На распутье - Павел Дмитриев

— Вот даже как?! — Казалось, именно теперь Валентин Николаевич удивился по-настоящему.

— Александр Николаевич сейчас курирует много проектов, связанных с электроникой и ЭВМ, так как считает их реализацию чрезвычайно важным для страны делом.

— Давно я не был в Москве…

— Там многое изменилось, особенно за последний год.

— Но почему вы думаете, что… — Авдеев пытался подыскать слова.

— За товарища Шелепина, понятное дело, я ничего сказать не могу. Но полагаю, он не откажется вас принять.

В комнату без стука ворвалась девушка со стаканами чая на подносе, сахаром и прочими мелочами. Мгновенно расставила посуду по столу и убежала, стрельнув в нашу сторону симпатичными глазками. Меня пробило на воспоминания, и пока пили чай, рассказывал о китайской чайной церемонии. Не все, лишь тот десяток пунктов, которые сумел когда-то приблизительно запомнить. Впрочем, это ничуть не помешало пить чай по-русски. Теплый, сладкий, не вынимая ложечек и захрустывая баранками.

— Сделаю я заказ на экранчики. — Валентин Николаевич задумчиво крутанул в стакане остатки темно-коричневой жидкости. — Даже без Шелепина. Есть что-то эдакое в вашем безумстве. Прямо как мы все рвали в молодости. Эх, было время…

— Соглашение на всякий случай захватил, — я достал из портфеля бумаги, — вот оно.

— Молодой, а какой предусмотрительный, — проворчал Авдеев, просматривая текст.

— Есть еще одно условие, — вмешался Анатолий. — На какое-то время придется организовать у вас работу первого отдела.

— Ох, как вы достали с этой секретностью… Давайте проще?

— В смысле?

— Да пойдем сейчас в соседнюю комнату, вскроем ваш прибор, изучим, и больше он мне будет не нужен.

Работа не затянулась. Валентин Николаевич сменил пиджак на лабораторный халат и препарировал индикатор, примерно как хорошая хозяйка разделывает курицу перед жаркой. Аккуратно, точными движениями, без потери ценного продукта. Уже через час Авдеев в запале бил себя по лбу со словами: «Да это чуть доработанный триод с фосфором на аноде! Только сеточку добавили! Ну, чисто маленький кинескоп, проще некуда. Но как я раньше сам не догадался?»

Из аэропорта поехали в «Пульсар», наудачу, так как все равно оказалось по пути. Тем более что пробок тут вообще не было, поток машин оставался до смешного маленьким даже летом. А уж зимой, судя по всему, две трети водителей ставили свои транспортные средства на чурбачки. Так что, на едва почищенной дороге попадались только черные «служебки» да похожие на здоровенные обмылки автобусы и троллейбусы. Но шипованная резина тут явно была не в моде. Асфальт берегли, или на пятом десятке лет Советской власти шины делать не научились?[127]Но в результате движение шло убийственно неторопливо, где-то на тридцати — сорока километрах в час. Хорошо, хоть на улице оказалось не холодно, и жалкая печка «Волги» поддерживала в салоне сносную температуру, при которой можно было чуть вздремнуть.

Ожидания не обманули, работа по теме интегральной схемы сумматора из парктроника RAVчика кипела даже двадцать пятого в девять вечера. В Рождество и субботу (все никак не привыкну, что тут она пока воспринималась скорее как рабочий, а не как выходной день). Ребята Маслова уныло исследовали очередной набор двадцатипятимиллиметровых пластин, на которых, судя по всему, снова не оказалось ни одной годной микросхемы.

Неудивительно, хоть кол на голове теши этим гениям, но ввести нормальную фильтрацию воздуха и стерильные костюмы они так и не сподобились. Обошлись халатами, забавными накрахмаленными чепчиками и бахилами. Впрочем, может быть, я зря грешу на чистоту, и все дело в техпроцессах. Подобрать десятки параметров по каждой стадии экспериментальным путем — это не шутка.

До сих пор бросает в дрожь от разработанной техинструкции на тридцать пять пунктов. Небольшой фрагмент даже переписал на листочек и положил под стекло письменного стола в кабинете. Что-то типа «окисление подзатворного диэлектрика, температура около 1000 гр СО2+HCl. Стабилизация фосфора, температура около 900 гр С. Диффузант POCl3». Очень хорошо мозги на место ставит, когда хочется поскорее увидеть на столе ноутбук местного производства.

Ко мне в «Пульсаре» уже привыкли. Не любили, скорее, презирали, как выскочку. Их можно легко понять: все выглядело так, будто безмозглый баран пролез между вкусными ништяками от КГБ и реальными спецами. Да еще ходит с умным видом и стучит по каждому чиху в ЦК. Но спорить с личной номенклатурой товарища Шелепина, коей я, как оказалось, являлся, никто не собирался. Помнили бериевские порядки[128]. Поэтому терпели, и даже иногда улыбались, лишь за спиной слышался язвительно-завистливый шепот: «Да что ты хочешь, он же к самому Шелепину дверь ногой открывает!»

Насчет ноги, кстати, злопыхатели сильно погорячились — постоянного пропуска в ЦК у меня не было. Пару раз приходил с докладом на Старую площадь, получал временный пропуск в специальном бюро, комната двести семь, первое окно. Неплохо там все было устроено, но интерьеры какого-нибудь заштатного муниципального банка из две тысячи десятого года по качеству и роскоши обгоняли ЦК с большим отрывом. А ковровые дорожки оказались вообще дешевкой, как в трехзвездочном турецком отеле. Разве что тут охрана виднелась на каждом шагу, не давала расслабиться. Так это не от хорошей жизни, просто не имелось видеонаблюдения.

Так что, больше обходились фельдъегерской связью. Почти как FIDO, только на бумаге и намного медленнее. Жалко, что следы увлечения школьного детства не сохранились в архиве ноутбука. Однако навыки, привычки к работе с нехилым потоком разнородной корреспонденции оказались очень кстати. Был даже соблазн устроить квотирование цитат при помощи ножниц и клея. Но такой авангардизм, да еще с секретными бумагами, в СССР явно не поняли бы.

Хорошо было в будущем, переписка по решаемой задаче росла в почте порой на двадцать — тридцать писем в день. И большая их часть была написана вполне по делу. Тут происходило то же самое, только действие развивалось пару месяцев. Медленно и печально.

Но к делу. Передал Маслову по акту печатную плату от часов с традиционно стертыми опознавательными знаками и здоровенной биркой с инвентарным номером. По идее, она должна была получиться даже проще, чем двоично-десятичный (в девичестве по причине четырехбитности шестнадцатеричный) сумматор из парктроника. Рассказал про задание Александра Николаевича, о котором, судя по всему, знали не только уборщицы НИИ, но даже ЦРУ и Моссад. Попросил посмотреть, нельзя ли уже через месяц-два получить хотя бы сотню интегральных схем для часов.

…Домой добрались за полночь. С утра, вернее, к полудню воскресенья, как только проснулся, обрадовала Катя. Оказывается, на Новый год к нам в гости собирались приехать ее родители. Уже купили билеты на поезд, позвонили с почты, чтобы встречали в четырнадцать двадцать тридцать первого декабря на Павелецком. Тесть и теща, можно сказать, приговор! Как я радовался, что в свердловской квартире Анатолия (куда родственники перебрались из барака), не было телефона. И все равно нашли способ. Уехать бы в командировку в тайгу, к медведям недели на три. Да только кто же меня отпустит живого?