БЭСМ масштабах. Да что там, при строительстве я не позаботился заложить сверхмощную вентиляцию. Для ноутбука и разборки на части «тойоты» ее с избытком хватает, даже на «Консулы» остается. Но масштабы у местных ЭВМ сильно иные.

Федор парень умный, интуитивно понимал, что я сильно недоговариваю. И любопытства у него на целый детский сад хватало. Так что сомневаюсь, что он оставит свои попытки разобраться в ситуации. Придется присматривать за его самодеятельностью всерьез. Анатолий, впрочем, это сам понял, обещал принять меры. Только надолго ли хватит?

— Петр Юрьевич, а почему у нас нет профкома?

Знает бухгалтер, как настроение с утра испортить. Какой-то новый обряд придумала, будто без этих ужимок социализма прожить нельзя.

— А зачем он нужен? — При виде чуть расширившихся глаз Софьи Павловны я быстро добавил: — Так срочно?

— Так без него нам путевок никогда не выбить из главка! Они там все по своим растаскивают, со мной на прошлой неделе даже разговаривать не захотели.

— Это они могут, — задумчиво вставил я на автомате. — И что нужно делать?

— У нас сейчас более двадцати пяти сотрудников!

Уважаемая Софья Павловна давно поняла, что директор «721-го» в реалиях СССР ориентируется, мягко говоря, слабо, но вопросов на этот счет не задавала. Явно не обошлось без инструктажа от товарища Семичастного. Не удивилась она и в этот раз моему вопрошающему взгляду, а спокойно продолжила разъяснять суть вопроса:

— С таким коллективом уже можно создать свой профсоюзный комитет, выбрать профорга, и пусть в главке только попробуют отвертеться!

— И в профсоюз придется вступать?

— Зачем? — Бухгалтер непритворно удивилась. — У нас все в нем, как же иначе больничные получать? Один процент отчисляем[138].

— Точно, как я забыл?!

Так вот что за процент снимали при выплате зарплаты дополнительно к тринадцати процентам подоходного и шести процентам за бездетность! Самое смешное, что никто меня про профсоюз даже не спрашивал и никаких специальных бумаг на этот счет не подписывал. Разве что в общей пачке просочилось.

— Вы не возражаете, если я буду профоргом?

— Разумеется, — невольно улыбнулся женщине, — как раз хотел сказать, что у нас инициатива наказуема.

— Вот и хорошо, я к вечеру документы подготовлю. — Бухгалтер явно обрадовалась так просто решившемуся вопросу.

— Так можно и не торопиться, профсоюз не волк…

— Нет, — перебила меня Софья Павловна. — Срочно надо, на следующей неделе в главке будут распределять путевки в Анапу.

— А… Ну, тогда, конечно, ради этого стоит поспешить.

Интересно, чем поездка по путевке отличается от обычной? Да еще так сильно, что ради этого затеваются мощные многоходовые интриги? И ведь не спросишь прямо, в СССР такие вещи небось даже детсадовцы знают.

Продолжение этой истории не заставило долго ждать. Софья Павловна получила на НИИ пару желанных путевок в Анапу. Но… На февраль. Оказывается, бальнеология и прогулки в пальто под пальмами тут считались вполне нормальным явлением[139]. Причем разыгрывали путевки по-советски честно, тянули бумажки. Вот только перед этим «весь август» забрал себе главк.

Зато в дополнение дали целый ворох направлений в подмосковный санаторий-профилакторий «Заря». Два выходных дня «all inclusive» в лесной глуши за рубль тридцать на морду лица. В программе свежий воздух, лыжи, коньки и даже бассейн с сауной. Не скажу, что этот вариант пользовался в коллективе сильной популярностью, но группа из десятка желающих сформировалась быстро. Излишне говорить, что мы с Катей были в их числе.

Скучновато становилось без привычных спортивно-культмассовых развлечений, начиная от боулинга с пивом и суши и заканчивая покатушками с уральских горок на сноуборде. Все время работа, один лишь ежедневный разбор корреспонденции умудрился переплюнуть e-mail две тысячи десятого года. Входящих писем насчитывалось под две сотни, из них минимум десять требовали немедленного ответа, и еще лежало полсотни каких-то просьб и отзывов трудящихся и изрядное число корреспонденции, требующей пересылки. Ладно, хоть спама не имелось, но он меня и в двадцать первом веке не слишком раздражал.

Зато советский деловой стиль… Это было нечто! Нельзя отвечать парой слов, типа «ok, проект под скрепкой». Все писалось развернуто, по полной программе, как минимум несколько абзацев. Начиная от даты «вх.» и «исх.», которых автоматически не поставит мейлер, и заканчивая орфографией. Быстрее, чем за два-три часа, при всем желании не уложиться.

Успел убедиться, что не слишком помогает диктовка машинистке. Конечно, она-то текст набьет, но ведь потом его все равно надо будет править, отдавать перепечатывать набело. И опять… как минимум читать, прежде чем ставить подпись. Дома тоже все с нуля, даже гвозди вбивать — так сначала надо купить не только их, но еще и молоток. Причем «железку» и рукоятку отдельно. На это накладывалась беготня по НИИ и заводам, часто на птичьих правах. Даже моя толстокожая психика начала сдавать от таких нагрузок.

…Так что, утром в субботу половиной коллектива отправились на электричку. Благо еще осенью начали работать по пятидневной схеме.

Повезло, что база отдыха находилась на нашей ветке, всего через пяток станций. Несмотря на выходные, в электричке оказалось свободно, зимой желающих выбраться на природу было мало. В основном по широким деревянным лавкам сидели суровые тетки, уже возвращавшиеся домой после утреннего продуктового набега на столичные магазины. Но и молодежи, типа нас, с лыжами и рюкзаками, хватало. После маленькой незлой толкотни легко нашлись сидячие места для наших девушек.