Дети и деньги. Что разрешать, как запрещать, к чему готовиться - Катерина Демина

Десять лет в очередях колбасу я доставала.

Юрий Визбор. «Монолог женщины»

Это тема, пожалуй, одна из самых болезненных. И она практически не касается детей, но поскольку детей все-таки воспитываем мы, родители, то наши взаимоотношения неизбежно сказываются на процессе и результате.

Когда в 90-х годах прошлого века был принят новый закон об отпуске по уходу за ребенком, продлевающий срок до трех лет без потери стажа, большинство мам вздохнуло с облегчением. Тяжелая, бесчеловечная практика советского периода, когда женщин обязывали выходить на работу, отдавая в ясли двухмесячных (позже — четырехмесячных) малышей, казалось, ушла в прошлое. Мне, как терапевту, часто приходится сталкиваться с психологическими последствиями этого кошмара: у детей, выросших в яслях, присутствуют все признаки госпитализма[3]и ранней детской депривации[4], как будто они выросли в детском доме.

Самое главное проявление этих нарушений — это несформированное чувство базового доверия[5], с одной стороны, и отсутствие какой-либо инициативы — с другой. То, что мы называем презрительным словом «совок», когда хотим обозначить человека негибкого, агрессивного, хамоватого (от страха), неспособного ни на какой рост — это, по большей части, отдаленные последствия недопустимо раннего отрыва от матери и удерживания в условиях, совершенно непригодных для развития здоровой психики.

Один мой очень близкий друг поражает знакомых своей энергией, доброжелательным отношением к людям, какой-то нездешней свободой в поступках и суждениях. Как-то мы долго ехали куда-то вместе, и я стала расспрашивать его о детстве. Оказалось, что он рос с деревенскими бабушкой и дедушкой (хоть и в московской квартире), которые, будучи людьми малограмотными и, строго говоря, темными, твердо придерживались нехитрого правила: дитя должно быть на руках. И они таскали малыша целыми днями, гуляли во дворике рядом с домом, дед часами просиживал с ним у окна, наблюдая за едущими машинками на улице. Учили читать по газете «Правда». И еще его практически не критиковали, а только вводили в рамки: это можно трогать, а это — нет, читать можно, а рвать книжки нельзя, и так во всем. Мальчик вырос здоровым, очень спокойным, самостоятельным. Незапуганным.

Так вот, возвращаясь к теме мам-домохозяек. Время было сложное, мама, сидящая дома с детьми и ведущая домашнее хозяйство, придавала жизни ощущение устойчивости и осмысленности, папа приходил с работы к теплому и чистому очагу, к накрытому столу, дети меньше болели, лучше учились, да и женам поначалу новая роль пришлась очень даже по душе.

Но вот не зря же отпуск дают до трех лет. Первые три года жизни детеныш привязан к матери «духовной пуповиной», как говорят некоторые акушеры. И для его здоровья (во всех смыслах) крайне важно находиться в стабильной, предсказуемой и принимающей атмосфере любви и заботы.

Но в три года ребенок начинает выходить в большой мир, и руки у мамы становятся более свободными. Вот тут-то и выйти бы самой в большой мир, на работу вернуться или поучиться пойти. И многие так делают. Но иногда случается следующая беременность, или «деть» плохо ходит в сад, болеет, или очередь в садик растягивается аккурат до его совершеннолетия. И на семейном совете принимается решение, что для семьи выгодней и удобней, чтобы мама оставалась на своем рабочем месте — на кухне.

Это и правда, выгоднее, в том случае когда мама — не топ-менеджер. То есть когда ее зарплата, после всех вычетов, представляет какую-то различимую без лупы сумму.

Когда моему сыну исполнилось пять лет, я решила выйти «в люди», на настоящую, взрослую работу в офис, на большие деньги. До этого я работала фрилансером: статьи, репетиторство, полставки в Лицее. В общей сложности набегало долларов 300–350 в месяц (2001 год, нормально, жить можно), плюс алименты, минус няня, так как работала я в основном на дому. А тут вот решила делать карьеру.

Дело было летом, детей я разослала по лагерям и дачам и нанялась «помощником руководителя» в офис иностранной компании. И летом все как-то худо-бедно шло. Платили мне около 400 долларов и кормили бесплатно. Правда, я уже начала смутно догадываться, что промахнулась с выбором специальности: мне было невыносимо скучно, я не могла сидеть полдня в позиции «наготове» и ничего не делать. А работать «на себя», то есть писать статьи или хотя бы читать, было строжайше запрещено.

В общем, когда в конце лета мне предложили перейти в крупное пиар-агентство, я страшно обрадовалась. Прошла ТРИ круга собеседований, продемонстрировала свой английский, статьи, «коммуникативные навыки» и вышла на работу, на должность пиар-менеджера, с испытательным сроком три месяца и зарплатой 700 баксов. Круто! Да еще агентство американское, то есть я опять работаю в иностранной компании.

Засада началась почти сразу, в первый же рабочий день, по прочтении огромного документа под названием «Кодекс поведения в офисе». Я уперлась в строчку: «Недопустимо приходить на работу в джинсах, одежде спортивного или вольного стиля». Упс! А у меня и нет ничего другого, я вот с получки новые джинсы прикупила, довольна была страшно.

Второй барьер: «Не рекомендуется приходить на работу два дня подряд в одном и том же костюме». Мама дорогая! Это что, мне полностью гардероб обновлять придется?! А почему никто раньше не предупредил?

Что я получила в итоге. Из 700 долларов зарплаты 100 я тратила на транспорт и еду в городе, 100 отдавала тетеньке, которая забирала мелкого из сада и сидела с ним до моего прихода, еще примерно сотня уходила на поддержание внешнего вида — одежда, колготки, обувь. И на продукты почему-то я стала тратить больше, чем раньше. То есть в сухом остатке я имела те же самые 300 долларов, плюс много головной боли.

Я приползала домой около восьми вечера, уставшая до тошноты, и могла только лежать на полу и позволять детям ползать по мне. Наверное, если бы работа была интересной и творческой, если бы я видела в ней какой-то смысл — я бы приспособилась, приноровилась. Но оказалось, что «креативная и творческая работа», для которой пригодился бы мой свободный английский и филологическое образование, заключается в обзвоне потенциальных клиентов и набивании базы данных в ОЧЕНЬ старый компьютер. На мой взгляд, девочка-старшеклассница справилась бы с этой задачей ничуть не хуже.