Возвращение - Джек Макдевит

Мы последовали за Эдмундсом по центральному проходу, возле кафедры свернули налево и вышли в коридор через боковую дверь.

– Там, внизу, склад. Вернее, то, что от него осталось.

– И бо́льшая часть его завалена? – спросил Алекс.

– Верно. Никто не знает, кто это сделал и когда. Могли быть даже обрушения. Мы даже не знаем наверняка, был ли подвал частью «Дома в прериях». Вероятно, его соорудили позже. Но с официальной версией это согласуется плохо, и я не буду настаивать.

Смотритель открыл дверь, и мы увидели уходящую вниз лестницу. Он поставил ногу на верхнюю ступеньку и выжидающе посмотрел на нас:

– Хотите спуститься?

– Да, – ответил Алекс. – Если вы не против, хотелось бы осмотреться здесь.

Мы последовали за ним в громадное подвальное помещение. Повсюду стояли штабеля коробок и ящиков.

– Можно заглянуть? – спросил Алекс.

– Конечно.

Алекс показал на ящик, и Эдмундс поднял крышку. Мне показалось, что ящик набит заплесневевшими одеялами. В другом ящике оказалось то же самое, в третьем – трубы и металлические брусья. В пластиковой коробке лежали две Библии и несколько сборников псалмов.

– Это барахло хоть когда-нибудь перебирали?

– Уверен, преподобный Маккоули и его братия просмотрели тут все, прежде чем уйти. В любом случае Юнион-Сити приказал провести тут генеральную ревизию, когда возвратил себе здание – где-то в девятом году. Если они и нашли что-нибудь, то забрали себе.

Мы вернулись. Разговор зашел о том, что, по мнению некоторых, в Темные века артефакты могли оказаться в частных домах – на чердаках и в подвалах.

– Скажу так, – сказал Эдмундс, – городской совет был бы рад найти хоть один-два. Но это чистое безумие. Каждые несколько лет они обшаривают здесь все, желая убедиться, что ничего не упустили.

– А много тут было места? – спросил Алекс.

– Кто знает? У церкви – не так много.

Алекс показал смотрителю фотографию Бэйли на коммуникаторе:

– Господин Эдмундс, вам, случайно, незнаком этот человек?

– Нет. – Он покачал головой. – Вряд ли. Кто это?

– Гарнетт Бэйли. Он был одним из ваших…

– Ну да, – кивнул он. – Однажды я встречал его. Извините, это было давно, а у меня не слишком хорошая память на лица. Но я действительно его видел.

– Не помните, о чем вы говорили?

– Думаю, примерно о том же, о чем говорю с вами. Но это было давно. Лет двадцать назад.

– Вы знали тогда, кто он такой?

– Да. Поэтому я его и помню. Профессор из университета Бантвелла. Написал несколько книг. Я слышал пару его выступлений.

– В университете?

– Нет. Историческое общество наградило его какой-то премией, и он приехал сюда, чтобы получить ее. Потом появлялся еще несколько раз. Странный тип. Это мне запомнилось.

– Не помните, о чем он говорил?

– В общем-то, нет. Премию вручали на торжественном ужине, и его речь заняла всего несколько минут. По большей части, кажется, выражал благодарность разным людям. В других выступлениях, если правильно помню, он говорил об артефактах. Но все подробности улетучились из памяти.

Выйдя из церкви, мы угодили в объятия женщины-репортера, только что вошедшей в ворота.

– Господин Бенедикт? – сказала она. – Я Мадлен О’Рурк, из «Равнинного бродяги». – Она была ростом почти с Алекса, с зачесанными назад волосами цвета янтаря и зелеными глазами. – Могу я задать вам несколько вопросов?

Алекс был не из тех, кто теряет самообладание при виде красивой женщины, но эта, похоже, застигла его врасплох.

– Здравствуйте, Мадлен, – ответил он. – Я… гм… это Чейз Колпат. И… да, конечно. О чем?

– Вы настоящая знаменитость. Интересно, что привело вас в Юнион-Сити?

Она говорила с заметным акцентом, растягивая слова и иногда добавляя лишний слог.

– Полагаю, ответ вам уже известен, Мадлен. – Алекс слегка тянул время, размышляя, что сказать. – Нас интересовал «Дом в прериях». И история, связанная с артефактами Золотого века.

– Что ж, – ответила она, – думаю, вы оказались в нужном месте. – Она огляделась по сторонам. За нами наблюдали сидевшие у дверей домов люди. – Вы не против, если я буду записывать наш разговор?

– Да, пожалуйста.

– Спасибо. Как я понимаю, вы пытаетесь выяснить судьбу экспонатов, исчезнувших в Темные века?

– Мадлен, удивительно, что вы узнали о нашем присутствии здесь. Не объясните, каким образом?

– Ну, господин Бенедикт, сомневаюсь, что вы вообще можете путешествовать втайне от журналистов.

– Как правило, журналисты мало интересуются древностями. Но вы правы: мы действительно хотим выяснить, что случилось с артефактами. Удивляюсь, однако, что вам стало об этом известно.

Она снова улыбнулась:

– Что еще может делать здесь знаменитость такого масштаба?

– Ну… – скромно проговорил Алекс, – у нас есть множество поводов оказаться тут.

– Конечно. Например, ваша тетя Сьюзен живет в соседнем квартале. – На лице ее опять мелькнула улыбка. – Итак, есть ли у вас соображения насчет того, что могло с ними случиться? С артефактами.

– Пока что нет.

– Но вы все же надеетесь разгадать тайну возрастом в восемь тысяч лет?

– Мадлен, я был бы только рад, – рассмеялся Алекс.

– Есть ли зацепки?

– В общем-то, нет.

– Господин Бенедикт, каковы ваши планы? Вы рассчитываете найти то, чего не заметили остальные? Что именно?

– Вероятно, ничего. Но поискать всегда полезно.

– Вы уже решили, в каком направлении будете двигаться?

– Мадлен, если мы что-нибудь найдем, обязательно дам вам знать.

Разговор продолжался в том же духе еще несколько минут. Алекс не стал упоминать о Бэйли. Я подозревала, что Мадлен знает о нем, но, так или иначе, она тоже не назвала его имени. Наконец она поблагодарила Алекса и ушла.

Мы вышли за церковные ворота и вернулись в машину.

– Все в порядке? – спросила я.

– Все отлично. – Он глубоко вздохнул.

– Та еще штучка.

– Вполне себе, – улыбнулся Алекс. – Но с тобой не сравнить.

Мы переночевали в Юнион-Сити, а утром отправились в Виннипег, чтобы посетить университет Бантвелла. Виннипег, столица мира, располагался примерно в ста семидесяти километрах севернее Юнион-Сити. Вскоре после отбытия Алекс позвонил в университет, представился и спросил, можно ли поговорить с деканом факультета археологии.