О влиянии Дэвида Боуи на судьбы юных созданий - Жан-Мишель Генассия

– Потому что у нее нет ни документов, ни денег, а снаружи полно полицейских.

– Я могу оплатить ей гостиницу. Есть маленький отель на углу бульвара Вольтер, там найдется комната.

Я уже предвидел момент, когда она ее выставит. Если бы не Стелла, у меня ничего бы не получилось. Та вспомнила про свои левацкие убеждения и бросила на весы весь свой авторитет.

– Может, хоть раз окажем поддержку? Мы ничего не делаем, чтобы помочь этим людям. Когда видишь по телевизору ужасающую нищету, беженцев, которые спасаются от войны, и как их обирают перевозчики, как тонут женщины и дети, нас это ужасает, возмущает, и тебя тоже.

– Разумеется.

– Ну так внесем свой вклад. От нас и требуется совсем немного. Мы можем приютить ее на некоторое время.

– У нас нет места. Не селить же ее в гостиной, это будет полный бардак.

– В моем кабинете, я им редко пользуюсь. Вначале мы и собирались сделать там комнату для друзей, помнишь?

– Да, но она нам не друг. Мы ее не знаем, эту девицу.

– Вид у нее не страшный, и она явно нуждается в помощи. Черт побери, Лена, что с тобой стало? Раньше у тебя было золотое сердце.

– Просто я хочу, чтобы дома у меня был покой.

– А я тебя прошу сделать маленькую уступку. В конце концов, это и мой дом тоже.

Лена почувствовала себя загнанной в угол. Она колебалась, не решаясь развязать войну, и не хотела выглядеть тем, кем на самом деле не была. Она отвернулась к экрану, где шли заключительные титры.

– Не беспокойтесь, – сказала Стелла Ясмине. – Она ворчит, но она не злая. Мы найдем вам симпатичный уголок, и оставайтесь, сколько вам нужно.

Она исчезла в коридоре, Ясмина пошла за ней. Если хорошенько подумать, Стелла проявила такую решительность не без задней мысли: наверняка она вспомнила, каким образом Лена отреагировала на ее предложение пожениться, и решила отплатить.

Лена с ее шестым чувством схватывала такие вещи раньше всех.

– Тебе наглости не занимать, если после всего, что произошло на той неделе, ты решился привести в дом девицу. И не строй себе иллюзий, я вовсе не пошла на попятную. И ничего не забыла. Какие там у тебя насчет нее планы? Надеюсь, ты не собираешься здесь ее трахать?

* * *

Вот так началось наше совместное проживание.

Не при лучшем стечении обстоятельств, но и не при худшем. Стелла была в восторге от гостьи, скромной и услужливой. Она устроила ее в своем кабинете, извлекла из кладовки складную кровать и освободила место в шкафу. Лена игнорировала Ясмину и не разговаривала с ней. По мнению Стеллы, Лена просто пыталась спасти лицо, и нет сомнений, что со временем она притерпится. Тем более что на следующий день появились благоприятные признаки. Всего добра у Ясмины было только то, что на ней, и даже не стоял вопрос, чтобы она зашла за оставленными вещами к приятельнице, похоже, в отношениях с той имели место какие-то непонятки. Стелла предложила, что даст Ясмине денег на покупку необходимой одежды. Лена заявила, что это полный идиотизм. У нее с Ясминой один размер, а в шкафах полно старого тряпья, которое она никогда больше не наденет. Чтобы слова не расходились с делом, она приступила к разборке гардероба, о которой поговаривала так давно. Совсем скоро она вывалила на кровать груду шмоток.

– Спасибо, спасибо большое, – повторяла Ясмина по мере увеличения кучи одежды.

– Видишь, не так уж это и трудно, – заметила Стелла.

– Все равно нужно было расчистить полки.

Раздел ванной комнаты потребовал более вдумчивой организации; ванная была маленькая, заставленная, и Ясмине некуда было положить даже щетку для волос. По совету Стеллы Ясмина убрала свою косметичку с полки Лены, пока та ее не заметила, и воспользовалась плетеной корзиной. Стелла также ввела ее в курс расписания Лены, не совсем обычного, надо признать, но с ним следовало считаться, если хочешь избежать трений. Но поскольку расписание действительно не вписывалось в рамки, то довольно часто Лена наталкивалась на закрытую дверь в ванную и принималась с ворчанием в нее ломиться, пока та не открывалась.

Через два дня после своего заселения Ясмина попросила меня оказать ей услугу. Ее мобильник остался в служебном шкафчике в «Макдоналдсе», и раз уж она не могла его забрать, то попросила купить ей новый с предоплаченной картой. В магазине отказались ей продавать, потому что она не могла предъявить удостоверение личности. Я предложил, что одолжу свой, но ей хотелось иметь собственный, чтобы общаться с братом, как мне показалось, для нее это было жизненно важным. Меня ее просьба немного напрягла, но у нее в глазах была паника, и я не смог отказать. Мы пошли покупать, я предъявил удостоверение, она получила свой телефон и заплатила наличными. На бульваре она меня поблагодарила, поцеловала в щеку и сказала, что я настоящий друг. Ясмина звонила мало, и если мы сидели в ресторанчике, то выходила наружу. Ей звонили тоже редко, и всегда в таких случаях она отходила, прикрывая рот ладошкой. Ей звонил брат, и она рассказывала мне все подробности, как будто я его знал: он хотел перебраться в Англию, искал способ уехать туда, а она надеялась потом к нему присоединиться.

Очень скоро Ясмина проявила инициативу: чтобы стать полезной, она взяла на себя уборку в квартире, которая до того чистотой не блистала. Улучшения стали заметны сразу, особенно на кухне и в ванной, которые обрели свои изначальные и уже забытые цвета, но Лене не понравилось, что кто-то прикасался к ее вещам. Ясмина помыла окна, чего не делалось уже давно, и внезапно стало светлее. Ясмина также взяла за правило самой ходить за продуктами: все решили, что это очень удобно, даже Лена, вплоть до того дня, когда она расшипелась, потому что пила только темное бельгийское пиво, Ясмина же решила, что правильнее купить то, на которое предлагали скидку, а Лена эту ослиную мочу пить отказалась.

– И что тут непонятного!

Стелла выказала невероятное терпение, она почувствовала, что Ясмина не любит рассказывать про себя, а потому прямых вопросов не задавала. Она старалась, чтобы той было комфортно, но наступал момент, когда вопрос повисал в воздухе, а молчание становилось тягостным. Складывалось впечатление, что Ясмина остерегалась нас, сдерживалась, не желая сказать лишнего, не доверяла нам.

К концу недели Стелла решила, что нужно заняться бумагами Ясмины. Мы не представляли себе, какую полосу препятствий предстоит преодолеть. А главное, у Ясмины вообще не было сколько-нибудь значимых документов. У нее остался старый сирийский паспорт, который после долгого пребывания в море весь покорежился и порвался, чернила расплылись, буквы не разобрать, а фотография исчезла. Документ тем более бесполезный, что не было возможности получить хоть какое-то подтверждение от сирийских властей, которые не отвечали ни на какие запросы. Натали, адвокат Стеллы, объяснила, что у нас нет права давать кров Ясмине, если та не направила запрос на предоставление убежища, а запрос она направить не могла, поскольку прибыла во Францию нелегально и при переезде из Турции в Грецию у нее не сняли отпечатки пальцев. После телефонных переговоров с братом Ясмина объявила нам, что отказывается подавать прошение, которое безусловно будет отклонено, и предпочитает поискать способ перебраться в Англию.