Мое злое сердце - Вульф Дорн

Едва я успела затормозить, как Дэвид уже выпрыгнул из машины.

– Дора, подожди! Мне очень жаль…

– Ты все ему рассказал, да? Ты рассказал отцу про то, что я…

– Да, – прервал он меня. – Да, я рассказал ему о тебе. Мне было важно, чтобы он услышал это от меня, пока до него не дошли слухи.

– Слухи, – повторила я с циничной усмешкой. – Ты про россказни, которые распускает обо мне эта ревнивая Барби?

Он кивнул и опустил голову. Капли дождя стекали по его намокшим рыжим волосам.

– Да, – сказал он, – но не только она. Когда приехала полиция, перед вашим домом собралась толпа зевак, и… Это правда, о тебе здесь много болтают.

– Превосходно!

Я наступила ногой на камешек, валявшийся на тротуаре. Сплетни – одна из причин, почему я во что бы то ни стало хотела перебраться в большой город.

– И поэтому твой отец считает меня чокнутой? Хотя моей вины в произошедшем нет.

– Пожалуйста, не сердись на него. Мой отец вполне адекватный, с ним можно поладить. Вовсе он такого о тебе не думает.

– Не думает? Он меня почти выгнал. Ты себе представляешь, как унизительно мне было умолять о такой работе? С удовольствием послала бы его к черту!

– Мне вправду жаль, Дора. Но дело не только в этом инциденте.

– А в чем еще?

– Два года назад у нас в бассейне случилась неприятная история. Какой-то вуайерист установил видеокамеру в женской раздевалке, и одна из девушек ее обнаружила. Полиция быстро нашла злоумышленника, но наша репутация пострадала надолго. Потребовалось много времени, чтобы ее восстановить. Многие посетители перестали к нам ходить, отец даже подумывал закрыть «Атлантиду».

– И теперь твой отец переживает, что сумасшедшая сотрудница начнет всем рассказывать, мол, шутник снова здесь? Кто может поручиться, что это не тот же самый тип?

– Это не может быть он. В то время его отец еще был бургомистром. У него начались серьезные неприятности. Его не переизбрали, и он вынужден был уехать в другой город. Сына запихнули в интернат, насколько я знаю.

– Ладно, Дэвид, – сердито вздохнула я. – Любопытная история, но представь, как бы ты себя чувствовал, если бы все вокруг считали тебя сумасшедшим? Вы оба ни на минуту не поверили, что кто-то действительно спрятал мои вещи.

– Это неправда, – ответил Дэвид, глядя на меня твердо. – Я осмотрел всю ограду и нашел в ней дыру позади пляжа. Она явно давняя – какой-нибудь мальчишка проделал ее, чтобы сократить путь, но оттуда как раз удобно добраться до шкафчиков раздевалки.

Я удивилась:

– Так, значит, ты веришь мне?

– Конечно. Мы же друзья, разве нет?

Затем он повернулся и откинул заднюю крышку фургончика:

– Давай, сейчас поднимем в машину твой велосипед, а потом сама поднимайся. А то этот дождь нас угробит.

Мы погрузили Мисс Пигги и наконец-то оказались в сухости и тепле. Дэвид передал мне полотенце, лежавшее на заднем сиденье.

– Значит, ты уверен, что переубедил меня? – спросила я.

Полотенце пахло лиловым, возможно, из-за стирального порошка с ароматом сирени.

– Не уверен, но очень надеюсь, – сказал Дэвид, густо краснея.

– Это был не вуайерист, Дэвид, – сказала я, слегка обсушившись. – Кто бы это ни был, он хотел меня напугать. Чтобы со стороны это выглядело так: у сумасшедшей снова паническая атака. Вероятно, он даже надеялся, что твой отец меня уволит.

– Но зачем кому-то так поступать? – спросил Дэвид. Он тоже вытирал лицо носовым платком.

– Потому что этот человек хочет, чтобы меня считали сумасшедшей. Да, я сейчас не в лучшей форме, но я не сумасшедшая и паранойей не страдаю. Хотя для всех должно выглядеть именно так. И я уверена, что это как-то связано с той ночью.

– Хм… – Дэвид забросил платок на заднее сиденье. – Потому что ты видела Кевина?

Я схватила медальон и крепко стиснула пальцами.

– Я действительно его видела. То, что меня хотят выставить сумасшедшей, – лучше всего доказывает, что я его себе не вообразила. Кевин от кого-то спасался, Дэвид, он был насмерть перепуган и бормотал что-то об убийце и дьяволе. Я должна выяснить, что за всем этим кроется.

– Уфф… – выдохнул Дэвид и посмотрел в окно. – Тогда возможно, что Кевин еще жив, а в его машине сгорел кто-то другой.

– Да, вполне возможно.

– Но как ты собираешься это доказать? Копы нам ни за что не поверят. По крайней мере, пока не исследуют сгоревшее тело из автобуса.

– Нет, – сказала я и скептически улыбнулась. – И меньше всего для беседы подойдет отец Барби.

– Но что же нам делать?

– Ты знаешь, где жил Кевин. Давай сходим к нему и посмотрим – вдруг что-нибудь проясним.

Некоторое время мы размышляли, как объяснить матери Кевина наше неожиданное появление, и решили действовать экспромтом – в зависимости от того, как она будет реагировать. Когда Марлена Шмидт открыла дверь и увидела на пороге Дэвида, она повисла у него на шее. В какой-то момент мне показалось, что эта полная женщина задушит щуплого подростка. Наконец Дэвид твердо высвободился из ее слабых объятий. На меня женщина не обращала внимания, но сейчас это было нам даже на руку.

– Рада тебя видеть, Дэвид, – сказала женщина.

Как она ни старалась это скрыть, мы сразу заметили, что она пьяна.

– Я так одинока, – произнесла она заплетающимся языком. – К кому я теперь могу пойти? Все обвиняют меня в том, что мой Кевин с собой сделал. Ну заходи – те же!

Пошатываясь, она провела нас в гостиную, где по телевизору показывали популярное кулинарное шоу. Комната тонула в полутьме, жалюзи были почти закрыты, но беспорядок все равно бросался в глаза. Всюду стояли пустые бутылки из-под водки и колы. Журналы, рекламные проспекты и письма кучей валялись на грязном полу, растения на подоконнике засохли. В комнате было жарко и душно, из кухни проникал зеленоватый запах испортившихся продуктов. Он смешивался с водочным перегаром, висящим в воздухе. Судя по всему, квартиру не проветривали уже много дней.

Мы с Дэвидом сели на обшарпанную кушетку, которую нам пришлось предварительно освободить от пустых коробок из-под конфет, грязного нижнего белья и вороха телепрограмм. Я видела по телевизору передачи о подобных случаях, а в клинике даже встретила женщину, чью квартиру пришлось спасать от нашествия крыс, но сейчас, в этой комнате, я ощущала себя героем фильма ужасов.

– Устраивайтесь и не обращайте внимания на беспорядок, – сказала Марлена Шмидт, плюхаясь на кушетку напротив нас. – Я зациклилась на своих мыслях. Хотите что-нибудь выпить?

Мы с Дэвидом одновременно замотали головой. Марлена кивнула и уставилась в экран телевизора. Там некая Дженни резала овощи, рассказывая, что стала веганом по убеждению. Это было грустное зрелище – смотреть на сидящую у телевизора Марлену Шмидт. Она была одной из немногих, для кого я не могла подобрать цвет. Но это было иначе, чем с Юлианом. С Марленой любая краска тотчас блекла.