Змеи и лестницы - Виктория Платова

Вересень почему-то вспомнил об Арсене Бартоше – человеке, который появился в «Викинге», чтобы забрать письмо, написанное Вернером Лоденбахом. Или переданное им. В Санкт-Петербурге проживал только один Арсен Бартош – владелец сети аптек «Ученик лекаря», но поговорить с ним так до сих пор и не удалось. Бартош проводил отпуск на Средиземноморье и вернуться должен был лишь к началу сентября. Об этом Вересню поведала его личная секретарша, больше похожая на цепного пса. Удостоверение Вересня никакого впечатления на нее не произвело. В гробу я видала такие удостоверения, – было написано у нее на лице. Вересню лишь оставалось промямлить, что ему необходима консультация по одному интересующему его делу. Раскрывать подоплеку дела он не решился, дабы не давать Бартошу люфт во времени, – для создания линии защиты, если таковая понадобится. Он не решился также спросить, когда именно Бартош отправился в отпуск: это могло навести аптекаря на ненужные подозрения. А в том, что разговор со следователем будет передан ему в мельчайших деталях, Вересень не сомневался ни секунды.

– …Он, случайно, не похож на дона Корлеоне, этот арендатор?

– Опять шуточки? – Литовченко нахлобучил на лицо подозрительную улыбку.

– Просто мелькал один любопытный тип в «Викинге». Копия крестного отца. И тоже в связи с Вернером Лоденбахом. Покойный оставил ему письмо на ресэпшене.

– Да? И крестный отец опустился до стойки в холле? Не мог послать сошку помельче?

– Это, конечно, художественное преувеличение, – крестный отец. Наблюдение, основанное на внешнем сходстве. В миру его зовут Арсен Бартош. У него сеть аптек по городу. И дорогой костюм, и начищенные ботинки.

– А перстень?

Перстня у Арсена Бартоша, в отличие от киношного дона, не было, иначе такой ушлый парень, как Кирилл, обязательно запомнил бы ее. Платина, да еще с рубином, – мимо столь выдающейся вещи не пройдешь.

– Перстень свидетелем не упоминался.

– Жаль. Хоть что-то бы связалось, – покачал головой Литовченко.

Ничего бы не связалось, ничего. Арсен Бартош – фигура вполне легальная, уважаемый в бизнес-сообществе человек. Ни при каких раскладах он не стал бы светиться с украденным паспортом и поддельными правами.

– Пока не связывается. С одной стороны мы имеем Вернера Лоденбаха, гражданина Германии, прибывшего в Россию девятнадцатого июля. Он заселяется в гостиницу, какое-то время пользуется автомобилем, специально арендованным для него по поддельными документам. Цель его прибытия неясна, круг знакомых не определен. Из имеющихся можно назвать лишь Арсена Бартоша, который приходил за письмом в гостиницу. И Кристину Бирман, с которой Лоденбах провел время в баре и, возможно, у себя в номере. Первый сейчас находится за границей, вторая мертва.

– Еще вопрос, вернется ли твой Бартош.

– Должен. Далее. Мы пока не в состоянии идентифицировать тело, как принадлежащее Вернеру Лоденбаху. Нет отпечатков, нет прижизненных снимков, но, даже если бы они были, – опознать труп невозможно. Мягкие ткани лица не сохранились. Отследить передвижения кабриолета с номерным знаком «а666кв» уже не получится. Разве что…

– Что? – насторожился Литовченко, а Мандарин повел ушами-локаторами.

– Я склоняюсь к версии, что машина с трупом появилась в озере за несколько часов до того, как ее обнаружили подростки. Скажем – накануне ночью или поздно вечером.

– Это упрощает задачу?

– В некотором роде – усложняет.

Вересень подошел к доске и несколькими штрихами нарисовал автомобиль, больше похожий на хрестоматийный «гроб на колесиках».

– Думаю, кабриолет просто перевезли к месту последнего упокоения.

– На чем?

– Вряд ли это была открытая платформа – красный кабриолет слишком заметная вещь, он обязательно привлек бы к себе внимание. Так что эвакуатор отпадает. Остаются фуры и нестандартные крытые грузовики, чьи габариты позволяют спрятать внутри кабриолет.

Вдохновленный полетом собственной фантазии, Вересень присобачил к уже нарисованному авто купол. А к куполу – несколько стрелок. Получилось что-то вроде гигантской медузы, сжимающей в своих щупальцах «гроб на колесиках».

– Доходчиво, – крякнул Литовченко. – Только как-то мрачно. И непонятно, что искать. Сколько фур ежедневно проходит через посты ГИБДД? Их до конца света не пересчитать. А той, что тебе вроде бы нужна, и след давно простыл. Дохлый номер, Вересень.

Но так просто Боря сдаваться не хотел – слишком уж зловещей выглядела картинка с медузой. Слишком красноречивой.

– Наверное, имеет смысл еще раз переговорить с участковым из Канельярве. Лариным.

– Ты ведь уже говорил.

– Теперь вводные будут другие. Мы что искали? – не дождавшись ответа, Вересень ответил сам. – Правильно. Кабриолет месячной давности. А надо искать большой грузовик, засветившийся там в ночь накануне обнаружения трупа. Или поздним вечером.

– Дохлый номер, – еще раз повторил Литовченко.

– Может, ты и прав. Но попробовать стоит.

– Безнадега.

– А вдруг найдется человечек, который что-то видел? Малейшей зацепки будет достаточно. Если найдем машину – найдем и тех, кто убил Лоденбаха.

– Допустим, – теперь и Литовченко, не отрываясь, смотрел на медузу. – Допустим, тебе повезет. И человечек обнаружится, и надует тебе в уши, что видел неподалеку фургон передвижного цирка-шапито. И больше никаких примет…

– Передвижной цирк-шапито – сам по себе примета, – заметил Вересень.

– Это к слову, – тут же поправился капитан. – Такого счастья, как шапито, нам не обломится. Обломится фура, каких миллион. Это в лучшем случае.

– На любой фуре есть опознавательные знаки. Название фирмы или автопредприятия, как минимум.

– Угу. Только засечь их в сумерках почти нереально. Разве что специально следить за дорогой при помощи прибора ночного видения. И это не автотрасса, а забытая богом грунтовка. Думаешь, есть такие идиоты?

– Только на них и надежда, – вздохнул Вересень.

– Ну, допустим, случилось чудо. Идиоты нашлись. Что-то там узрели. Дальше что?

– Дальше начнется работа, муторная и долгая. А людей мало…

– Завтра будет больше.

– Кого-то еще перебрасывают на дело Лоденбаха?

– Можно сказать и так, – Литовченко выдержал драматическую паузу. – К нам едет немецкий полицейский комиссар. Для усиления оперативной группы… и вообще.

– Что – «вообще»?

– Обычная практика. Убили не кого-нибудь, а гражданина Германии. Так что немецкому комиссару тут самое место.

При упоминании о комиссаре дурацкий парень неожиданно заволновался. Пробежался по коленям Вересня и капитана Литовченко, сделал несколько кругов по комнате, выскочил на кухню и, спустя минуту, вернулся оттуда с большой рукавицей-прихваткой в зубах.