Миф Коко Банча - Анна Данилова

– Вы извините меня, – сказал он, обращаясь к Тамаре Петровне, искренне сожалея о том, что так напугал женщину. – Но я действовал так не ради себя. И еще: вы не должны рассказывать Амфиараю о моем приходе, это может повредить той девушке, а ей сейчас и так нелегко.

– Боже упаси!

– Ну и на будущее: не стоит присваивать себе чужие деньги… Быть может, отдай вы ей эти сто долларов, все могло бы сложиться для нее иначе…

Тамара Петровна как-то нехорошо ухмыльнулась, словно до нее только сейчас дошло, что она имеет дело с простым парнем, который пришел попугать ее пистолетом. В ее взгляде Сергей даже прочел презрение. Нет, она не раскаивалась в своем поступке, и, когда в следующий раз Амфиарай расстанется с очередной девушкой, Тамара при случае оберет и ее.

Сергей вышел на свежий воздух и вдохнул полной грудью. Квартира, в которой жил Амфиарай, подавила его своей вызывающей роскошью, своим затхлым криминальным духом. Он чувствовал, что Тамара Петровна лжет и что квартира эта не ее, а Амфиарая, но оформлена на нее, сама же она при этом греке вроде домработницы, женщины на все руки, и первое, что она сейчас сделает, это позвонит своему хозяину и доложит о визите брата Риты. Сергей понял, что совершил величайшую ошибку в своей жизни, сунув нос в это осиное гнездо…

По дороге домой он выбросил игрушечный пистолет, который купил специально для визита в квартиру Амфиарая в «Детском мире».

Ирина Васильевна Алфимова довольно долго ждала под дверью, пока ей откроют. Она настраивалась на эту встречу вот уже целую неделю, но все никак не могла решиться. Назревал скандал: ее сын попал под тлетворное влияние распущенной женщины, шлюхи, пьяницы, наконец! Она еще не знала, что скажет этой женщине, отобравшей у нее сына и приручившей его, как собачонку, но просто так Сашу она ей отдавать не собиралась.

Послышались шаги, дверь открылась, и Ирина Васильевна увидела зябко кутающуюся в черный халат женщину. Красивую сонную женщину. Первые несколько секунд она не могла прийти в себя от этого шока. Она ожидала увидеть здесь опустившееся существо с отечным лицом, красным носом, издающее похмельное зловоние. А видела перед собой редкой красоты женщину лет сорока с огромными голубыми глазами, черными вьющимися блестящими волосами и хорошими зубами, открывшимися в слегка растерянной улыбке.

– Вы ведь Алфимова? – спросила женщина и жестом пригласила посетительницу войти. – Я ждала вас… Не сегодня, конечно, а так, вообще…

Ирина Васильевна шагнула за порог и остолбенела. Она не могла понять, что общего может быть у ее сына и этой, как она теперь поняла, богатой женщины. Здесь пахло деньгами все. И сама хозяйка, благоухающая, как цветок, и каждая явно с любовью купленная вещь в этой квартире. Утопая каблуками в толстом ворсе узорчатого ковра гостиной, Алфимова остановилась посредине комнаты и уставилась на висевшую на стене прямо перед ее лицом огромную и страшную африканскую маску.

– Это мой портрет, когда я бываю чем-нибудь недовольна, – сказала с холодком Тая, чувствуя, что утро испорчено бесповоротно.

– Оно и видно, – в тон ей ответила Ирина Васильевна. – Скажите, что вам нужно от моего сына?

– От вашего сына? Абсолютно ничего!

– Но ведь он почти живет у вас… Вы что, разве не понимаете, что мальчик в будущем году заканчивает школу, что у него сложный период в жизни.

– Вы родители, вот и беспокойтесь о его школьных делах, а у нас с ним свои дела… Саша – хороший мальчик, добрый, умный, заботливый. Он очень любит своих родителей, хотя я считаю, что вот лично вы, Ирина Васильевна, ничего особенного для своего сына не сделали.

– Я? Да откуда вам знать о нашей семье? – чуть не задохнулась от возмущения Алфимова. – То, что Саша такой, как вы сейчас о нем сказали, разве это не наша заслуга?

– Ваша, конечно, но здесь и природа ему помогла, наградила, вероятно, хорошими генами.

– Между вами… связь?

– Это не ваше дело.

– Как же это не мое, если я его мать? Вы что, с ума сошли? Спите с шестнадцатилетним мальчиком и думаете, что его родителям на это наплевать?

– Я думаю, вы должны быть счастливы, что вашему, как вы говорите, мальчику просто хорошо. Он всем доволен, он стал уверен в себе, он работает, наконец, зарабатывает деньги, мечтает… Он вырос, Ирина Васильевна, а вы и не заметили.

– И вам не стыдно вот так запросто говорить о таких вещах? Ведь вы же развращаете его.

– Не бросайтесь словами. Как я мало что знаю о вашей жизни, так и вы мало знаете о моей. Понятное дело, что я не собираюсь выходить замуж за вашего сына, я еще пока в своем уме, к тому же скоро возвращается из Кении мой муж, и я не знаю, как дальше сложатся наши с Сашей отношения и где я буду с ним встречаться. Но поверьте, ничему дурному я его не научу. Я по-своему привязалась к нему и даже испытываю чувство, похожее на любовь. Но это не любовь женщины к мужчине, а любовь именно зрелой женщины к мальчику-подростку. Здесь, если хотите, больше нежности, заботы, опеки… Ирина Васильевна, присядьте, успокойтесь. Ведь я вижу, что вы внутри просто кипите от злости на меня. Совершенно напрасно, уверяю вас. Саше со мной хорошо. Наши чувства лишены какой бы то ни было корысти. У нас никогда не будет совместных детей. Он, наконец, свободен и в любую минуту может уйти от меня и жениться на какой-нибудь девушке… Не надо ничего усложнять. Я понимаю и уважаю ваши чувства, и вы правильно сделали, что пришли и посмотрели на меня. Ведь соседи наверняка наговорили обо мне бог знает что: будто я и пьяница, и гулящая… Женщина, у которой муж годами живет в другой стране, всегда уязвима еще и потому, что раздражает окружающих своим богатством. Так что вы никого не слушайте и живите спокойно. Не обращайте внимания на сплетни. Я была бы рада, если бы наши дома находились хотя бы на соседних улицах, так и разговоров было бы меньше, а тут – общий двор и все такое…

– Вас, кажется, зовут Тая?

– Да, меня зовут именно Тая.

– Скажите, Тая, а как же насчет нравственности, морали? У вас есть хотя бы какие-нибудь критерии на этот счет?

– Бросьте. Все это – чушь собачья, и вы пришли ко мне не для того, чтобы выяснять, аморально ли женщине моих лет спать с подростком или нет. Вы в данную минуту печетесь исключительно о себе, о своем спокойствии, и меньше всего вас беспокоит судьба сына. Вот ответьте мне на такой вопрос: нравственно ли было вам объявлять своему сыну и мужу, что вы уходите к другому мужчине? Вот так, среди бела дня, что называется, в вашей семье прозвучал выстрел…

– Какой еще выстрел?

– Такой. Вы приняли решение уйти из дома и бросить вашего любимого сына. Да, это, конечно, не совсем удобно, что мы соседи, но поскольку я нигде не работаю и у меня масса свободного времени, часть которого я провожу возле вот этого окна, – она кивнула, – а вашего Сашу я заприметила давно, то так уж случилось, что и те метаморфозы, которые произошли лично с вами, я не могла не заметить.