Змеи и лестницы - Виктория Платова

В тайные мечты Миши был посвящен только один человек – ее одноклассник по прозвищу Ящерица[7]. Имя слишком скользкое, слишком длинное для общения накоротке. Чтобы хоть как-то приспособиться к Ящерице, она поначалу оторвала хвост. И получилось вполне удобоваримое Áйди. Айди без хвоста – это цыплячья шея, брекеты, болячки на губе, пузырящиеся сопли и руки в цыпках. Собственно, из-за этих цыпок он и заработал свое прозвище. А еще из-за узких плеч и кривого позвоночника. Айди – безобидный тип, но к нему стараются не приближаться, не заговаривают лишний раз. Еще и потому, что часть времени он проводит среди мертвецов: отец Айди держит похоронное бюро. С Мишей его роднит некрасивость, но на этом сходство заканчивается. Если Айди норовит ускользнуть от конфликта, то Миша всегда принимает бой. Драки с мальчишками – не редкость для Миши, и она дерется до последнего. Разбитый нос и синяки – обычная история. В пылу побоища Миша не чувствует боли, да и после не слишком обращает на нее внимания. У Миши высокий болевой порог: почти как у покойников, которыми заведует отец Айди. Это выяснилось в раннем детстве, когда малютка Даги опрокинула на себя чашку с крутым кипятком. Она почти ничего не почувствовала, а вместо страшного ожога случилось лишь небольшое покраснение кожи. Врачи так и не смогли объяснить этот феномен, и его просто пришпилили к другим феноменам Миши: исключительному математическому таланту и столь же исключительной способности к языкам.

Но эти таланты ровным счетом ничего не значили в школьной среде. Красота, сила и умение завоевывать друзей – вот, что ценилось прежде всего. О том, чтобы стать красавицей и принцессой, Даги не мечтала даже перед сном; силу ей вполне заменяли ярость и высокий болевой порог, а друзья… Она научилась прекрасно обходиться без них.

Айди поначалу тоже не был другом. Он был изгоем, как и Миша. Но, в отличие от нее, тяготился этим. Пару раз она видела, как Айди плачет в темном уголке возле спортзала, но жалости к нему не возникло. Миша вообще была лишена этого чувства, как и многих других, включая чувство юмора и чувство самосохранения. И то, что она оказалась рядом, когда мальчишки решили намять холку Ящерице, лишь выглядело случайностью. Айди поколачивали и раньше, и она миллион раз могла вступиться за него. Но вступилась ровно тогда, когда решила для себя: это странное полуземноводное существо нужно ей для осуществления вполне конкретной цели. Цель еще не выглядела сформулированной до конца; возможно, потому, что была пяти-, а, может даже – семизначной. К таким большим цифрам прямой и бесхитростный, как логарифмическая линейка, ум Миши только готовился. Сама же она готовилась стать полицейским, а полицейские рано или поздно сталкиваются с мертвыми. Как воспримет их Даги? Не испугается ли? Не запаникует? Проверить это было крайне необходимо, но, как назло, ее маленький мир вовсе не изобиловал смертями. Дедушка по маминой линии и бабушка по папиной умерли еще до рождения Миши. Оставшиеся дедушка и бабушка жили так далеко, что их тоже можно было считать безвременно ушедшими мертвецами. От мертвецов регулярно приходили открытки с видами побережья Коста-Бланки (там осела бабушка) и с видами Таиланда (там осел дедушка). А еще они присылали свои собственные фотографии: с них на Мишу взирали сильно пожилые, но веселые, загорелые и крепконогие люди, которые явно намеревались прожить сто двадцать лет.

Никак не меньше.

На Коста-Бланке бабушка нашла себе бой-френда колумбийца – вдвое моложе, чем она сама. А таиландский дедушка женился на маленькой тайке – едва ли не ровеснице Миши. Так что, зайди смерть с этой стороны, ее ждала бы табличка «НЕ БЕСПОКОИТЬ!».

Мише оставалось уповать на случай, но он все не подворачивался. Лишь однажды она видела мертвую кошку и несколько раз – мертвых голубей, раздавленных машиной. С практической точки зрения никакого интереса ни кошка, ни голуби не представляли: криминальной полиции плевать на такие пустяки. Ситуация становилась тупиковой, – тогда и возникла мысль об Айди.

Ящерица – вот кто ей поможет!

Главная ценность Ящерицы (на взгляд – холодный и пристальный) заключалась в том, что у него – единственного! – был абонемент на визиты к мертвецам. На правах сына собственного отца он мог переступить порог похоронного бюро в любое время. Так почему бы не воспользоваться этим? Достаточно представить себя полицейским под прикрытием, дождаться нужного момента, сработать четко, ничем не обнаруживая своих истинных намерений, – и все получится!

Миша хорошо запомнила день, когда нужный момент, наконец-то, настал. Обычный ноябрьский денек с подслеповатым, уже не греющим солнцем. Накануне прошел дождь, земля еще не просохла, – и это был отличный повод, чтобы унизить Айди. Утопить в грязной луже его портфель и макнуть туда же его самого.

Врагов было трое – Аццо, Тилло и Удо, и с каждым из них у Миши имелись свои счеты. Самым гнусным был Тилло, самым трусливым – Удо, самым сильным – Аццо. Его сила примерно равнялась ярости Миши, но в поединке до первой крови безусловно выигрывала она. Удо может вмешаться лишь тогда, когда явный перевес будет на стороне его приятеля, а вот от Тилло можно ожидать любой подлости. Подножки, удара исподтишка, камня, брошенного в спину. Значит, для начала нужно нейтрализовать Тилло. Тот же камень в спину подойдет. В конце концов, Даги работает под прикрытием, следовательно, легко может воспользоваться запрещенными приемами. Теми самыми, которые никогда не позволит себе обычный полицейский – человек чести и исключительного благородства.

Миша подумала о камне в тот самый момент, когда Аццо и Тилло начали мутузить несчастного Ящерицу, а Удо бегал вокруг них и подавал никчемные советы. Как назло, камня поблизости не нашлось, но медлить было нельзя. Еще минута-другая, и враги добьют Айди окончательно и удалятся с поля боя с высоко поднятыми головами. И тогда ей останется только утешать Ящерицу и вытирать его испачканное грязью лицо.

Занятие, типичное для принцесс.

Но Миша вовсе не хотела быть принцессой. Она хотела стать защитницей и воином света, сражающимся против тьмы, на стороне униженных и оскорбленных. Это – единственная роль, которая ей подходит, единственная роль, которую интересно сыграть.

Сердце Миши замедлило свой бег и почти остановилось. Она как будто видела себя со стороны – подкрадывающуюся к врагам, ловкую и бесстрашную. Удар ботинком под колени Тилло – и вот он уже лежит на земле. Второй удар, прямо в солнечное сплетение, – и вот он корчится от боли, тщетно пытаясь схватить воздух ртом. Теперь – Аццо.

Аццо почти на голову выше Миши. У него длинные руки; сейчас они молотят руками воздух словно лопасти мельницы. Избежать столкновения с ними не получится, это – единственная возможность приблизиться к врагу вплотную. Кажется, лопасть задела ухо Миши: боли она не чувствует, но в голове возникает неприятный звон. Аццо что-то кричит ей в лицо, но Даги не понимает – что именно, не слышит. Прежде, чем вцепиться в Аццо, она оценивает ситуацию: скорчившийся Тилло все еще валяется на земле (хорошо!), Удо отбежал на безопасное расстояние (очень хорошо!), а Ящерица стоит на коленях у кромки лужи и смотрит на Мишу с восхищением и надеждой (лучше и быть не может!). Восхищенный взгляд Айди придает ей сил. Главное теперь – не дать обидчику Ящерицы опомниться. Крепко прижавшись к мельнице-Аццо, она опрокидывает его навзничь, прямо в лужу. И оказывается там сама. Миллион разлетевшихся в разные стороны брызг не слишком беспокоит ее. И вода, мгновенно пропитавшая одежду, – тоже. Аццо дергается и сучит ногами, стараясь сбросить с себя худенькое тельце Миши, – да где там!