Рыжая помеха - Мария Зайцева

Конечно, Витька еще тогда, зимой, в больничной палате, дал понять, что не считает Макса мне ровней, но сейчас, в конце концов, двадцать первый век, и социальное неравенство в прошлом.

К тому же, почему бы не помочь хорошему человеку?

Макса сто процентов Крас подставил, гад. Меня на эту мысль Валя натолкнул, когда в туалете утешал после ареста Макса.

Ох, как я это вынесла — не знаю.

Такие эмоциональные горки — просто ужас какой-то, стресс дикий!

С утра расстройство, потому что этот гад ни на один звонок не ответил, прислал оскорбительную смс только.

Затем ужас, когда Валю чуть не убил, бессовестный неандерталец.

Затем… Затем стыд, перемешанный с невероятным удовольствием и тоже стрессом!

Потому что заниматься сексом в универе, прямо в подсобке… Я бы раньше даже предположить не могла, что я и секс в подсобке могут встать в одно предложение.

Однако встали. Хорошо так, ровненько.

И стыдно, и страшно, и волнительно до невозможности.

И Макс такой… Такой… Боже, я таяла буквально, прощала ему все его поведение свинское, все грубости, все, вообще все!

И потому кошмаром, диким ступором была для меня сцена его ареста.

Я стояла, смотрела… И поверить не могла. А он меня глазами в толпе выцепил, серьезный такой, напряженный. И не отводил взгляда.

И не вырывался из полицейского захвата, не говорил ничего, вообще ни слова!

Так жутко, так страшно!

Я не выдержала, не смогла стоят и смотреть, как его уводить будут.

Развернулась и пошла прочь. Прямо в женский туалет, заперлась в кабинке, чтоб никто не видел Свету в таком состоянии… И завыла, тихо-тихо. Просто не смогла сдержаться. Слезы текли, пальцы дрожали, не унимались никак.

И в голове был полный ступор, сумбур.

И так жалко себя было, жалко!

Ну почему мне так не везет? Почем мне одни уроды попадаются?

Андрей мне изменил, не стал ждать, когда я на близость решусь… Крас употреблял наркотики. Я узнала об этом совсем недавно, но сразу прервала с ним всякое общение. Уж если что и удалось родным мне привить железобетонно — так это полное отвращение к наркотикам и людям, их употребляющим.

И вот теперь Макс…

Я не могла поверить в то, что увидела, но реально на моих глазах ведь его обыскивали! На моих глазах! А я ведь… Господи, я ведь дура такая… Влюбилась! Дура! Дура-дура-дура!

Я так на себя разозлилась, что даже пару раз по щекам ударила, чтоб прекратить истерику и привести в чувство.

Более-менее удалось.

А затем меня Валя нашел.

И вот удивительно, не стал очернять Макса, несмотря на то, что тот его так обидел сильно.

— Слушай, точно тебе говорю, подстава это, — убедительно шептал он, оглядываясь тревожно на закрытую дверь женского туалета, — твой неандерталец вообще никак не среагировал, а я слышал, что Гошик звонил кому-то, говорил, что Макса приняли.

— Ну, это может и не связано быть, — хлюпала я носом, опять позорно разревевшись, теперь уже из-за надежды и облегчения, которые мне принесла мысль о невиновности Макса.

— Ну прям! — опять зашептал Валя, — то, что Макс к тебе неровно дышит, весь универ в курсе, вот Крас и…

— Как это? Откуда? — удивляюсь я, не припоминая, чтоб мы палились… Ну, по крайней мере, откровенно…

— Откуда? Ты чего, дура? Да вас половина универа слышала сегодня в подсобке!

— Ох…

Мне в этот момент стало настолько стыдно, что еле на ногах удержалась. Позорище!

— Эй, ты чего? А ну держись! И вообще, пошли отсюда, — Валя подхватил меня под локоть и потащил к выходу, бормоча по дороге, — тоже мне, событие… Да тебе еще больше завидуют теперь! Такого парня урвала, куда там всяким Красам! Я точно говорю тебе, подставили твоего Макса! Но разберутся, я думаю. А ты, может, родню подключишь?

Валя был одним из немногих, кто знал, чья я дочь. Основная масса студентов слышала, что мой папа — генерал, а брат — полковник, но вот какой именно службы, не имели представления, конечно же.

Мысль о подставе прочно засела в моей голове, и я ее начала думать.

Думала-думала… И надумала.

К папе обращаться — не вариант. Он слишком крупная фигура, не умеет бить точечно, только по площадям. От Макса останутся рожки да ножки. Где-нибудь в Забайкалье.

Оставался только Витька.

Он поможет. Обязательно.

И хорошо, что пригласил к себе.

Теперь глазки котика из Шрека применю. Не сможет отказать сестренке маленькой.

— Рассказывай давай, как вы пересеклись, — Витька, серьезный, как Илья Муромец на заставе, последовательно отрубает все гаджеты, закуривает и режет меня фирменным полицейским взглядом.

Я это называю «Допрос с пристрастием по-родственному».

За многие годы у меня выработался вполне серьезный иммунитет к такому, а потому привычно строю пай-девочку и дую губки.

— Ну я же сказала, Ви-и-ить… — тяну немного манерно и чуть обиженно, самую малость, чтоб дать понять, что младшую сестренку обижать нехорошо, — в универе…

— Ага… А он сам подошел?

Я хлопнула ресницами, задумавшись… А в самом деле, кто первый подошел? Так как-то быстро все получилось, неожиданно даже…

— А почему спрашиваешь? Какая разница? — так, теперь чуть-чуть больше обидок, — я тебя прошу только помочь… Если это реально. Он не виноват, говорю же, его Крас…

— Вопрос про Краса, — тут же перебивает меня братик, отказываясь почему-то в этот раз потакать мне! Черт! Надо было его дома дождаться! Поцеловал бы Сашку, потискал Арсюшку, размяк, оттаял… А тут — хоп! — и я с просьбочкой. Маленькой. Малюсенькой такой… — Какие у тебя с ним отношения? И какого хрена парень, который толкает наркоту, рядом с тобой? И еще сразу: какого хрена ни я, ни отец не в курсе, что у вас в универе толкают наркоту, а ты в курсе? И даже общаешься с одним из торговцев?

Он повышает голос, выглядя при этом до такой степени злым, что я даже теряюсь. И линию поведения теряю.

Только сижу, глупо хлопаю ресницами и лихорадочно продумываю стратегию.

Что делать-то теперь?

То, что я совершила ошибку, приперевшись сюда и вообще заикнувшись про свои отношения с Красом и с Максимом, ежу понятно.

И как же мне раньше в голову не пришло, что это палево страшное?

Что мне, по идее, сразу надо было сказать брату про Краса?

Ведь уже пару дней знаю…

Но не сказала… И не планировала, если честно. Просто устранилась сразу, и все.