Отдаленные последствия. Том 2 - Александра Маринина

– Привет. Кофе хочешь?

– Не, не люблю. – Он поморщился, но тут же спохватился: – В смысле: спасибо, нет. Я бы чаю выпил.

– Пошли, поищем, где продают навынос, и посидим в машине, поговорим.

– А почему в машине, а не в кафе? – Он повертел головой, обозревая местность. – Вон их сколько.

Настя улыбнулась.

– Открою тебе страшную тайну, Виктор Игоревич: я курю. Столько лет, сколько ты на свете еще не прожил. И бросать не собираюсь. Поэтому про здоровый образ жизни мы дискутировать не будем, и твои советы на эту тему меня не интересуют. Мне как злостной курильщице заказаны серьезные беседы в закрытых общественных помещениях. Разумеется, если очень надо – я легко могу потерпеть, но если есть возможность не терпеть, то лишние страдания мне ни к чему. А в своей машине я хозяйка.

– Понял, – коротко ответил Виктор.

Вывеска «Кофе с собой» попалась на глаза почти сразу. Ассортимент оказался довольно обширным, и Настя взяла двойной капучино, а Вишняков попросил чай. С картонными стаканчиками в руках они вернулись к Настиной машине и устроились на заднем сиденье.

– Сергей Кузьмич просил вам передать, что у нас третий… – Виктор чуть замешкался, – третий случай. Сегодня ночью.

– Беда… Кто?

– Олег Литвинович.

Вот же!.. Это имя она видела в коротком списке вместе с именами Леонида Чекчурина и Татьяны Майстренко. Кто же там был потерпевшим? В статье наряду с Олегом Л., виновником ДТП, обозначена Даша В. восьми лет. Настя напрягла память.

Винникова.

– Даша Винникова?

– Да. А вы откуда знаете? Вам уже сказали?

– В материалах нашла. Там много интересного. Особенно любопытен короткий список. Все, кто в нем фигурирует, описаны в первых статьях Стекловой и соавторов. Все до единого.

– Это что-то означает?

– Почти ничего, кроме того, что этот список, очевидно, был составлен когда-то самым первым, с него и началось все исследование. В этом списке шесть виновников ДТП и их жертвы. На сегодняшний день трое из них убиты. Половина.

– Ни фига себе… – озадаченно протянул Виктор.

Это прозвучало так по-детски, что Настя невольно улыбнулась, хотя, по сути, ничего смешного не было в том, что серия с записками пополнилась третьим убийством.

– Времени было мало, – продолжала она, – полный анализ я не успела сделать, но кое-какие соображения записала и послала Сергею Кузьмичу на почту. Он сам разберется, что с этим делать. А мы сейчас давайте обсудим, как будем себя вести. И для начала нам придется быстренько научиться обращаться друг к другу на «ты». Ты мой племянник, я твоя тетка.

– Почему племянник?

– А не знаю! Брякнула первое, что пришло в голову, когда разговаривала с одним доцентом на кафедре и просила внести нас с тобой в список на проходной. Для бывшего коллеги ты слишком молод, я уже десять лет в отставке, и работать вместе мы никак не могли. Детей у меня нет, так что и в сыновья ты не годишься.

– Думаете, про вас…

– Про тебя, – быстро поправила его Настя.

– Ну да, про тебя всем этим ученым все известно? И что детей нет, и сколько лет назад ты в отставку вышла.

В его голосе звучал неприкрытый скепсис.

Настя рассмеялась.

– У меня нет мании величия, успокойся. Но мир юридической общественности довольно тесный, хотя и обширный. Никогда не знаешь, на кого из знакомых нарвешься в той или иной тусовке. Я тебя представлю сыном, который тоже юрист, пошел по маминым стопам, а тут подвалит кто-нибудь, кто меня давным-давно знал и кого я совсем не ожидала увидеть, и начнет громко удивляться. Зачем нам эти эксперименты? Молодой любовник – повод для пересудов и повышенного внимания. А племянник – достаточно безопасно и практически непроверяемо. Моя задача – разговаривать с людьми на умные темы, твоя задача – смотреть. Сергей Кузьмич сказал, что ты спортсмен. Это так?

– Да ну, Анастасия Павловна…

Она поморщилась.

– Вот давай без этого. В самом крайнем случае при необходимости – Настя. Напрягись и постарайся не налажать. Так что со спортом-то?

– Ну как… Занимался… Вроде неплохо получалось.

– По внешнему виду, движениям, походке, осанке, пластике можешь на глазок определить, проходил ли человек спортивную или боевую подготовку?

– Не знаю, – в голосе Виктора звучало сомнение. – Не пробовал. Нас этому не учили.

– Вот и попробуешь. И заодно пообщайся с народом на тему внезапной смерти Стекловой.

– А это-то зачем?

Настя повернула к Виктору голову и сделала наивные глаза. Большие такие. Круглые.

– Ну как зачем? – неторопливо и очень выразительно произнесла она. – Сергей Кузьмич подозревает, что с кончиной старушки не все в порядке. Мы же именно этим и занимаемся с тобой, правда? Я с последними учениками-соавторами буду почву прощупывать, а ты – со всеми остальными.

Он не понимал. Но объяснять опасно. Должен сам додуматься. Он не знает ни про майора Паюшина, ни про ту ложь, которую Анастасия Каменская скормила этому майору. Мальчик совсем молоденький, такого сбить с толку – раз плюнуть. Если его спросят, зачем полковник в отставке Каменская водила его на поминальное ученое собрание, что он ответит? То-то и оно. Рискует Сережка Зарубин, ох, рискует, отправляя с ней этого лейтенанта, о котором почти ничего не известно, кроме того, что он упорный, дотошный и хорошо запоминает на слух. А как у него с порядочностью? С корпоративной этикой? С готовностью подставить ближнему подножку? С сообразительностью, в конце концов? При той схеме, которую Настя придумала, никак не получалось сделать вид, что она ничего не знает о Литвиновиче, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы в три секунды просчитать степень ее осведомленности по делу, а значит, и степень непозволительной болтливости полковника Зарубина. Но Сергей, сославшись на Антона Сташиса, заверил Настю, что «этот не сдаст». А когда Настя выразила опасения, добавил: «По крайней мере, так считает Тоха. Пойми, Пална, у меня выбора нет. Дзюбу нельзя посылать, Тоху ты гордо отвергла, остальные – прикомандированные, темные лошадки, ненадежные. Вот из всех ненадежных я тебе отрядил самого приличного». Как же бедные ребята работают, зная, что никому нельзя доверять?

«А сама ты как работала? – сердито одернула себя Настя Каменская. – Да точно так же в последние годы службы. Ходила, как по минному полю, доверяла только двум-трем сотрудникам, которых давно знала. Плечо друга, локоть товарища… Ха-ха. Смешно. Твои иллюзии начали рассыпаться еще в начале девяностых, когда у Володи Ларцева дочку похитили, чтобы заставить его работать на криминальную группировку. Вот тогда и случился тот первый раз, когда ты узнала, что доверие к коллегам – далеко не аксиома. И к концу службы от юношеских иллюзий остался один пшик».

Пауза опасно затягивалась. Настя быстро перебрала в уме все, что Зарубин сказал о лейтенанте Вишнякове. Собственных впечатлений у него было немного, в основном все – со слов Антона Сташиса, который общался с Виктором более плотно. Нужно что-то сказать. Что-то правильное. Немедленно.