Дать боссу (по носу) - Панна Мэра

— До момента, как он привел тебя в дом, я был уверен, что Филипп гей. Теперь же на удивление оказалось, что у него еще и весьма неплохой вкус, — Фернандо всегда смотрел на меня, когда говорил что-то подобное, и от этого становилось еще более неловко. Но, уловив мое смущение, он тут же отвернулся и отхлебнул еще вина.

Прошло несколько минут тишины, и я впервые за два дня почувствовала себя рядом с ним спокойно. Фернандо стоял ко мне в полуоборота, пока я, свесив ноги, рассматривала его брутальную двухдневную щетину и думала о том, как одновременно и повезет и не повезет его избраннице. У нее будет такой красивый мужчина и не менее прекрасная жизнь, вот только для него она будет всего лишь декорацией в спектакле под названием «По стандарту идеальная жизнь».

— Если я не смогу возглавить компанию, она перейдет к Филиппу, — неожиданно сказал Фернандо.

Последнее, что я хотела слышать, это его истории о работе. Причем именно те, за которыми меня послал Филипп

— Я не могу допустить этого транзита. Потому что тогда компанию точно ждет крах, — он все продолжал, словно беседуя сам с собой.

— Почему ты думаешь, что Филипп не справится? — я попыталась сместить фокус разговора на Филиппа.

Фернандо беззлобно усмехнулся: он, похоже, не собирался отвечать на этот вопрос.

— Или дело просто в том, что у вас гонка вооружений?

— Филипп знает о бизнесе столько же, сколько о порядочности и добросовестности. Не надо сажать его в президентское кресло, чтобы понимать, что он в секунду разорит компанию.

Что ж, он был настолько прав, что я даже не нашлась, чем ему возразить.

— Пабло планирует передать компанию мне, — произнес он, собираясь продолжить, а у меня сердце ушло в пятки.

Не говори мне ничего! Это именно та информация, за которой меня заслали.

— Нет! — вдруг воскликнула я, стараясь остановить откровенный монолог Фернандо. — Ты не должен мне это рассказывать.

— Возможно, — ответил он спокойно, глотая из горлышка бархатистый напиток. Не будь он пьян, вряд ли бы стал делиться такой информацией. — Иногда ты ведешь себя очень странно, — сказал он, не сводя с меня глаз, будто делал мне томографию. — Ты спросила меня перед прогулкой, все ли хорошо. Я отвечаю.

Я понимала, что теперь не имею морального права перебить его. Слишком много эмоций накопилось у Фернандо за этот непростой день.

— Транзит компании — дело серьезное. Решение о передаче зависит от того, как проголосуют в совете директоров. Мы с отцом думали, что все единогласно примут это решение. Но оказалось, что все не так радужно. Некоторые встали на сторону Филиппа. Хоть он и не знает об этом, поскольку не входит в совет, но ничто не помешает ему, в случае чего, докопаться до сердца компании.

Часть меня хотела заставить его замолчать, чтобы я никогда не смогла проговориться Филиппу об услышанном, другая часть хотела поддержать его.

— Но ведь большая на твоей стороне.

Он вдруг громко засмеялся, заставив меня вздрогнуть:

— Да, но вся эта схема держится лишь на одной ножке — на одном человеке в совете. Если он потеряет ко мне доверие, компания уйдет от меня. Знаешь, кто этот человек?

У меня было всего одно мгновение до того, как я услышу правду от Фернандо Ферретти о том, как уничтожить его самого же. На этом моменте я поняла — надо что-то делать. Я не должна знать этого. Я не хочу знать. Понятно, что Филипп не будет пытать меня током или отправлять на детектор лжи, чтобы поверить, что я знаю о Фернандо. Но даже я не всегда могла держать язык за зубами.

Ферретти уже открыл рот, чтобы произнести то самое имя, но я опередила его. В одно короткое мгновение я соскочила с бочки, на которой сидела, и прильнула к его губам.

Все было в точности как я и представляла себе после утренней встречи в бассейне. Теплые мягкие губы, свежее дыхание с легкими нотами горечи от красного полусухого. То ли вино меня пьянило, то ли он. Но этот поцелуй был чем-то невероятным. Его рука скользнула по моей щеке, плавно опускаясь на шею, а затем так же незаметно перебралась на талию, чтобы прижать меня еще крепче. Второй рукой Фернандо зарылся в мои волосы, аккуратно перебирая их пальцами.

Я чувствовала только жар на губах и невыносимое желание раствориться в нем, а лучше поглотить его и заставить стать частью меня. Внезапно он крепко сжал мою талию двумя руками и, не прерывая поцелуя, усадил обратно на бочку. Теперь он был словно в кандалах из объятий моих рук и ног.

Нас охватила страсть. Дыхание сбилось к чертям, и хотелось лишь одного: вкусить этот запретный сладкий плод прямо на холодных камнях старой винодельни. Руки его сползали все ниже, заставляя мой мозг работать медленнее и полностью подчиняя его чувствам. Пока капли стучали по крыше и где-то в горах громыхал гром.

Но, похоже, два каких-то несчастных нейрона рассудительности все же состыковались в мозгу, запуская целую цепочку последовательных связей. И до меня вдруг дошло! Так нельзя!

Я резко отстранилась от мужчины, всем видом показывая, что я в полном недоумении от произошедшего.

— Это неправильно, Фернандо, — с невероятным трудом мне дались эти слова. Превозмогая необузданное желание вновь прикоснуться к нему, я отвела взгляд, чтобы немного прийти в себя.

Он вновь провел рукой по моим мокрым волосам, отчего внутри все дрогнуло. Если бы он захотел повторить то, что произошло секунду назад, я бы не смогла остановиться. Но, похоже, Фернандо также осознавал свою ошибку. Он неохотно отвел взгляд и отстранился. И это стало еще одной пыткой. Он словно дразнил голодного волка куском мяса, не давая возможности вкусить его целиком. Да, я сама остановила его, и теперь сама же страдала из-за этого.

Он отошел к краю террасы, окинул взглядом виноградники и, наконец, решительно произнес:

— Пойдем обратно внутрь, Жизель. Становится холоднее, а дождь точно не спешит заканчиваться.

Я до сих пор находилась в прострации, а потому вообще не могла сосредоточиться ни на чем, безоговорочно принимая все, что говорил Фернандо. Мои мысли занимал лишь он один, невероятно горячий и сексуальный.

— Так ты идешь? — еще раз повторил он, открывая дверь в винодельню.

Я неохотно спрыгнула с бочки, чувствуя, как все еще дрожат руки и ноги. Всего один поцелуй, за который Фернандо сумел зацепить каждую клеточку тела, так, чтобы я больше никогда не забыла этого.

Мы вновь оказались в знакомой пыльной комнате. Свечи еще горели на столе, но я понимала, что надолго их не хватит. Да и дождь явно затянулся.

В это время Фернандо скрылся за громадной деревянной перегородкой, которая отделяла сектор с бочками от помещения, в котором я еще не была. Он не спешил возвращаться, и я слышала лишь глухой шелест и взмахи тканью, в которой гулял ветер. Прошло несколько минут, и голова Фернандо высунулась из-за ширмы.