Слово императора - Дарья Кузнецова

– Наоборот, Иммур, оно кажется мне более чем своевременным, – отмахнулся император. «Пока вы не очнулись», – едва слышно хмыкнул себе под нос сосед справа. – Поэтому, чтобы не откладывать, клятвы вы принесете сейчас. Кто первый?

Несколько секунд висела тишина, а потом с места поднялась, уже вполне откровенно ухмыляясь, Шарра.

– Позвольте мне, ваше величество? Женщин вообще принято пропускать вперед, а уж когда мужчины трусят – особенно, – язвительно протянула она, обводя присутствующих насмешливым взглядом. – Я, Шарра Нойр-ан, вверяю свою жизнь и волю Александре Шаар-ан по праву старшей крови, – пристально глядя на меня, серьезно проговорила женщина и, выпустив коготь, полоснула себя по тыльной стороне ладони. Странно, но мне в этот момент почудился характерный железистый привкус на губах.

Бросив на нее непонятный – не то раздосадованный, не то обиженный – взгляд, полоснул себя по запястью тот седой, который высказывался о поспешности принятого императором решения.

– Я, Иммур Таан-вер, вверяю свою жизнь…

– Я, Мунар Инварр-ар…

Дальше в порядке живой очереди этот нехитрый ритуал принялись повторять все присутствующие, заодно предоставляя мне возможность запомнить их имена. Кое-какие, к слову, уже были знакомы; например, Иммур Таан-вер, чье лицо сразу показалось мне знакомым, являлся министром внешних связей, и я даже вспомнила, что он пару раз бывал при дворе отца. Я в протокольных встречах не участвовала, но мельком видела.

И еще одно имя показалось мне знакомым: Изур Ордар-вер. Наверное, отец той самой нервной девушки, от скандала с которым я умудрилась спасти мужа. К моему удивлению, пожилой оборотень разглядывал меня с искренним интересом, а клятву, кажется, произносил от души.

Имена оборотней – это, конечно, отдельная проблема в общении с ними, справиться с которой помогал только опыт изучения рушского языка. Обилие рычащих и мурчащих звуков в речи превращало беглый монолог для непривычного уха в бессвязное монотонное урчание. И я каждый раз, знакомясь здесь с новым представителем этого вида, радовалась своей тренированной и не такими оборотами памяти и отличному знанию рушского. Потому что иначе я и мужа своего могла не запомнить, что уж говорить об остальных окружающих!

– Когда они закончат, тебе надо назваться и сказать, что принимаешь ответственность за их жизни и волю по долгу старшей крови, – склонившись к моему уху, тихо предупредил Руамар. – И точно так же рассечь запястье.

– Ты у меня саблю отобрал, а когтей у меня нет, – так же тихо, не отрывая взгляда от очередного оборотня, предупредила я.

– Ничего, с этим я тебе помогу.

– Но потом у меня будет пара вопросов, – пригрозила я.

– Разумеется, – насмешливо фыркнул император и, кажется, выпрямился.

Когда последний из присутствующих повторил те же слова, я поднялась с места, чтобы высказать ответное слово. Пока говорила что велели, за моей спиной встал Руамар, одной рукой перехватил кисть моей руки, а когтем большого пальца второй – рассек кожу на запястье. И почему-то не спешил выпускать меня из объятий, продолжая держать мою руку, прижимать меня лопатками к своей груди и уже почти привычно дышать в волосы за ухом.

– Я, Александра Шаар-ан, принимаю ответственность за ваши жизни и волю по долгу старшей крови.

Привкус крови на губах и языке стал особенно отчетливым, мне даже стало несколько не по себе. Впрочем, не только от него; непривычных ощущений было слишком много. Одни объятия чего стоили! Было в этой обволакивающей близости нечто… странное, тревожащее, но неожиданно приятное, чему я не могла подобрать названия. Наверное, потому, что никогда прежде ничего подобного не испытывала. А еще странной была реакция окружающих оборотней, точнее – полное отсутствие оной, как будто ничего неожиданного Руамар сейчас не делал. У меня появилось подозрение, что совет точно так же спокойно отреагировал бы, если бы мы устроились в одном кресле вдвоем.

Определенно стоило все-таки уточнить у императора или у кого-нибудь столь же серьезного, что именно у них считается неприличным. В подробностях.

Когда я договорила, оборотень невозмутимо поднес мою руку к губам и медленно провел языком по царапине, залечивая. Несколько секунд после окончания обряда висела неловкая тишина, которую нарушил шелест открываемой двери – вернулся секретарь в сопровождении какого-то дюжего оборотня, несущего внушительное кресло с высокой спинкой и резными подлокотниками, похожее на те, что стояли вокруг стола. Кажется, парень просто караулил под дверью нужный момент, чтобы не заявиться посреди клятвы.

– А теперь займемся делами, – будничным тоном сообщил император, кивком благодаря поклонившегося оборотня за предоставленное посадочное место.

Присутствующие наконец-то устроились с комфортом, и собрание вдруг приняло вид обыкновенного рабочего совещания. Поскольку участвовать в нем я не имела возможности – банально не хватало знаний и понимания текущих проблем Руша, – оставалось благоразумно помалкивать, внимательно слушать, запоминать и делать выводы.

При всей их внешней вежливости и отсутствии явного протеста, продолжительное наблюдение позволило узнать много интересного. Например, я готова была поклясться, что сидевший рядом с генералом Анвар-вером мужчина, Ливар Урмар-вер, с неодобрением относился не только ко мне, но и, похоже, к самому императору. Да и помимо него хватало тех, кто бросал в нашу сторону не самые добрые взгляды.

Заседали оборотни долго, преимущественно обсуждали вопросы послевоенных реформ и наведение порядка в стране после заключения мира. Я даже в какой-то момент забыла, что нахожусь среди рушцев; настолько похожи были не только сами темы, но даже интонации, с которыми высказывались двуликие. Раздражение, облегчение, обида, искренняя радость – все воспринимали мир по-разному, точно как в Орсе.

Правда, свернули обсуждение не тогда, когда вопросы оказались исчерпаны, а когда иссякло терпение императора. Наблюдать этот процесс было довольно забавно. Сначала он очень внимательно слушал и участвовал в разговоре. Потом перехватил мою руку и начал ее бездумно поглаживать, массируя ладонь и пальцы, но продолжал активно участвовать в обсуждении. Потом начал периодически подносить мою руку к лицу, утыкаясь носом в запястье. Сначала возвращался в реальность сам, потом – после моего напоминания. А потом плюнул на все и, резко поднявшись с кресла, бросил: «Заседание Малого совета будет продолжено завтра в полдень тем же составом» – и потянул меня к выходу. Честно говоря, этот поступок я восприняла с облегчением, потому что и сама уже начала отвлекаться и реагировать на его прикосновения.

– Руамар, а можно я задам тебе пару вопросов? – уточнила я, когда мы покинули зал.

– Позже, – отмахнулся император.

Странно, но обещанное «позже» действительно наступило, и даже не на завтрашнее утро, а где-то через час после нашего возвращения в покои. Мы лежали на разворошенной постели, голова мужа покоилась у меня на животе, и я задумчиво перебирала пряди длинных жестких волос. Я опять пыталась найти название собственным ощущениям, копаясь в памяти и ассоциациях; получалось плохо.