33 мифа о Китае. Что мы (не) знаем об азиатской сверхдержаве - Мари Маннинен

которые анализировали списки слов, запрещенных к использованию в Weibo. Эти списки были получены с помощью краудсорсинга: пользователи соцсети отбирали свои сообщения, не прошедшие модерацию. Разумеется, в публичном доступе перечня этих слов и выражений нет.

Раньше считалось, что поводом к удалению текста становится критика партии и ее решений, однако выяснилось, что как раз на это модераторы смотрят относительно спокойно. В то же время оказалось, что почти треть заблокированных постов содержали упоминания партии и имен ее лидеров. Даже имя Си Цзиньпина, а не только прозвище зачастую употреблять нельзя. На первый взгляд, идея черного списка имен кажется глупой, однако Вуори и Палтемаа нашли логичное объяснение: это ловкий способ воспрепятствовать появлению сплоченной оппозиции. Если нельзя использовать имя лидера, то и критику в его адрес высказывать будет куда сложнее.

Не все помнят, что в китайском интернете под запретом нагота и секс, а также любые упоминания наркотиков и азартных игр. Партия строго блюдет моральный облик своих граждан, китайский сегмент глобальной сети будет в этом смысле почище западного. В 2017–2018 годах чиновники всерьез взялись за сплетни, неприличные анекдоты и «обнаженку» в интернете. Так, было закрыто приложение Neihan Duanzi, специализировавшееся на непристойных приколах, мемах и видео, а крупнейший генератор сплетен о знаменитостях, новостной портал Toutiao, оказался под временным запретом. Компартию наверняка разозлил не только легкомысленный контент, но и то, что новостные подборки редко содержали официальную партийную пропаганду. Владельцы Toutiao принесли свои глубочайшие извинения, пообещали увеличить количество цензоров до 10 000 и облагородить свой контент.

Что же представляет собой работа цензора, скучная она или захватывающая? Профессор журналистики Хейкки Луостаринен из университета Тампере в своей книге «Большой скачок китайских масс-медиа» описывает работу порно-цензоров. В числе прочего они должны знать в лицо всех звезд фильмов для взрослых и хорошо разбираться в законодательстве, которое регулирует эту сферу. Если на фото женщина в бикини идет по пляжу – это позволительно, а если позирует в спальне – то уже нет. Кроме того, старшие модераторы должны знать японский, поскольку в Китае популярно порно из Японии, и разбираться в западном искусстве, чтобы не происходило конфузов с затиранием гениталий персонажей знаменитых картин. Подобное однажды случилось на государственном телевидении, когда скульптуру Давида работы Микеланджело показали в «отцензурированном» виде.

Третья характерная черта китайской цензуры – наличие так называемой «50-центовой армии», или Умаодан[21]. Долгое время считалось, что это простые граждане, которые по велению сердца или за небольшое вознаграждение направляют сетевые беседы в правильное русло своими комментариями. На деле же они оказались настоящей фабрикой троллей.

В 2017 году Гэри Кинг, Дженнифер Пан и Маргарет Робертс изучили утекшую в сеть переписку местного офиса интернет-пропаганды в Цзянси и на основании огромного количества материалов проанализировали деятельность «50-центовой армии». Неожиданно выяснилось, что она состоит из правительственных чиновников, которые пишут свои сообщения безвозмездно и в свободное от работы время. В то же время было замечено, что посты часто появляются скопом, что говорит о централизованной отмашке. Цель «бойцов» этой чиновничьей армии – не прекратить дискуссию или ввязаться в спор, а сместить фокус на что-то более позитивное и не допустить, чтобы недовольство людей от слов перешло к делу.

Не исключено, что в интернете государство воздействует на китайцев и другими способами, но подтверждений этому пока нет. Дискуссия о «50-центовой армии» наглядно показывает, как мало мы знаем о работе Коммунистической партии Китая, которая так привыкла все держать в секрете. Как бы то ни было, речь идет об огромной фабрике троллей, по оценкам упомянутых американских исследователей, ежегодно они публикуют в соцсетях порядка 450 миллионов постов. «50-центовую армию» можно считать частью государственной пропагандистской машины. Цензура и пропаганда шагают рука об руку: одни – удаляют, а другие – создают новую картину реальности.

* * *

Стал ли уровень доступа к информации в Китае сопоставим с западным, после того как в стране появился интернет? Да, цензуру никто не отменял, но китайцы все равно получили доступ к обширным источникам новых знаний. На Западе многие верят, что интернет сможет приблизить Китай к демократии, ведь благодаря обмену информацией единомышленникам легче найти друг друга.

А вот профессор Юха Вуори, с которым мы общаемся в его кабинете в Университете Турку, считает иначе:

«Интернет знаком китайцам уже более двадцати лет, но пока не сделал их свободнее».

Более того, он уверен в обратном эффекте: в сущности, из-за интернета западная модель начинает походить на китайскую. В Китае, которым управляют коммунисты, высшее руководство всегда оставалось в тени, поскольку в стране нет свободной прессы и лидеры не обязаны отчитываться перед народом. В то же время поступки и высказывания рядовых граждан фиксируются как на работе, так и дома, при помощи «квартальных комитетов». На Западе же правители всегда были в центре внимания, а простые люди имели право на частную жизнь. Все изменил интернет: сетевые гиганты собирают о нас так много данных, что конфиденциальность скоро окажется не более чем иллюзией. Соцсети и приложения знают, с кем мы общаемся, где находимся, что пишем в электронных письмах, откуда черпаем информацию. Кредитные и бонусные карты сохраняют историю наших покупок. Получается, мы движемся в сторону авторитарной китайской системы, в которой о каждом человеке известно все.

Принципиально в плане контроля за населением в Китае с наступлением цифровой эпохи ничего не изменилось: надзор был строгим и до этого. Щит, прикрывающий власть партии, просто сместили, когда система начала пользоваться новыми инструментами. Во времена кампаний Мао коммунисты стремились повлиять на умы китайцев, и каждый должен был клясться в верности партии. Сейчас же любой волен думать что пожелает, главное – не бунтовать против власти. Интернет сделал надзор за протестующими и подстрекателями еще более простым и эффективным.

«Благодаря интернету кругозор китайцев сильно расширился, но любое действие в сети оставляет след», – говорит Вуори.

Китайские власти легко могут получить доступ к переписке в соцсетях, списку звонков, покупок и запросов в интернете. Даже о личной встрече можно узнать, выявив местоположение двух телефонов. Так власти могут решить, следует ли им вмешаться в какие-то общественные процессы. К тому же с помощью цифровых следов они могут легко собрать доказательства, если захотят, скажем, упрятать человека в тюрьму за антигосударственный заговор. Вуори напоминает и о том, что в интернете легко устроить ловушку – опубликовать запрещенный контент и следить за тем, кто на него клюнет. Подобные «горшочки с медом» в Китае придумали уже давно – бывало, университетские библиотеки в качестве приманки выставляли на полки запрещенные книги.

Разница между западными странами и Китаем состоит еще и в том, что у его властей, судя по всему, есть доступ ко всем данным крупнейших интернет-компаний.