Отдаленные последствия. Том 2 - Александра Маринина

– Мне? Никто не мешает. Что за вопрос?

– Ой, да неужто? Говорят, у тебя засланный казачок появился, за которого сильно просили, и ты не мог отказать. Казачка-то иметь под задницей не очень комфортно, правда? Крепкое основание его задвинуть тебе не помешало бы. Заодно и того, кто просил, можно на место поставить, показать, кто в лавке хозяин. Чисто профилактически, чтобы в дальнейшем не обременял тебя просьбами. Что, я не прав?

– Прав. Ты всегда прав, когда трезвый.

Она катастрофически проспала! Это же надо было так отрубиться! На часах начало двенадцатого. В квартире полная тишина. И собака же…

Настя в ужасе вскочила, сунула ноги в тапочки и рванула в ванную. Бруно! Несчастный Бруно, голодный, невыгулянный. Сидит там один и не понимает, что происходит, дадут ли ему когда-нибудь поесть и сходить в туалет или так и придется помирать без еды и воды, зато с организмом, переполненным отходами жизнедеятельности.

Записка, прикрепленная к двери санузла, сразу бросилась в глаза, и Настя облегченно выдохнула. Чистяков встал вовремя, собаку покормил и выгулял, уехал на работу. Снизу пририсовал смешную рожицу.

Зарубин позвонил, когда Каменская уже пила кофе. Голос у него был такой, что Насте показалось, будто все эти материалы профессора Стекловой утратили свое значение и стали Сергею совсем неинтересны. Ей сразу расхотелось делиться результатами своих ночных бдений.

– Есть что-нибудь жизненно важное? – спросил он.

– Ничего особенного. Просто наблюдения и кое-какие соображения. Давай я твоему мальчику все расскажу при встрече.

– Хорошо.

– Отчество у мальчика есть?

– Зачем тебе? Он пацан совсем, просто Витя.

– Сережа, проснись! Чтобы куда-то войти, нужно или иметь пропуск, или быть в списках.

– Блин, не сообразил… Прости, Аська, навалилось тут всего, голова кругом с раннего утра. Щас, момент.

Из телефона донеслись шаги, звук открывающейся двери и приглушенный голос Зарубина:

– Лейтенант, тебя как по батюшке?

Ответа Настя не разобрала, услышала только неторопливый деловитый басок.

– Игоревич он, оказывается. Вишняков Виктор Игоревич.

Она записала имя на листочке. Включила компьютер, нашла нужный сайт, вышла на страницу кафедры уголовного права и криминологии, просмотрела список профессорско-преподавательского состава. За полтора десятка лет, прошедших с того времени, когда Анастасия Каменская писала диссертацию в качестве соискателя, состав обновился почти полностью, но кое-кто, с кем Настя была знакома, еще остался.

Покопавшись в записной книжке телефона, она выудила пару номеров и принялась звонить, питая скромную надежду, что ее вспомнят. Минут через десять проблема была решена: Каменская Анастасия Павловна и ее племянник Вишняков Виктор Игоревич включены в список тех, кто выразил желание принять участие в научном собрании памяти профессора Стекловой.

Почему-то мешало чувство вины перед собакой. Ну какая вина? Пса покормили, прогуляли, он сидит дома, в тепле, в привычной обстановке, у него есть вода и игрушки. Что не так-то? «Ему одиноко, – думала Настя, – он решил, что его бросили навсегда, он же не понимает, что хозяева уехали всего на две недели. Он грустит и плачет».

Она скинула халат, натянула спортивный костюм и отправилась на шестой этаж проведать Бруно. Лабрадор лежал на подстилке в просторной прихожей и даже не вскочил при Настином появлении. Уткнул морду в вытянутые лапы и косил печальным глазом.

– Бруно, – позвала Настя, с удивлением отметив, что в ее голосе появились просительные нотки, – Бруно, мальчик, привет!

Никакой реакции. Только хвост чуть шевельнулся.

Она присела на корточки рядом с собакой, осторожно прикоснулась пальцами к голове, погладила массивную шею.

– Ты чего? Ты обиделся, что ли? Тебя же покормили вовремя, на прогулку вывели. А никто не обещал, что это каждый раз буду я. У меня есть муж, и тебя оставили на нас обоих, а не только на меня. Ну Бруно же! Кончай дуться. Хочешь вкусняшку?

Заветное слово мгновенно подействовало. Через секунду пес уже стоял на всех четырех лапах, а хвост его мотался из стороны в сторону с поистине реактивной скоростью. Получив целых три печенья-косточки, Бруно забыл, что собирался со вкусом тосковать.

Настя проверила еду в стоящих в холодильнике контейнерах. Гречки пока достаточно, но мясо уже пора варить, осталось совсем мало, даже на ужин не хватит. Она достала из морозильной камеры две упаковки индейки и включила мультиварку. Хороший прибор, можно не сидеть над кастрюлей, все само выключится, когда приготовится. Надо только не забыть зайти перед уходом на встречу с «племянником», выключить поддержание температуры и поднять крышку, чтобы мясо остывало.

Что-то еще она собиралась сделать в соседской квартире… Ах да, проверить комнаты. Хозяева предупреждали, что Бруно, случается, хулиганит, когда надолго остается в одиночестве. Настя не спеша обошла все три комнаты и убедилась, что лабрадор, хоть и действительно хулиганил, но слишком многого пока себе не позволил. Книги, которые вчера она видела на прикроватной тумбочке в спальне, теперь валялись на полу, покрывало на кровати имело такой вид, словно на нем проходили соревнования по вольной борьбе, в комнате мальчика Миши обнаружился всего один изрядно погрызенный фломастер, а в гостиной кругом валялись ошметки изорванных в клочья бумажных салфеток. Все вполне пристойно, могло быть и хуже. Настя аккуратно сложила книги на тумбочку, а фломастер и остатки салфеток выбросила в мусорное ведро. Можно уходить.

Но это оказалось не так-то просто. Бруно правильно понял ее намерение и снова лег. На этот раз прямо перед дверью. И глаза сделал такие, что впору разрыдаться. Настя потянула дверь на себя, ни на что, в общем-то, не надеясь. Сдвинуть такую массу ей не под силу. Дверь, ведущая в квартиру с лестничной площадки, открывалась наружу, а вторая дверь, внутренняя, – как обычно, в сторону прихожей. Если бы дверь была только одна, легко можно было бы решить проблему, просто распахнув ее и переступив через упрямого пса. Но та дверь, перед которой он лежал, не распахивалась, и открыть ее нет никакой возможности, пока Бруно не отойдет добровольно.

– Ты мелкий гад и манипулятор, – сердито сказала Настя. – Я понимаю, тебе скучно, ты хочешь, чтобы я сидела с тобой. Но я не могу, у меня дела, у меня работа. Мне нужно идти.

Пес оставался неподвижным, даже хвост не шевельнулся. Придется прибегнуть к испытанному методу. Однако не сработало: слово «вкусняшка» действия не возымело. Бруно поднял голову, но встать, чтобы дотянуться до печенья, даже не подумал. Не получив обещанного, снова опустил голову и замер в пантомиме «вселенская скорбь».

Настя попробовала добавить в голос строгости и требовательности.

– Отойди! Дай мне уйти! Бруно, место! – несколько раз повторила она, указывая пальцем на подстилку.