Ловцы видений - Дэннис Фун

— Это такие маленькие блестящие жучки, зеленоватые как изумруды. Они тебя облепляют сотнями и при этом ярко сверкают. Кажется, что у тебя вся кожа становится изумительного зеленого цвета. Потом они в нее зарываются и появляются эти волдыри. Это вызывает вторую по силе боль, какую я чувствовал в жизни.

— А какая на первом месте?

— Это когда из отложенных ими яиц вылупляются личинки и вылезают из тела. Вот тогда-то на месте волдырей и образуются эти язвы. Большинство людей после заражения и нескольких дней прожить не могут.

— Но ты-то как-то умудрился остаться в живых.

— Да, потому что я — чудо природы. — Лампи резко вытянул руку и указал на ногу Роуна. Тот подпрыгнул, но под ногой ничего не оказалось. Лампи горько усмехнулся. — Не переживай, — сказал он Роуну. — Мы уже прошли те места, где водятся лесные клещи. Они для тебя не опасны. У тебя от них есть защита.

— Это ты?

Но Лампи ему не ответил. Он был спокоен и, казалось, целиком поглощен своими мыслями.

* * *

Следующие два дня Роун с Лампи шли по высохшему руслу реки, его высокие берега служили им хорошим прикрытием. Лампи все больше молчал. Время от времени Роун пытался втянуть его в разговор, но Лампи лишь ускорял шаг, и Роуну не оставалось ничего другого, как поспешно следовать за ним. При этом он внимательно следил за дорогой, чтобы не раздавить небольших ящерок, юрко снующих между камнями. Он оставался начеку и руку все время держал на мече-секаче.

К концу третьего дня пути Лампи вдруг остановился и пристально посмотрел на оружие Роуна.

— Ты за кого меня принимаешь?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты хоть и умеешь читать, но я тоже не круглый дурак. Негасимый Свет — это миф. Я слышал много всяких рассказов о нем, все их слышали.

— Каких рассказов?

Лампи презрительно фыркнул.

— Не держи меня за идиота!

— Я и не собираюсь. Расскажи мне только, что ты слышал.

Лампи вздохнул.

— Перед самым концом Мерзости группа повстанцев вышла из войны и отправилась на восток в поисках места, где можно было бы создать оазис спокойствия и учености.

Роун согласно кивнул.

— Это были отцы-основатели.

Лампи посмотрел на него подозрительно.

— Правильно, их называют отцами-основателями. Значит, и ты слышал эти рассказы.

— Мой дед был одним из отцов-основателей.

— Тогда почему выходец из легендарного мирного селения никогда не расстается с мечом-секачом?

— Я же говорил тебе, что меня похитил Святой.

— Но сейчас-то ты все время при оружии, разве не так? — спросил Лампи, продолжив путь.

Роун хотел его догнать и все объяснить, но Лампи, казалось, это уже было безразлично. Он просто шел себе быстрым шагом и шел. Роуна утешало лишь то, что они все дальше и дальше уходили от друзей.

В течение следующих пяти дней они шли в том же темпе, постоянно озираясь по сторонам в поисках преследователей. Разговаривали они мало, только когда без этого нельзя было обойтись. Каждую ночь, когда Лампи засыпал, Роун тренировался, совершенствуясь в боевых искусствах, он знал, что всегда должен быть готов отразить любую угрозу. Когда он уставал и хотел отдохнуть, сверчок пел ему колыбельную. Роун засыпал и всегда видел один и тот же сон про Негасимый Свет.

СЕЛЕНИЕ ЛЕЖИТ В РУИНАХ, НАД ОГНЕННОЙ ДЫРОЙ ВЬЕТСЯ ДЫМ. УЛИЦЫ ПУСТЫ. ТУТ РОУН СЛЫШИТ, КАК КТО-ТО ПОЕТ, он помнит этот МОТИВ. ЕГО НАПЕВАЕТ ГОЛОС МАМЫ.

ЕЕ ПЕСНЯ ДОНОСИТСЯ С ДРУГОЙ СТОРОНЫ РАЗРУШЕННОГО ЗДАНИЯ РАТУШИ. ОН БЕЖИТ К ЗДАНИЮ И ВИДИТ, КАК МЕЛЬКАЕТ ЕЕ СПИНА, ДЛИННЫЕ ЗАПЛЕТЕННЫЕ В КОСУ ВОЛОСЫ, КОГДА ОНА ИСЧЕЗАЕТ В РАЗВАЛИНАХ.

ОН ВБЕГАЕТ В ЗДАНИЕ ЧЕРЕЗ ДВЕРЬ. БОЛЬШОЙ ЗАЛ ПУСТ. ОН ПРИСЛУШИВАЕТСЯ И СЛЫШИТ ШУМ ШАГОВ. ЗА ПОВАЛЕННОЙ КОЛОННОЙ ОН ВИДИТ ОТСВЕТ ОЧЕРТАНИЙ МАМЫ, ВЫХОДЯЩЕЙ НА УЛИЦУ. ОН УСТРЕМЛЯЕТСЯ ЗА НЕЙ В ЯБЛОНЕВЫЙ САД, ГДЕ ВЕТВИ ЯБЛОНЬ ПРИГИБАЮТ К ЗЕМЛЕ ТЯЖЕЛЫЕ, НАЛИТЫЕ СОКОМ ПЛОДЫ. ОН ВИДИТ, КАК ОНА ВЫХОДИТ ИЗ-ЗА ДЕРЕВА.

«Я ТЕБЯ ЖДАЛА, РОУН. Я ТАК ПО ТЕБЕ СКУЧАЛА».

РОУН ВСМАТРИВАЕТСЯ В ЕЕ ЛИЦО, ЕЕ ТЕМНЫЕ БРОВИ, ПРЕКРАСНЫЕ МАМИНЫ ГУБЫ В ЧАРУЮЩЕЙ УЛЫБКЕ. ОН ДЕЛАЕТ К НЕЙ ОСТОРОЖНЫЙ ШАГ.

«ЭТО И ВПРАВДУ ТЫ?»

ПО ЩЕКАМ ЕЕ БЕГУТ СЛЕЗЫ.

«ТЫ ЕЩЕ СОМНЕВАЕШЬСЯ?»

«Я ТОЖЕ ОЧЕНЬ СКУЧАЮ ПО ТЕБЕ, МАМА».

ОН ДЕЛАЕТ ЕЩЕ ШАГ В ЕЕ СТОРОНУ, НО РУКА ЕГО ПОПАДАЕТ В СЕТЬ, КОТОРАЯ ОБОРАЧИВАЕТСЯ ВОКРУГ ВСЕГО ЕГО ТЕЛА. КОГДА НИТИ СЕТИ ПОКРЫВАЮТ ЕГО ГОЛОВУ, ОН ВИДИТ, КАК МАМИНО ЛИЦО МЕНЯЕТСЯ, ОНО ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ЛИЦО СТОУВ.

«РОУН! ПОЖАЛУЙСТА, НЕ УХОДИ. ГДЕ ТЫ? ТЫ ТАК МНЕ НУЖЕН!»

НИТИ СЕТИ ПРЕВРАЩАЮТСЯ В ТОЛСТЫЕ КАНАТЫ, СКРЫВАЮЩИЕ ЕГО ОТ СТОУВ, НО ЕЕ МУЧИТЕЛЬНЫЕ КРИКИ ПРОДОЛЖАЮТ РАЗРЫВАТЬ ЕМУ СЕРДЦЕ.

Этот сон мучил Роуна по утрам, когда он просыпался, казалось, будто его все еще опутывает та сеть. Он знал, что настоящая Стоув пытается его отыскать. Но во сне он чувствовал, что за ней стоит какая-то темная сила. Это его очень волновало. Что же происходило с его сестрой?

Мысли свои Роун хранил при себе, каждый день при долгой ходьбе погружаясь в раздумья. Но в то утро его размышления были прерваны, когда они с Лампи подошли к чистому журчащему ручью. Лампи подозрительно взглянул на спутника и фыркнул.

— Что-то не так? — спросил его Роун.

Лампи наклонился и стал большими глотками пить. Роун последовал его примеру. Ручей был самым глубоким из всех, что им встречались на пути, а вода в нем была на удивление свежей и вкусной. Потом они до краев наполнили фляги. Роун посадил сверчка на камень, разделся и прыгнул в воду. Она была такая холодная, что у него перехватило дыхание, но чувствовать, как она омывает его тело, было на удивление приятно.

— Лезь в ручей! — крикнул он Лампи.

Хрипло вскрикнув, тот бросился в ручей, даже не сбросив одежду, сразу промокшую на мелководье. Роун принялся стирать свои вещи, потирая штаны и рубашку о камни.

— Кровь не смывается…

— Мне б ее отмыть, чтобы запаха плохого не было, — ответил Роун, хоть ему очень хотелось, чтобы Лампи ошибался, и чтобы темные пятна крови исчезли с его одежды.

* * *

Когда в полдень они обогнули изгиб реки, вдали показалось селение. Лампи вскарабкался на берег и побежал к зарослям низкорослого кустарника в противоположную от поселка сторону.

— Куда ты? — закричал ему вдогонку Роун.

— Не хочу нарываться на неприятности.

— Но мы же можем там достать свежей еды.

— Проживем и без нее.

— У меня есть несколько старых монет, мы сможем купить на них всякой всячины.

Глаза Лампи совсем сузились.