Мечта сотворенная - Елена Труфанова

— А ты неплохо научилась обходить программные запреты на причинение вреда другому игроку.

— Когда ты — беззащитная дочка фермера, склонная к любовным авантюрам, быстро учишься всем этим штучкам.

Она поднялась на ноги и снова прислушалась к происходящему за дверью. Обадайя сел и размял плечи. Все же он слишком стар для каких-либо отношений с эмоционально-неустойчивыми девицами. Особенно — кибернетически усиленными.

— Спрашивал, что мне мешает уйти? — Сэмми кивнула на дверь. — Твой тощий напарник. Уже второй час торчит в коридоре, а до этого обыскал мою комнату. Извращенец.

— Нуу, — Обадайя поднялся с пола и неспешно натянул на себя одежду. Конечно, хотелось вначале умыться, но не бросать же даму, пусть и такую странную, в беде. — В каждом есть немного сговорчивой дочки фермера. А в Тони — еще и примесь озабоченного сына ковбоя, цель которого — поймать всех пасущихся в округе мустангов.

Она тяжело вздохнула, затем вернулась на кровать и легла так, чтобы ноги оказались на подушке. Обадайя же пригладил волосы и вышел в коридор, возле порога столкнувшись с Тони. Дрыщ, слегка сонный, но чрезмерно довольный сразу же перегородил дорогу, словно бы официант, заметивший подтасовку с оплатой счета.

— Сэмми от нас ушла! Притом — голой! Я нашел ее платье на кровати, там же лежали очки, бюст…

— Наша новая компаньонка на месте, ты зря волновался, можешь спокойно спуститься в обеденный зал и подождать там.

Обадайя подвинул дрыща в сторону и зашел внутрь комнаты Самриллы. Платье, очки и чемоданчик с крыльями по-прежнему лежали на кровати, идеально разглаженные и без единой прилипшей соринки.

— Так она у тебя… ооо… вот это дела!

— Если бы не твои дела, наша временно бескрылая подруга могла бы ночевать совсем в другой комнате. А пока не мешай мне собираться. Сейчас быстро позавтракаем и уберемся из этой деревни.

Тони скис, еще несколько секунд потоптался на пороге, разглядывая комнату Сэмми и выжидая подробности жаркой ночи двоих своих компаньонов, после все же ушел. Обадайя аккуратно сложил вещи демоницы, попробовал открыть чемодан, но тот предательски мигнул синеватым огоньком биометрической идентификации, так что пришлось распрощаться с этой затеей. Интересно, не будь Тони с неблагочестивой девицей, посетила бы «тетушка» дрыща или все равно направилась бы к Обадайе? Сколько в ее поступке было элемента случайности, а сколько программных команд?

Он сел на кровать и устало потер лицо руками. Дожился до того, что его пытаются подкупить с помощью девицы-бота, отдаленно похожей на его бывшую жену. Тони не прав: все же он не видел Ингрид пару десятков лет назад, тогда она была почти копией Сэмми. А если уж вспомнить привычки бывшей… Слишком случайные случайности, чтобы в них можно было поверить. Запутанное дельце, и с запретным душком, точно как этот огуречный салат.

* * *

Когда они с «тетушкой» спустились вниз, унылый Тони уже складывал из полотняной салфетки подобие лебедя. Из еды на столе обнаружились только специи. Даже такое простое дело, как завтрак, нельзя поручить самому лучшему проводнику «Мара — ВМ». Впрочем, если верить карте, то уже через пару часов они прибудут в Озерный город, где снова смогут окунуться в бездну съестного порока и преступного чревоугодия. А заодно и расспросят свидетелей, знакомых с пропавшими там игроками.

Сэмми задумчиво вертела в руках солонку; Тони, периодически бросавший на демоницу обиженно-разочарованные взгляды, пытался смастерить из другой салфетки крылья для своей птички; Обадайя же неотрывно следил за кухонной дверью и принюхивался к исходящим оттуда запахам. Точнее — не исходящим. Все-таки здорово он изменился за прошедшие дни: стоило распробовать вкусные и запрещенные блюда, как возвращаться к прежней уже никакого желания нет. Недаром Мартин говорил, что часто в вирт ходят не ради игрового процесса, а ради еды, выпивки и секса без ограничений.

Наконец разносчица вышла из-за двери, легко удерживая на одной руке поднос с тремя стаканами воды. Сурово, даже для поста. Хотя Обадайя никогда особенно не разбирался в тонкостях религиозных культов, возможно, им еще на уступки идут. Женщина же поздоровалась с ними, поставила стаканы, сделала пару шагов в строну, но сразу же угодила в почти страстные объятия Тони.

— Госпожа, как можно оставлять страждущих без куска хлеба? — он крепко держал разносчицу за плечи и не собирался отпускать. Та же поправила белоснежный чепец, одним почти механическим движением выбралась из захвата и всучила дрыщу засохший сухарь, выуженный из того самого тайного кармана, спрятанного под пышными кружевами фартука.

— И это все? — Тони двумя пальцами сжал сухарь, посмотрел его на просвет, затем покрутил и положил на соседний столик.

— Так пятый день семидневия — время воздержаться от пищи. Завтрак и обед под запретом, только после темноты разрешается трапезничать. Но могу предложить вам, как особо страждущему приезжему, огуречный салат.

— Ооо, тот самый запретный салатик?

— Уже нет. Мы его выбросили, так что теперь это не еда, а компост. Ничего запрещенного, — она так выразительно улыбнулась, что Обадайя решил запомнить это чудо мимического искусства и непременно использовать при разговоре с начальством или очередным жалобщиком. Все же без слов выразить: «А теперь пошел на хрен, въедливый и нудный нытик!» — это надо уметь.

Тони скривился и подошел к своему стулу, на спинке которого висели арбалет и сумка с зельями, и уставился на Обадайю, разносчица же невозмутимо подобрала сухарь и спрятала его в карман, чтобы осчастливить другого приезжего.

— Убедился, что здесь нам делать нечего? — дрыщ повесил на плечо сумку, взял в правую руку арбалет и несколько раз постучал по столу пальцами левой. Сэмми вытащила из кармана зеркало, поправила волосы и очки и тоже встала. Обадайя же мстительно выпил половину стакана воды, прихватил меч и зашагал к выходу из этого вместилища голода и неудобства.

Под беспощадными солнечными лучами деревня веришей выглядела хуже, чем ночью: все одинаково серое, без индивидуальных черт вроде разбитых горшков на заборах или пестрых занавесок. Редкие кусты бледно-розовой мальвы выбивались из общей картины настолько, что один из местных решительно срезал цветы один за другим.

— Все равно завтра вырастут. Они в плане локации заложены.

Тони надвинул шляпу на глаза и обогнал Обадайю. Тот же подошел поближе к одной из мальв, оторвал цветок и с почти священны ужасом наблюдал, как на блестящем сломе стебля формируется новая почка. Внезапно крестьянин отбросил серп на землю и побрел куда-то вглубь деревни, повторяя себе под нос: «вериши в бога единого…». Точно такие же слова, напеваемые заунывным голосом, разом грянули со всех сторон, отозвавшись глухой болью в голове и позвоночнике, одновременно погас игровой интерфейс, сменившись мелькающими предупреждениями о скором отключении всех приложений для криллоцитов. Сэмми без крика повалилась на землю, Тони бестолково качал головой, будто пытался вытрясти эти крики. Казалось, что сам безымянный бог сектантов вздумал проявить свою волю и покарать напичканных презираемой им техникой людей.