Слово императора - Дарья Кузнецова

А потом вдруг интерес угас, как задутая свечка. И, выключившись из беседы, я получил возможность обдумать столь внезапный перепад собственного настроения.

Самая очевидная версия – с «кровью Первопредка» и желанием уединиться с женой – с треском рухнула. Потому что, стоило мысленно отгородиться от присутствующих, раздражение угасло. Более того, с искренним недоумением я отметил, что присутствие Александры, ощущение ее близости и запах не просто не тревожат, а, наоборот, успокаивают.

Не было подавляющего волю первобытного желания, сводившего с ума в первый день после обряда. Я мог обнимать женщину, иногда касаясь губами нежной кожи шеи, и при этом – связно мыслить. И это тоже было необычно, странно и потому – неправильно. Поскольку объективных причин для изменения собственного поведения я не видел, разумное предположение оставалось только одно: все дело в настроении зверя и его чувствах.

Как воспринимать и как договариваться с этой частью собственного «я», каждый оборотень решал для себя сам. Некоторые умудрялись жить, не отделяя звериную половину от человеческой; я смутно понимал, как у них это получалось. Большинство оборотней все-таки персонифицировали животную сущность, так было удобнее. Да и кроме того, даже при таком разделении конфликт двух частей сознания воспринимался довольно болезненно, а уж в его отсутствие…

Для меня зверь внутри был почти отдельной личностью, с которой мы делили на двоих тело. Да, ведомой, зависимой, но наделенной своим характером и своими желаниями.

«Кровь Первопредка» действовала, насколько я знал, главным образом именно на эту ведомую инстинктами сущность. Отчасти поэтому я сомневался, что на человеческую женщину она подействует должным образом. По собственному же нынешнему состоянию я мог сделать единственный неожиданный вывод: зверь эту женщину принял, посчитал своей и… успокоился. Во всяком случае, на ее счет. А для того чтобы уточнить подробности, существовал единственный способ, и я намеревался к нему сейчас прибегнуть.

На «разговор» зверь вышел с некоторой неохотой, как будто ему было не до меня, что само по себе было странно. Дальнейшее же общение с ним весьма меня озадачило: он нервничал. Ему было не по себе, он беспокоился и стремился спрятаться в нору, да еще так, чтобы все «свои» – ближний круг, воспринимавшийся им почти как семья, – были рядом под наблюдением. Причину и источник беспокойства определить так и не удалось.

Проще говоря, я инстинктивно и очень ясно ощущал какую-то неприятность, причем настолько серьезную, что она умудрилась перебить действие «крови Первопредка». И я бы легко списал все эти ощущения на явно существующий где-то рядом заговор, который по горячим следам пытались распутать ищейки Инварр-ара, но отчетливой угрозы не ощущалось. Просто беспокойство, тревога и… полное непонимание происходящего.

Я попытался проанализировать ситуацию и собственную странную реакцию, но ни логические выкладки, ни ассоциативные цепочки ни к какому конкретному выводу меня не привели. Вариантов было множество, и ни на одном из них я не мог остановиться. И заговор, и окончательное утверждение мира с ближайшим соседом, и возможная ответная реакция застигнутого врасплох Малого совета, и катаклизмы вроде штормов или землетрясений, и даже мой собственный брак с личной точки зрения – все эти причины были равновероятны. Или, вернее сказать, «равно невероятны», потому что ни на одной толком не удалось остановиться.

В итоге так и пришлось оставить эту загадку неразгаданной, отложив на завтра. Мало ли, какие неприятности может ощущать зверь! Может, завтра пойдет дождь и у него лапы ломит. Фигурально выражаясь.

Пока я занимался самокопанием, гости, к моему удовольствию, были заняты разговором, к еще большему удовольствию – включив в этот процесс и Александру. Некоторое время я прислушивался к увлеченной беседе, наблюдая за присутствующими. И судя по тому, что увидел и услышал, Александру одобрили все, даже Ранвар, а это была высокая похвала. Только Иммур поглядывал настороженно, но он и мне до конца не доверял. Первопредок порой шутит довольно скверно, и когда жизнь складывается из череды чужих предательств, перемены к лучшему сложно воспринимать всерьез. Иммур вот за семь последних лет не научился.

Императрица и Ран при посильном участии моего главнокомандующего оживленно спорили о достоинствах, недостатках и перспективах нового метода литья чугуна, изобретенного в Тыбарском Конгломерате совсем недавно и уже благополучно украденного всеми соседями. Спор протекал на фоне привычного обмена шпильками не интересующихся данной темой Иммура и Шарры.

От наблюдений меня отвлекли прикосновения пальцев Александры. Той рукой, которой для удобства приобнимала меня за плечи, она начала медленно и, судя по всему, совершенно машинально поглаживать и массировать мне затылок и тыльную сторону шеи. Я прикрыл глаза, снова теряя интерес к происходящему вокруг, только уже по другой причине. Более того, настолько расслабился, что умудрился выкинуть из головы и все предыдущие проблемы, чему только обрадовался. Все равно сейчас найти решение я не сумел и до утра вряд ли что-то изменится, так стоит ли попусту забивать голову?

Очнулся я от повисшей тишины и, главное, того факта, что женщина в моих объятиях замерла.

– Что такое? – недовольно уточнил, окидывая взглядом таращащихся на меня присутствующих. Все выглядели не то ошарашенными, не то смущенными, одна Шарра обеими руками закрывала себе рот, явно прилагая все усилия к тому, чтобы не рассмеяться, хотя ее все равно выдавали глаза.

– Кхм, – растерянно отозвалась Александра. Она смотрела на меня очень удивленно и чуть насмешливо. – Не знала, что вы умеете мурлыкать.

Я раздосадованно поморщился. Шарра все-таки не выдержала и захихикала, а Ранвар поднялся на ноги.

– Пожалуй, нам пора, и так засиделись, – сообщил он, и остальные тоже дружно засобирались, даже Шарра, почему-то выглядевшая совершенно счастливой. Покинули нас они весьма поспешно.

– Я опять спросила что-то не то? И это тоже ужасно неприлично? – растерянно переведя взгляд с закрывшейся двери на меня, уточнила Александра.

– Нет, – я опять поморщился, вместе с ней поднимаясь с дивана, – просто слишком расслабился.

– А почему это всех так шокировало?

– Потому что они наблюдали подобное впервые.

– Так они же вроде доверенные лица, – продолжила допытываться она. – Или вопрос здесь не в доверии?

– Ты слишком много говоришь, женщина, – раздраженно процедил я.

– Я пытаюсь сориентироваться в новых обстоятельствах, – совершенно не смутившись от моего недовольного тона, сказала Александра. – В такой ситуации слишком много информации не бывает, и вопросы я задаю по существу. В конце концов, я же не спрашиваю, где у тебя находится мурчалка, – с серьезным видом пожала плечами она, когда я поставил ее на пол в спальне.

– Что находится? – от удивления я даже злиться перестал.

– Мурчалка, – с тем же каменным выражением лица повторила она. – Я в детстве была уверена, что внутри каждой кошки есть мурчалка. Ну специальное устройство или артефакт для мурчания.