Внезапная жертва - Джон Сэндфорд

– Сержант Бейкер?

– Сержант Хэмм, – поправил его Стадик.

– Да-да, Хэмм, извините. Дарлинги живут на противопожарном участке номер двадцать восемьдесят девять. Оставайтесь на Восьмой автостраде, и после развязки с шестьдесят девятым шоссе проедете чуть больше мили. Там будет поворот на юг. Они живут в миле от него. Вы увидите красный дорожный указатель «Альмена» и пожарный знак номер двадцать восемьдесят девять. Запомнили?

– Да, спасибо. – Стадик записал адрес. – Мы отправим туда нашего сотрудника.

– Вы сказали «дорожная авария»?

– Нам запрещено говорить что-то до тех пор, пока мы не сообщим ближайшим родственникам, – сухо ответил Стадик. – Еще раз спасибо.

* * *

Снегопад уменьшился. Стадик съехал с дорожной развязки, пытаясь держаться середины дороги. Видимость значительно улучшилась, но свежий снег делал плоским все окружающее пространство. Стадик не видел обочины и не мог понять, где та начинается. Он медленно ехал мимо огромных сельских почтовых ящиков, высвечивая пожарные указатели лучом фонарика. Вскоре, как и обещал пожарный по имени Лейн, Энди нашел тот, который был ему нужен.

* * *

Дом Дарлингов стоял в стороне от дороги. Рядом виднелся гараж, рассчитанный на три машины. Горел уличный фонарь. Спутниковая антенна на гараже смотрела, как и положено, на юг. Аккуратный белый двухэтажный дом был окружен белым дощатым забором, за которым простиралось заснеженное пространство.

К гаражу тянулись свежие следы автомобильных шин. Судя по всему, в дом кто-то совсем недавно вернулся. Стадик проехал еще полмили вперед, затем развернулся на очередной развязке и покатил обратно.

Лашез дал ему номерок телефона в Сент-Поле, и, когда Стадик позвонил туда, ему ответил незнакомый голос. Значит, их там сейчас по меньшей мере двое, но, судя по результатам событий, их, скорее всего, трое.

Энди точно не знал, что именно там обнаружит, но если это друзья Лашеза, они могут знать, где тот в данный момент находится, а также его, Стадика, имя.

Не доезжая до дорожки, ведущей к дому Дарлингов, Энди выключил фары. Затем свернул на подъездную дорогу и, не нажимая на тормоз, заглушил двигатель. Машина проехала еще пару-тройку ярдов и остановилась.

Сзади на полу лежал дробовик. Энди взял его, зарядил, застегнул куртку, надел перчатки и приоткрыл дверцу машины. Черт, забыл отключить подсветку… Стадик поспешил захлопнуть дверь.

Несколько мгновений он ждал. Ничего. Потянувшись вверх, Энди выключил подсветку и приоткрыл дверцу машины.

Теперь никакого света. Стадик выбрался наружу и, сжимая в руке дробовик, зашагал к дому.

На снегу пролегла полоска света, падавшего из окна кухни. Энди осторожно и быстро заглянул внутрь. За кухонным столом одиноко сидел мужчина с серым лицом, в клетчатой рубашке и джинсах. Коротко стриженный, как и большинство местных фермеров. Мужчина ел макароны, запивая их баночным пивом. Телевизор транслировал канал Си-эн-эн.

Стадик пригнулся и, старясь не хрустеть снегом, крадучись двинулся мимо дома к гаражу, а потом вдоль гаража к боковому окну. Дойдя до окна, заглянул внутрь. Подсветив фонариком, убедился, что пикап на месте. Стадик проверил номера. Все сходится. Значит, у них пара машин. В доме сейчас не более двух человек, потому что в пикапе могут поместиться всего двое. А может статься, и вообще всего один – тот, кого Энди увидел в кухне, потому что второго пикапа в гараже нет.

Стадик вернулся к дому и снова заглянул в окно. Мужчина – Элмор Дарлинг? – сидел на прежнем месте и продолжал есть. Стадик двинулся к черному ходу. Дверь выходила на летнее крыльцо с тремя ступеньками.

Осторожно, стараясь не шуметь, полицейский открыл внешнюю алюминиевую дверь. Затем попробовал открыть внутреннюю. Повернул ручку, и дверь поддалась.

В сельской местности никто ничего не запирает. Вот придурки. Стараясь не задеть дробовиком косяк, Стадик открыл внутреннюю дверь так же осторожно, как и внешнюю.

Он застыл на крыльце, тяжело дыша от напряжения. Изо рта, клубясь, словно сигаретный дым, вырывался пар. Энди был слышен работающий телевизор, правда, не отдельные слова, а общий фон. На крыльце пахло зерном и чуть-чуть конским навозом. Ничуть не противно. Типичные деревенские запахи. На то она и ферма. Стадик закрыл внешнюю дверь.

В двери, ведущей внутрь дома, имелось большое окно, затянутое розовой занавеской. Энди отодвинул ее и снова заглянул в кухню. Элмор Дарлинг по-прежнему ел. «Нужно что-то сделать, прежде чем он меня услышит», – подумал Стадик. Перевел дыхание и взялся за дверную ручку. Закрыто.

Отлично. Стадик отошел на один шаг назад, взял покрепче под мышку дробовик, согнул ногу и пнул дверь.

Дверь распахнулась. Шурупы, державшие корпус замка, выскочили наружу с обратной стороны. Дарлинг, поднесший было ложку ко рту, полетел со стула на покрытый линолеумом пол. Однако тут же попытался подняться.

– Не двигайся! – рявкнул Стадик и, встав над упавшим, нацелил дробовик ему прямо в лицо. – Это полиция! На пол! Кому сказано, на пол!

В черном пальто, с черным дробовиком в руках, принеся порыв холодного воздуха с улицы, в эти мгновения Стадик являл собой олицетворение смерти. Дарлинг поспешно распластался на полу лицом вниз, сцепив за головой руки.

– Не надо! – взвизгнул он.

* * *

Сэнди примерно час смотрела по телевизору новости, наблюдая за тем, как в студии нарастают напряжение и тревога.

Эксперты по убийствам и терроризму прибывали, как беженцы в годы войны, словно искали на телевидении приют и спасение. Было видно, что им здесь нравится: нравятся убийства, нравится оружие, нравится раздавать советы.

– Стая стервятников, – съязвил Баттерс.

Лашез, Баттерс и Мартин были пьяны. Последний сделался тише и злее. Он пил, бросал недобрые взгляды на Сэнди и снова пил. Баттерс развеселился, шатался по всему дому и даже пытался танцевать. Лашез все время вспоминал старые дни, когда он гонял на мотоцикле со своими дружками из «Семени», и рассуждал о том, как копы обошлись с ним и с его папашей.

– Это все мелочи по сравнению с тем, что они сотворили с моим, – заметил Баттерс. – Мой старикан рисовал левые чеки, когда нам с мамашкой хотелось есть. Понятное дело, копы часто брали его за задницу. Однажды отходили так, что он даже плакал. Живого места не оставили. Чертов шериф любил смотреть, как плачут взрослые мужики. Я собирался грохнуть его, когда подрасту, но меня кто-то опередил.

– Ну и что произошло в конце концов? – спросила Сэнди. – Я имею в виду с твоим папашей?

– Повесился в подвале, рядом с большой полкой, на которой стояли пустые стеклянные банки. Я вернулся домой из школы и нашел его там. Он повесился на куске электрического кабеля. Я ухайдокался, пока снимал удавку с его шеи.

Эта история разозлила Лашеза, если не сказать довела до бешенства. Он принялся расхаживать по всему дому, пинком открывая двери. Вернувшись на место, Дик сказал: