Смертельный конкур - Марина Серова

– Да я не хочу ее тревожить лишний раз, – запинаясь, объяснила я. – А… я с одной ее ученицей общаюсь, Мариной Кузнецовой, может, она мне поможет? Марина приходит на конюшню к одиннадцати, а уже начало двенадцатого…

– К сожалению, ничем не могу вам помочь, – даже огорчилась инструктор. – Я сегодня Марину не видела, может, Жанна Константиновна отменила ее тренировку?

Час от часу не легче. Я поблагодарила Ирину Викторовну и опрометью бросилась обратно в конюшню. Шестое чувство подсказывало мне, что надо наведаться в быташку – я еще надеялась, что застану там Марину.

В раздевалке новичков уже не было, зато я увидела Лену, собственной персоной. Девчонка стояла ко мне спиной и что-то искала в свалке висящих седел. Услышав мое появление, она резко обернулась. Ее лицо как-то странно изменилось – мне показалось, что глаза «амазонки» сверкнули сумасшедшей яростью.

– Опять ты?! – взвизгнула она злобно. Мне вспомнился рассказ Леры, которая утверждала, что у Лены явно не все в порядке с головой. Сейчас я полностью разделяла мнение «хозяйки» Античного – похоже, Лена если и не сумасшедшая, то человек не вполне адекватный.

– Ты что, следить за мной вздумала? – Она агрессивно взмахнула рукой, в которой сжимала хлыстик, с явным намерением ударить меня по лицу. Я ловко увернулась, но Лена молниеносно нанесла еще один удар, орудуя кнутом, как шпагой. Я отпрыгнула в сторону и, пока «амазонка» заносила руку, собираясь следующим выпадом выколоть мне глаз, резко выбросила крепко сжатый кулак, метко ударив Лену по локтю – туда, где расположена болевая точка. Девчонка взвыла – я прекрасно знала, что при ударе в эту часть руки человек испытывает нестерпимую боль, которая пройдет только через несколько минут. Лена выронила свое оружие, хлыстик упал на пол. Воспользовавшись замешательством противника, я схватила ее за запястья и заломила руки назад, так, что спортсменка согнулась пополам.

– Пусти меня! – вскрикнула Лена и рванулась высвободиться из захвата. – Пусти, мне больно!

– Лучше не сопротивляйся, – спокойно ответила я. – Будь умницей, иначе будет только больнее.

Я контролировала ситуацию. Захват болезненный, но абсолютно безвредный. Поболит, а потом боль отступит. Но Лена об этом не знала, поэтому я припугнула ее:

– Если будешь сопротивляться, я тебя не выпущу, но руки сведет так, что неделю ты не сможешь ручку в руках держать. Если поняла – кивни. – Лена судорожно мотнула головой. – Хорошо, – продолжала я. – Сейчас ты ответишь на все мои вопросы. Будешь говорить правду, я мигом определяю, если человек лжет. Хоть раз попытаешься соврать, и мы продолжим разговор в полицейском участке. Тебе все понятно? Если да, то кивни. – Она снова дернулась, но, похоже, поняла, что со мной шутки плохо, и я приступила к допросу. – Вчера ты пыталась убить Марину Кузнецову, – произнесла я с напором. – Отпираться бесполезно, у меня есть доказательства, что ты специально пустила лошадь галопом наперерез Смерчу. Можешь не сочинять сказки про то, что не справилась с управлением – если, конечно, не хочешь остаться на всю жизнь инвалидом. Отвечай, зачем ты это сделала?

– Пусти меня, я не могу… – Лена совсем растеряла свой боевой пыл и высокомерие. Теперь она униженно умоляла меня не причинять ей боль. Я совсем немного ослабила хват, но тут же снова сжала пальцы – чтоб девчонка и думать забыла о каких бы то ни было глупостях.

– Говори, – приказала я. – Иначе будет хуже, со мной лучше дружить.

– Я хотела ее сбить сначала, – пролепетала Лена. – Пожалуйста, отпустите, я не могу, мне очень больно…

Ого, уже на «вы» перешла. Прогресс явный, ладно, так и быть, это заслуживает небольшого поощрения.

– Отпускать я тебя не собираюсь, – проинформировала я поверженную «амазонку». – Захват ослаблю, но если попробуешь вырваться снова – уж не взыщи. Кивни, если поняла. Продолжай.

– Она оскорбляла меня, – проговорила Лена. – Она знает, что у меня мать – наркоманка, я это скрываю, а она прознала и обозвала меня… Дочерью наркоманки. Я вспылила, но это не со зла, я ничего не замышляла, не хотела… Она это сказала прямо на тренировке, она задела меня за живое… Когда я слышу это, с ума схожу… Я и Регину в галоп пустила, только сразу же попыталась ее остановить… И не смогла.

– Ты же считаешься одной из лучших наездниц! – возразила я. – Как ты не справилась с лошадью? Собираешься участвовать в конкуре, а кобылу остановить не можешь! Как это понимать?

– Регина очень сложная в управлении, – пояснила Лена. – Ее легко разогнать, она несется с полуслова, но при этом закусывает удила и попросту разносит… Вы видели, какая она огромная? С ней Жанна-то вряд ли справится, я ее взяла только потому, что она мне по росту самая подходящая. На других лошадях я выгляжу нелепо, меня это бесит. Да вы мне сейчас точно руку сломаете, ой…

– Рассказывай дальше, – не обратила я ни малейшего внимания на ее жалобы. – То, что ты испытываешь сейчас – не боль, а так, легкий дискомфорт. Хуже будет, если не закончишь ныть и не расскажешь все по порядку… Я могу тебе это устроить, думаю, запомнишь надолго!

С суровостью, конечно, приходится немного переигрывать, зато теперь я уверена: девчонка выложит все, что знает и не знает.

«Сама виновата – нужно быть поприветливее со старшими», – подумала я.

– Регина, она, как и другие лошади, всегда чувствует состояние всадника, – быстро затараторила Лена. – Ну и поэтому она еще понесла – чувствовала, что я в ярости, и не останавливалась… Я честно – пожалуйста, поверьте, я не вру! Я честно пыталась остановить, повернуть, я тоже испугалась… Я не знаю, что случилось бы, если б мы врезались в Смерча! Вы ведь мне верите, правда?

– То есть ты говоришь, что потом пожалела о своем первоначальном намерении, – подытожила я. – Хорошо. Теперь скажи мне, почему Марина тебя оскорбила? Вы с ней – враги, так я понимаю?

– Ну, я ни с кем из девчонок не общаюсь, – призналась Лена, все еще гримасничая от боли. – Никто из них не достоин и близко подходить к конюшне! Жанна с ними нянчится, потому что лучше никого нет. Они все бестолковые, ничего не умеют и не соображают. Вы же их видели, этих простофиль? А Маринка – себе на уме, она с виду такая спокойная. Липнет к своему Смерчу, а на всех свысока смотрит. Мы сразу друг друга невзлюбили – она каждую тренировку перед Жанкой выпендривается, все себя пытается напоказ выставить. Вся из себя, что вы, королева! А дай ей другую лошадь – даже не Регинку, а Тарифа, – думаете, она хоть одно препятствие возьмет? А Смерча любит, потому что он один из самых лучших по прыжкам. Я бы его сама взяла, но она первая захапала.

– Так, ладно, что вы друг друга на дух не переносите, я поняла, – прервала я поток обиженных обвинений в адрес моей подопечной. – Расскажи мне, когда ты порвала Маринину уздечку.

– Чего? – вытаращила глаза Лена. – Какую еще уздечку, вы о чем? В конце концов, что вы меня то в порче седел обвиняете, теперь с уздечкой пристали… Ой-ой, больно!

– Ты полегче на оборотах, детка. Солнце мое, я не люблю, когда со мной невежливо разговаривают. И грубости не потерплю. Будешь говорить как миленькая! Выкладывай про Маринину уздечку, живо!