Клянусь, я твой - Полина Эндри

то с песней. Я делаю глубокий вдох, считаю до пяти, а затем резко открываю дверцу и выхожу. Позади слышится ещё один стук дверцы, я поворачиваю голову и вижу, как Оливия накинув на плечи свой ранец, бежит в сторону студии. Она поспешно скрылась за дверью, вот только я всё никак не могу сдвинуться с места. Тем временем Кейн подходит ко мне и я чувствую, как он легонько берет меня за руку.

Я смотрю на него, некоторое время не двигаясь, и мы вместе идём в танцевальную студию. Ближе к дверям я все же отпускаю его руку, тянусь к ручке и первая захожу. В уши вливается знакомая танцевальная мелодия и моему взору открывается картина, как Бриджит стоит неподалеку на корточках перед Оливией, пока другие детишки репетируют, что-то ей объясняя и мягко поглаживая плечи. Оливия кивает и очень внимательно ее слушает. Хорошо, хоть на ребенке всё это не отразилось. А то я знаю таких. Тут она замечает нас.

— Здравствуйте, Кимберли! — ее губы расплываются в совсем небольшой улыбке, когда она подходит к нам, отправив Оливию в раздевалку. — Вы немного опоздали, но ничего страшного, мы только начали.

— Да, простите, на улице сплошные заторы.

Я чувствую себя неловко, понимая, что она обращается исключительно ко мне. Девушка пропускает мимо ушей эту фразу.

— Напоминаю, что к концу недели нужно внести оплату за следующий месяц. Хорошего дня.

— И вам.

Я проговариваю ей это уже в спину, видя как девушка отдаляется, становясь у напольного зеркала лицом к детям. Я медленно поворачиваю голову к Кейну, видя на его губах загадочную ухмылку. Он весело кусает губу. У меня в самом прямом смысле отваливается челюсть.

— Она просто сделала вид, будто тебя нет. Что ты ей сказал?

— Тебе версию с возрастными ограничениями или нет? — в его глазах пляшут голубые светлячки. — Ладно, я просто сказал, что у меня уже есть любимая и чтобы она держала свои губы при себе. Поверь, подробности тебе лучше не слышать.

Что-то мне подсказывает, что он прав.

— Она теперь тебя ненавидит.

— Ничем не могу помочь. Так как, теперь ты убедилась, что между нами ничего нет?

— Убедилась. Но остался ещё один незавершенный пункт.

Я вижу заинтересованность в его глазах и менее ярче — предвкушение. Я делаю шаг вперёд, закидываю руки ему на плечи, прижимаюсь и целую его в губы. Разумеется не так сильно, как я этого хочу, потому как в зале больше десятка детишек. Я отстраняюсь от Кейна и смотрю в его ошарашенное лицо. Затем перевожу взгляд и вижу, как Вирджиния обиженно смотрит в нашу сторону, забавно надув щеки. Заметив, что я смотрю, она отворачивает голову и продолжает занятие, уже не так весело, как в предыдущий раз, зато с не меньшей профессиональностью.

Я с чувством выполненного долга и улыбкой стираю свою помаду с губ Кейна. Он награждает меня нежным ленивым взглядом. На его лице расплывается моялюбимая кривая улыбка.

— Вот теперь всё. Идём.

Я беру его за ладонь и буквально веду за собой, идя к выходу. Кажется, он все ещё потрясен и одновременно восхищён. Я толкаю белую дверь и мы выходим на улицу.

— Знаешь, если за каждый раз, когда ты будешь меня ревновать, ты будешь меня целоватьтаак, то я готов это делать вечно…

— Заткнись, Тернер.

Он смеётся.

Когда мы садимся в машину, я слышу, как обрывается вибрация моего телефона. Я поднимаю, оставленный над бардачком телефон и вижу два пропущенных вызова и одно сообщение.

— Мне звонила Элайна, а я оставила телефон в машине. Она все ещё переживает, что уехала тогда без меня… А ведь две недели уже прошло.

— Кстати об этом, Ким, — Кейн переключает передачу и оборачивается назад через плечо, осторожно выруливая из стоянки. Выехав на прямую дорогу, он поворачивается вперёд, сделав длинный выдох. — Я не хотел на тебя давить, тем более после вчерашнего, но нам нужно поговорить, как нам быть дальше с твоей работой и всем остальным…

Я делаю глубокий вдох.

— Кажется, я тебе уже говорила, что взяла отпуск.

— Да, я помню. Надолго?

— Завтра последний день.

Это я ему тоже говорила. По-моему.

Руки Кейна крепче сжимают рулевое колесо, отчего на его длинных пальцах проступает излишняя бледность. Некоторое время он молчит. А затем его голос становится немного глуше и каким-то хищно-притаенным:

— И что дальше? Ты… просто уедешь?

— Нет. Я не хочу уезжать, — честно признаюсь я.

Кейн как-то неровно выдыхает и прибавляет скорость. Гул его автомобиля при этом невероятно мягок. Несколько минут он размышляет над моими словами, становясь отстраненным.

— Мне нужно поехать в офис, — вдруг говорит он и поворачивает ко мне голову. — Ты со мной?

— Нет, я лучше домой.

Я вижу, как вмиг блеснули его глаза и тут понимаю свою ошибку. Я сказала «домой».

— Конечно, Ким, — он награждает меня ленивым озорным взглядом. — Как скажешь.

Заметив мое смущение, он расплывается в ухмылке, а я откидываюсь на спинку сидения. Мои щеки покрываются нервным румянцем.

— Да, и раз уж мы выяснили, что между тобой и этой девушкой ничего нет, считаю нужным сообщить, что к тебе наведывались родители того мальчика, с которым подралась Оливия.

— Черт, я совсем о них забыл… — ухмылка стирается с его лица так же быстро, как и брови изгибаются в настороженной дуге. — Что они тебе сказали?

— В большинстве о том, как пострадал их бедный мальчик и какая у тебя хулиганистая сестра. Не волнуйся, я их успокоила и всё уладила.

Он высоко вскидывает бровь, на мгновение повернув ко мне голову:

— Ты им заплатила?

— У тебя всё измеряется деньгами что ли? Нет, конечно. Мы просто спокойно поговорили.

Тут на его приборной панели начинает вибрировать телефон и на экране высвечивается знакомое имя. Блейк.

— Это твой компаньон, у которого я брала интервью? — удивлённо спрашиваю я.

— Да, это он.

Хотя и Кейн не спешит брать трубку. Я сама тянусь к своему телефону, вспомнив, что мне звонила подруга. Находя в журнале вызовов ее номер, я набираю его, мельком глядя на Кейна и слушая как пошел первый гудок.

— Элайна спрашивала о нем. Она видела его в одном из телевыпусков на местном канале.

— Передай Элайне, чтобы даже не старалась. Она не в его вкусе.

Я поворачиваю голову и задумчиво смотрю в его профиль, даже и не зная, что на такое ответить, но в этот момент гудки прерываются и на том конце раздается бодро-спокойное «Алло».

44

— Эй, приятель! Подлей-ка ещё