Одержимость. Книга первая - Анастасия Шерр

— Твой хахаль гребаный убил в одночасье сто семнадцать человек, среди которых были наши друзья и брат Илюхи. Он просто подорвал кафе, где ребята отдыхали, ничего не подозревая. Да, они искали его и непременно нашли бы, а затем, отрезали бы нахрен яйца, но не из праздности и не ради развлечения. Твой навозник изнасиловал и покалечил жену одного из парней, после чего, девочка покончила с собой. Она была моложе тебя. И лучше тебя. Чище и порядочнее во всех отношениях. Красивая и добрая. Милая и жизнерадостная. А этот ублюдок своим гнилым отростком прикончил ее, — Бугай говорил тихо и с такой сильной скорбью, что можно было предположить — он потерял намного больше, чем друзей, о которых рассказывал. Впервые за все время их знакомства Ира видела Евгения таким.

— Мы заперли его в «холодную», где ему показали, что такое быть оттраханным, а после истечения срока он должен был подохнуть, случайно попав под раздачу во время «беспорядки». Но этой гниде удалось свалить. Разумеется, рано или поздно мы бы нашли его, но он преподнес нам такой охренительный подарок и явился на казнь сам. Честно говоря, не совсем понимаю, почему он еще дрыгает своими короткими ножками, но Илюхе виднее. А вот ты… Теперь я почему-то думаю, что ты не зря появилась. А, Цветок? Может ты плотоядное растение у нас? — с наигранным умилением он взирал на бедняжку, что уже забыла как дышать. Тут Бугай лукавил. Он давно навел всевозможные справки и знал о жизни «Цветка» абсолютно все. Дурища и правда сглупила, но они не в детском саду, где, чтобы ребёнок осознал свои ошибки, достаточно сделать «атата» по попе. Тут на кону человеческие жизни.

Обвиняемая во всех смертных грехах девушка замотала головой. Как же она могла так бездумно поступить? Нет, Ирка никогда не отличалась безупречной смекалкой и высоким интеллектуальным уровнем, но пойти на сделку с таким чудовищем! Тут Цветочкина превзошла сама себя. Девушка с надеждой потянулась к Дикарю, в котором только сейчас разглядела доброго и ранимого человека. Она то его считала чёрствым… Уже не важно.

— Женечка… Я ничего не знала… Клянусь, Жень… Просто тогда в больнице… Ты так смотрел на него… И меня своей назвал… — она протянула руку к его лицу, не замечая, как слезы катятся по своим щекам. Но Синицын увернулся, не желая, чтобы ее руки касались его, пусть даже в таком невинном жесте. — Жень, я бы никогда не предала бы тебя, ни за что…

— Ты уже это сделала, — он стремительно поднялся и, сокрушенно покачав головой, приложил дуло к ее виску. Девушка застонала и сделала попытку отстраниться, но мужчина удержал ее за плечо.

— Не дергайся, облегчи себе участь.

— Женя…

Бугай вздохнул и нажал на курок.

Есть ли в жизни что-то страшнее смерти? Определенно нет.

Люди боятся многих вещей.

Трудно представить даже, что чувствует человек, который убегает от волка или льва, заведомо зная, что острые клыки хищника вонзятся в плоть и начнут терзать ее.

Наверное очень жутко однажды посмотреть вверх и увидеть, как на тебя падает строительная плита.

Или же, наблюдать за направленным на тебя стволом, который выпаливает в тебя пулю, а она дарит свой последний мокрый поцелуй и все… Тебя поглощает тьма. Нет тебя больше.

Но разве это пугает до дрожи в коленках? Нет. Приводит в ужас не то, что лишает жизни, а то, что последует за этим. Неизвестность. Мгла, что поглощает душу. Мы боимся смерти. И только ее ожидание страшит нас по-настоящему.

Бугай устало помассировал переносицу и поднялся с пола, где неподвижно лежала девушка. Когда он стал таким? А может и был… Черт его знает. Одно он знал точно — что-то изменилось и не факт, что в нем.

Арина молча поглощала свой поздний ужин под пристальным взглядом Ворохова. Мужчина изучал ее черты каждый раз, когда смотрел на свою девушку, жадно их впитывая в себя, чтобы не оставить и грамма кому-то другому. Кто бы мог подумать, большим и грозным бандитом, который никогда ничего не боялся завладел пожирающий сердце страх. Он боится потерять ее. Он лучше подохнет, чем останется без этой бунтовщицы. Пусть она его возненавидит, пусть считает деспотом и угнетателем, но он не оставит надежду завоевать этот форт. Ни одна женщина не вызывала в нем ничего подобного. Поначалу ему казалось, что это банальная влюбленность, как с Инной… Но сейчас он уверен — Ариша его одержимость. Бесноватость, что поглощает полностью, без остатка.

Еще каких-то десять дней назад он считал, что скоро пресытится ею и пожар в груди и штанах угаснет. Но избавления нет. С каждым днем это притяжение становится еще сильнее, еще безумнее.

— Сколько можно пялиться? — недовольно пробубнила Кинчева, даже не удостоив его взглядом.

— Сколько захочу, — без малейшего намека на иронию ответил мужчина и продолжил созерцание.

— Почему ты такой упрямый? — она отложила столовые приборы в сторону и, подперев голову ладошкой, похоже, приготовилась к очередному сражению, хоть и без агрессии.

— А ты? — ответил вопросом на вопрос, ожидая, что девушка сейчас вспыхнет и начнет поливать его руганью на свой детский манер. Но Ариша всего-навсего вздохнула и потянулась за стаканом с соком.

— Скажи, чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы я стала немой куклой «Барби», которой ты вобьешь в голову раздвигать ноги по приказу и мило улыбаться, пока ты ее трахаешь? Этого ты требуешь от меня? Полного подчинения?

Илья безрадостно усмехнулся.

— Если бы я желал лишь «ебальный станок», то он бы у меня был. Ты не подходишь на эту роль, прими как комплимент.

— Тогда что? Чего тебе нужно?

— Я хочу семью, Арина. И в роли хозяйки моего дома я вижу только тебя. Да, у меня своенравный характер, иногда даже жесткий, но я не причиню тебе боли, не предам и не обижу. Единственное, чего я хочу — чтобы ты слушалась меня, как своего мужчину. Ничего запредельного. Юбку немного длиннее и язычок покороче. Это все.

Кинчева хмыкнула.

— Семью? Забавно… Мне, значит, токсикоз, подгузники и борщи, а ты будешь жить в свое удовольствие, иногда подкидывая нам толстую пачку деньжат, я правильно понимаю вас, господин Законотворец? — мало похоже, что очередной скандал заставит себя ждать.

— Почему ты решила, что я буду таким мудаком? — Ворохов крепче сжал в руке бокал с ароматным янтарным напитком. Только бы избежать очередных баталий, а то так они ни к чему не придут и через сорок лет. — Или, может, я принуждаю тебя стирать мои носки и готовить еду? Нет? Тогда, может, я заставляю тебя рожать именно сейчас?

— Не знаю, как насчет носков, а вот о детях ты уже не раз заводил тему и был бы очень даже непротив, если бы я забеременела. Скажешь, не поэтому ты отказался от презервативов? Просто ты не рассчитывал на то, что я сама начну предохраняться. Не так разве?

— Я и не собирался оправдываться. Да, я хочу детей. А еще хочу, чтобы именно ты стала их матерью, но принуждать не буду. Для начала нам бы общий язык найти.

— Интересно, как у нас это получится, если ты меня не слышишь. Для тебя существует единственное правильное решение — твое решение. А я должна безропотно выполнять все твои указания! — на последнем предложении Арина повысила голос.