Риджийский гамбит. Интегрировать свет - Евгения Сафонова

– Лучше бы тёмным показала! С какого перепугу ты их защищаешь, если они тебя в заложницы взяли? – Сусликова замахнулась с искренним недоумением, и щит снова дрогнул от её удара. – А, ошейник… вижу. Значит, у тебя-то силёнок не хватило в плен не попасть? Или, может, ты вообще в кого из них втюрилась? – Машка опять рубанула по барьеру, легко, без всякого напряжения орудуя громадным двуручником. – Читала я про всех этих демонов и тёмных властелинов, которые своих девиц насилуют, пока те их не полюбят!

Некоторые слова она выговаривала на русском, ничуть не заботясь о том, что собеседнице они непонятны. Видимо, побочный эффект «переводческой» магии: если в риджийском не находилось аналога слову, которое ты хочешь произнести, ты озвучивал его на родном языке.

Но я подозревала, что не это заставило Навинию замешкаться с ответом.

Третий удар Машки заставил прозрачную стенку барьера на миг пойти трещинами, и я почувствовала, как вздрогнул Лод. Нехорошо, очень нехорошо… Дэн с Фаником, которым явно претило сражаться с избранницей любимого дяди, растерянно жались к противоположной стене, сам Фрайндин тоже не торопился её осадить – просто стоял, переводя беспомощный взгляд с племянников на Эсфора, укрытого щитом. Видимо, когда мы попытались нацепить на Сусликову ошейник, едва зародившиеся тёплые чувства Фрайна к тёмным несколько остыли.

Как часто я мечтала о мире без дураков. То, что этот мир оказался бы довольно безлюдным местом – в виде homo sapiens дураки, увы, превалируют, – меня не смущало: социофобия брала своё. И пусть Риджия была далека от моей мечты, но без одной рыжей идиотки она определённо стала бы немножко лучше.

Хотя…

– Машка!

Услышав мой крик, однокурсница замерла. Я знала, что она опустила клинок скорее от удивления, чем от чего-либо ещё, но нужный результат был достигнут.

– Послушай меня, – вырвавшись из рук Лода, я шагнула вперёд. Не покидая границ щита, подступила к ним вплотную. – Да, мы с тобой не ладили, но послушай меня.

Я знала, что у неё есть мозги. В конце концов, она поступила на ВМК МГУ, как и я. Она не вылетела после первой же сессии, она училась не на тройки – значит, мозги у неё есть. Оставалось только заставить её немножко ими пораскинуть.

И если она сделает это, я даже постараюсь забыть о том, что она вот уже три раза пыталась меня убить.

– Тот мир, наш мир… он остался в прошлом. И все поводы для твоих обид тоже остались там. Здесь другой мир, другая жизнь, другая история. И это не та история, где есть Абсолютное Злое Зло и Абсолютное Доброе Добро. Мы же с тобой не в сказку попали. – Я говорила на риджийском – так, чтобы все присутствующие понимали, о чём речь, – усилием воли заставляя себя смотреть Машке в глаза. – Посмотри на принцев. Посмотри на принцессу. Мы не мучаем их, не принуждаем быть на нашей стороне. И если тебе рассказывали, что дроу – монстры, это не так. Мы…

– Ну да, я смотрю, ты-то быстро наш мир в прошлом оставила! Вон уже с другим вовсю обжимаешься! – Сусликова гневно сощурилась. – А я так и знала, что ты Сашку не любишь! Зачем он тебе вообще был нужен? Из жадности? Престижа ради? Типа «самый классный парень на курсе мой»?

Укол уязвил неожиданно глубоко. Так, что мои руки непроизвольно сжались в кулаки.

– Да при чём тут Сашка? – я каким-то чудом сохранила спокойствие в голосе. – Маш, это мелочные и глупые обиды, и они не должны иметь никакого отношения к тому, что происходит здесь и сейчас. Разборки из-за мальчика, который всё равно не слишком-то горюет ни по одной из нас, и уничтожение…

– А ты, как всегда, всех по себе судишь! Если тебе на всех плевать, и на Сашку тоже, это не значит, что он такой же!

Неожиданная мысль заставила меня задуматься. Попробовать?

А почему бы и нет?

– Маш, ты неправа. Он… Ты знаешь, что есть заклятие, которое помогает заглянуть в другой мир и увидеть того, кого любишь? – я вздохнула; в малой части моего рассказа я собиралась слукавить, но тяжесть этого вздоха не была притворной. – С тех пор, как мы пропали, в нашем мире прошло где-то три месяца. Уже три месяца. Всего три месяца. А он… он уже выбросил все мои подарки. Чтобы ничего не напоминало обо мне, – боль, которую я ощутила и которая прорезалась в моём голосе, тоже не была притворной. – Он… Сашка… он теперь со Светой.

– Врёшь.

Она даже не задумалась ни на миг. Ответила мне без паузы, без сомнений. Её мозг просто не допускал возможность того, что её убеждения могут быть неверными, мгновенно отметая любую мысль, которая способна была пошатнуть этот постулат.

Я даже немного завидовала подобному свойству.

– Маш, это правда. Я тоже не хотела верить тому, что увидела, но мне пришлось. А теперь представь, что ты оказалась бы на моём месте, и он предал бы твою память так же легко, как мою. – Я кое-как выдавила из себя улыбку: знала, что она вышла довольно вымученной, но вряд ли в подобной ситуации мне пристало улыбаться искренне. – Поверь, он не стоит того, чтобы мы враждовали. У тебя теперь есть прекрасный эльф, который любит тебя, и…

– Да при чём тут Сашка! – Сусликова даже не заметила, что повторила мои слова, и яростно махнула рукой с мечом, заставив Фрайна отшатнуться. – Я б, может, тебя даже пожалела, если б ты к местным фашистам не примкнула! Ты ж вроде нормальный человек, Белоснежка! Не маньячка, не псих. Так почему ты с ними? Они же города жгли, они женщин и детей убивали, они на мирном пиру кучу народа подло вырезали!

– Они жгли города триста лет назад. Никого из тех, кто делал это, уже нет в живых. Они погибли в той же войне, поплатившись за всё, что сделали. А на том пиру дроу подставили, и они всего лишь пытались защититься. – Меня захлестнула бесконечная усталость. – Я тоже считала тёмных злодеями, пока не узнала получше. Маш, просто подумай о том, что всё может быть не таким, каким кажется. Идеальные прекрасные принцы, Абсолютное Зло… это бывает только в книжках.

– Нет. Зло существует. Всё, что я о тёмных слышала, это подтверждает, – безапелляционно отрезала Сусликова. – А ты теперь врёшь и выкручиваешься, пытаешься меня на свою сторону перетащить. Но если думала, что я тебе поверю, ты просто дура, несмотря на всю свою гениальность. И выродкам вроде вас никогда не победить. История это подтверждает.

– Мы не хотим победить! Это светлые хотят победить, а мы хотим просто жить! – я всё-таки сорвалась на крик. – Хотим мира, хотим… тебя не смущает, что твои прекрасные добрые светлые собираются уничтожить целую расу? Что ты им собираешься в этом помочь: убивать?

– Это для общего блага. А убийство тёмных даже нельзя назвать убийством. Это не преступление, а доброе дело. Это милосердие. Бешеных животных надо усыплять.

Она отчеканила это, словно фразу из учебника; и когда она вскинула меч, у меня опустились руки.

Нет, бесполезно. Ей слишком хорошо промыли мозги. Если б на ней был ошейник, если б мы могли взять её с собой в город дроу, если б она увидела всё своими глазами – тогда, возможно, у неё был бы шанс понять. А сейчас…