Та, что правит балом - Татьяна Полякова

Поначалу я еще на что-то надеялась. Была уверена: ребенокРахманову не нужен, лишняя обуза, он привык жить только для себя. Но в квартируи контору меня не пускали, на телефонные звонки не отвечали, очень скороРахманов купил дом за городом и перебрался туда. Конечно, и я туда наведалась.Дом больше напоминал крепость: высоченный забор, охрана, видеокамеры. Калиткумне никто не открыл, но я приезжала вновь и вновь. Иногда, стоя возле забора ипытаясь что-то разглядеть сквозь зашторенные окна, я вроде бы слышала детскийплач, хотя это скорее мои фантазии. Я бродила вдоль забора, пока не появлялсяохранник и вежливо просил меня удалиться.

Говорят, если тебе тошно, найди того, кому еще хуже. И яустроилась на работу в дом престарелых, но легче не стало. По вечерам тоскагнала меня к Виссариону. Мы пили чай и философствовали.

Как-то в конце зимы, уже под утро, в моей квартире раздалсязвонок. Я сняла трубку и услышала:

— Привет, сладкая.

Не узнать этот голос я не могла.

— Это ты? — спросила с удивлением. Гадюка-Денказался существом из другого мира, и его внезапное появление несказаннопоразило.

— Конечно, я. Узнала?

— Узнала.

— Я не нарушил твой сладкий сон?

— Я плохо сплю по ночам.

— Это значит, что рядом пристроился какой-нибудьпридурок?

— Это значит, что у меня бессонница.

— Сочувствую.

— Может, скажешь, с какой стати ты мне звонишь?

— Соскучился. А ты не скучаешь?

— Нет.

— Жаль. Не поверишь, но иногда я вижу тебя во сне. Нечасто, но бывает. Вот как сегодня.

— И поэтому ты мне звонишь?

— Не поэтому. Я бы мог вызвать шлюху, как делал не раз.Есть разговор. Давай встретимся.

— Я не очень понимаю…

— Ты что, боишься? — усмехнулся он. — Боишьсявстретиться со мной?

— Нет. С какой стати?

— Тогда приезжай.

— Сейчас?

— Сейчас, раз ты все равно не спишь.

— Куда приезжать?

— Ко мне. Если не знаешь, где я живу, объясню.

— Но… Думаю, твой дом не оставляют без внимания, и моепоявление там кое-кому может показаться странным.

— Логично. А может, все-таки боишься? Ты хоть развспоминала ту ночь? Даже если ты скажешь «нет», я все равно не поверю. Я помню,какой ты была тогда. Тебе ведь понравилось, детка?

— Если ты зовешь меня предаться воспоминаниям…

— Зачем, лучше все повторить… О'кей. Значит, случайнаявстреча. Казино подойдет?

— Вполне.

— Играешь?

— Иногда. По маленькой.

— Ну, вот и сыграем. По-крупному. Завтра в десятьвечера, казино «Эльдорадо».

Он повесил трубку, а я задумалась. Разговор показалсястранным, особенно предложение сыграть по-крупному. Я размышляла, стоит лирассказать о звонке Нику, и в конце концов решила, что это пока подождет.Послушаю, что скажет Ден, а там…

Ровно в десять я вошла в казино, немного замешкалась навходе и направилась в центральный зал. Здесь было довольно многолюдно, публикасолидная, не из тех, что просаживают последнее. Охранник на входе задержал намне взгляд. Впрочем, не только он, мужчины оглядывались, стараясь делать этонезаметно. Неудивительно, раз я сегодня больше часа торчала перед зеркалом, апотом еще столько же выбирала платье. Бог знает, что на меня нашло, может, этоиз-за извечной женской боязни выглядеть покинутой, несчастной? Несчастной яточно не выгляжу. Вот и прекрасно.

Дена в зале не было. Мельком взглянув на часы и убедившись,что время терпит, я устроилась за столом, где было свободное место, нопоставить не успела, ко мне подошел парень, судя по костюму, не из охранызаведения — вместо белой рубашки на нем был темный свитер. Наклонившись ко мне,тихо произнес:

— Идемте, пожалуйста, со мной.

Выходит, он один из личной гвардии Дена. Я приглядывалась кпарню, пока мы шли через зал — ничего особо опасного в облике, приятное лицо,он открыл передо мной дверь, пропуская меня вперед подчеркнуто вежливо. Мыоказались в служебном помещении, откуда вело несколько дверей.

— Сюда, пожалуйста, — сказал парень, постучал вдверь и открыл ее.

Я вошла и увидела Дена. Он стоял возле окна в просторномкабинете. Жалюзи на окне были опущены, так что неизвестно, что он там видел.Услышав, как дверь закрылась, он медленно повернулся, а я сказала:

— Салют.

Он улыбнулся и раскинул руки, точно готовясь принять меня вобъятия.

— Привет, сладкая. Волшебно выглядишь. Верно говорят,материнство женщине на пользу.

Я попыталась улыбнуться. Наверное, получилось не оченьудачно, потому что Ден спросил:

— Не стоило говорить об этом?

— Почему же, — пожала я плечами.

Он приблизился, обнял меня и поцеловал, вполне дружески.

— Хочешь что-нибудь выпить?

— Нет, спасибо, — ответила я, устроилась в кресле,закинув ногу на ногу, но, поймав на себе его взгляд, сменила позу и теперьсидела, как гимназистка, поджав ноги.

Он засмеялся, запрокинув голову, и его лицо стало привычным:наглым, высокомерным и дерзким.

— Как твои дела? — спросил он.

— Мне бы не хотелось говорить о своих делах, —отводя взгляд, сказала я.

— Да? Жаль. Я, собственно, и пригласил тебя, чтобыпоговорить о твоих делах.

— Вот как? — на мгновение я забылась и вновьзакинула ногу на ногу.

Он протянул руку и погладил мое колено. Пальцы его былицепкими, очень сильными, а взгляд стал требовательным и властным, и голостеперь звучал иначе.

— Я думал о тебе.

— Ден, пожалуйста…

Он убрал руку и усмехнулся.

— Значит, ты родила Рахманову ребенка. А он у тебя егоотобрал, — насмешливо начал он. — Тебе не нужен твой сын?

— Нужен, — ответила я, внимательно глядя на него ипытаясь отгадать, куда он клонит.