На распутье - Павел Дмитриев

Стало понятно, почему никто не парился из-за убогих многоместных номеров. Заснул я еще до того, как голова коснулась подушки.

На второй день у всех ломило мышцы. Надо почаще выбираться из конторы на природу или хоть теннис настольный поставить в одной из комнат. На лыжню никого не тянуло, так что решили не спеша покататься с горок. Оказывается, тут это принято даже на обычных беговых лыжах. Еще вчера смотрел, как забавляются детки. Они нашли небольшую горушку прямо на краю санатория и — фыр-р-р! — гоняли с нее, яростно отталкиваясь палками, прямо между деревьев. Но это не наш метод. Говорили, неподалеку имеется вполне «взрослая» гора, и даже нечто почти небывалое — подъемник![143]

…Горнолыжная трасса оказалась обычным голым склоном длиной метров в триста — четыреста. Профиль крайне неудобный, пологий в начале, к концу он становился очень крутым. «Выбега» не было вообще, сразу шли перелом и подъем на следующий пригорок. За неимением ратрака, утаптывали снег «вножную». Десятка три энтузиастов, выстроившись вдоль склона, поднимались на него «лесенкой». Не все холмики при этом удавалось разбить и сровнять, но люди старались. Нас тут же загнали в этот унылый процесс: любишь кататься — люби и склон топтать.

После пары разминочных восхождений запустили подъемник. Никаких палок, якорей и, тем более, кресел. Обычный металлический трос, идущий вдоль склона примерно на метровой высоте. Брать полсотни рублей за подъем, как в две тысячи десятом году, тут еще не наловчились, но одноногий механик в замасленном бушлате делал успешную коммерцию. А именно, продавал «по полтинничку» спецприспособление «бугель». Представлял он собой металлический крючок, как на дверях в старых домах, только из подкаленной проволоки «шестерки», длиной сантиметров двадцать, с закрепленной полутораметровой веревкой.

Для использования нужно было найти в лесу подходящий по росту и весу сук и привязать его к свободному концу веревки. Уже на стартовой позиции следовало пропустить систему между ног, так, чтобы «сесть» на ввязанный кусок дерева. Затем надеть крючок на трос снизу и сразу пустить его в перекос, для фиксации. За этим следовал резкий рывок, и… о чудо, свежеиспеченный горнолыжник ехал вверх по склону, амортизируя кочки руками. В конце подъема приходилось подтягиваться, рывком ослаблять перекос, и… крючок просто падал на снег.

На горных лыжах я ездил весьма слабо, всего пару сезонов в детстве, пока не открыл для себя сноуборд. Но как можно спускаться с горы на обычных лыжах, не понимал вообще, поэтому только и делал, что смотрел по сторонам. И было на что. Такого разнообразия техник и стилей не практиковалось даже среди самых отмороженных бордеров начала нулевых.

Во-первых, обнаружилось несколько настоящих горнолыжников с уже знакомыми мне креплениями «Кандагар». При поворотах они забавно выдвигали «внешнюю» ногу чуть ли не на метр вперед и наискосок, как при обычном шаге. При этом казалось, что лыжники почти встают на колено. Что-то похожее я видел только однажды на черной трассе в Ишгле, но там мужик вдобавок использовал вместо палок специальный шест[144].

Им пытались с переменным успехом подражать любители горок на «обычных» беговых лыжах. Зрелище получилось весьма сомнительным, лыжников спасало только то, что катались очень медленно. Вероятно, опасались падений — с неотстегивающимися креплениями это было по-настоящему опасно. То ли дело лихие детки десятого года, в шлемах, наколенниках, с травмобезопасными палками. А уж отмороженные на всю голову бордеры… Редко кто из них не «ловил канта» хотя бы разик за день. Риск привычен и оправдан: «ну подумаешь, попробовал что-то новое, не справился, пролетел кубарем по склону пару десятков метров»[145].

Но все же основная часть обладателей «настоящих» лыж практиковала стиль, отдаленно напоминавший бытовавший в мое время. Новички на повороте вставали в подобие небольшого «полуплуга», кто поопытнее шли на параллельных лыжах с проскальзыванием. В чистом виде карверовских «резанных дуг» увидеть не смог, но у многих получалось что-то весьма похожее. Также не оказалось на горе ни единого сноуборда. Советское Подмосковье не Альпы, понятно, что новинки добираются сюда не сразу. Хотя, насколько помнил историю, массовое производство «досок» уже началось. Как раз в текущем тысяча девятьсот шестьдесят шестом году продажи шли чуть ли не в миллионных количествах[146].

У подножия горы я смог не торопясь рассмотреть один из самых лучших образцов горных лыж, полностью пластиковый «Atomic». Сначала, когда увидел, мелькнула мысль спросить: «Мужик, ты из какого года?» Но реальность оказалась прозаичной — обычная зарубежная продукция тысяча девятьсот шестьдесят пятого[147]. Не знаю, как попало это единственное чудо на нашу заштатную горку, но большая часть инвентаря представляла собой откровенно печальное зрелище. Примерно девять из десяти пар лыж имели деревянную, изрядно потасканную основу. Только и отличий от охотничьих, что по краю пущен металлический кант на шурупчиках «впотай». Пластиковой скользящей поверхностью могли похвастаться единицы. Специальных креплений не имелось, ботинки были вполне «общегражданские».

Однако при всем многообразии конструкций (в том числе самодельных) мне не попалось на глаза ни одного варианта зауженного посередине «карва». Только прямые боковины[148]. Как же местные спортсмены на них вообще поворачивают?! Красиво проскользнуть неимоверно сложно, да и скорость на этом изрядно теряется. Надо бы посмотреть настоящие соревнования профессионалов, или…

Зачем мне вообще этот замшелый пережиток дореволюционных времен? Кто мешает сделать настоящий сноуборд?! Размеры я помнил прекрасно, пропорции тоже. Хуже с жесткостью продольной и поперечной, но ощущения от оставшегося дома Burton[149]до сих пор были свежи в моторике тела. Точно не подберу, но для начала хватит и этого.