Аспект дьявола - Крейг Расселл

– Это получилось?

– Нет. Я встала перед зеркалом. Платье в зеркале было таким же красивым, но мое лицо… Должно быть, я закричала, потому что мама тут же прибежала ко мне. В зеркале я увидела, что платье все так же прекрасно, но лица у меня нет. Нет глаз, нет рта, нет носа – только гладкая кожа без единого выступа или углубления. Ровная маска из плоти. – Она устремила свой невидящий взгляд на Виктора. – Вы понимаете? Я смогла увидеть то, что видели все остальные, когда смотрели на меня. Теперь я знала, что я – пустота, невидимка. Когда я еще раз взглянула в зеркало, то обнаружила, что кто-то испортил мое чудное платье. Оно все было заляпано кровью. Я видела свое отражение без лица и красивое платье в кровавых пятнах.

– Что же случилось, Хедвика?

– Именно после этого меня отправили в спецшколу.

9

Магазин был намного шикарнее, чем предполагал Смолак. Он занимал первый этаж громадного здания в стиле секесе, уникальной чешской версии ар-нуво, на углу улицы Кржеменцова. Над входом красовалась золотая вывеска, гласившая: «Посуда и украшения из стекла Петраш». Изящные узоры вывески повторялись в декоре выложенных плиткой стен здания.

Витрины магазина были заполнены стеклянными предметами всех типов, функций и размеров: от ваз до бижутерии, от простых стаканов и графинов до аптечных гирек и ламп. Все было со вкусом разложено и, если наклониться и приглядеться к ценникам, можно было увидеть, что все очень и очень дорого.

Смолак вошел в магазин; женщина за стойкой кассы свысока наблюдала, как он приближается. Ей было чуть за сорок. Стройная, элегантная брюнетка. Темные волосы тщательно собраны в прическу, глаза подведены черным, губы ярко накрашены. Он обратил внимание на редкий, светло-изумрудный цвет ее глаз, в которых можно было утонуть. Ему пришла на ум глупая мысль, что, вероятно, ее наняли на работу из-за этого магического блеска в глазах, не уступающего блеску стекла вокруг.

Одета она была во все черное, на ней была атласная блузка с высоким воротом, как у китайского мандарина. Смолак догадался, что этот цвет она выбрала, чтобы не отвлекать внимания от великолепной игры света в искусном ожерелье в стиле модерн, которое плотно обхватывало ее горло и причудливо ниспадало по шелку блузки. Явно дорогое украшение представляло собой затейливое переплетение цепочек из белого золота, соединявших в искусный геометрический узор – ромбы из сверкающего изумрудного, салатового и бирюзового стекла.

«Вероятно, это демонстрационный образец», – подумал детектив.

– Добрый день, я пришел, чтобы поговорить с хозяином магазина, полагаю, мистером Петрашем, – сказал он и протянул бронзовый жетон офицера полиции. – Я капитан Лукаш Смолак из уголовного комиссариата.

– В чем дело? – спросила она высокомерно.

Смолак с удивлением отметил, что его задевает тон женщины, но в то же время голос показался ему очень привлекательным. Он устало вздохнул.

– Я буду говорить о цели своего визита только с владельцем магазина. Где я могу его найти?

Женщина указала на дверь в конце торгового зала.

– Кабинет там. Но придется подождать.

– У меня нет времени… – начал было говорить детектив, но горделивая красотка уже повернулась к клиентке, женщине средних лет, закутанной в меха, и заговорила с ней по-немецки.

Смолак не спеша пересек торговый зал. Колонны были облицованы ониксом. Застекленные витрины похожи на сверкающие айсберги в море белого мрамора; в каждой красовались искусно сделанные предметы из стекла. Смолак прикинул в уме, что его зарплаты полицейского не хватит ни на один товар, представленный в витринах. Очевидно, три другие продавщицы, одетые так же, как первая, придерживались того же мнения о его кредитоспособности и поэтому не обращали на него ни малейшего внимания.

Смолак постучал в дверь, но ответа не последовало, и тогда он, не церемонясь, вошел в кабинет. Посреди практически пустой комнаты стоял большой стол, на нем – стопка больших тарелок, завернутых в бумагу. Наполовину заполненная окурками хрустальная пепельница. По сравнению с роскошью торгового зала помещение казалось бедным, оно свидетельствовало скорее о практичности владельца, чем о его стремлении к показному блеску. Смолак сел за стол и стал ждать.

Он встал обернулся, когда дверь открылась, но, вопреки ожиданиям, в кабинет вошла та самая надменная красавица, поэтому он снова сел и, не сдержав раздражения, сказал:

– Я думал, что вы позовете владельца.

Брюнетка проигнорировала его раздражение, обошла стол и села в кожаное кресло.

– Я и есть владелец, – сухо произнесла она. – Меня зовут Анна Петрашова.

– Ах, простите, – смутился Смолак. – Мне жаль, я…

– Чем я могу быть полезна, капитан? – отрезала женщина.

И чем же вызвана ее резкость? Тем, что она почувствовала симпатию с его стороны, и это, вероятно, раздражало ее, или же тем, что она терпеть не может полицейских? Смолак не мог не знать, что большинство людей, как правило, не любит полицейских.

Он сунул руку в карман пальто, вынул нечто, завернутое в платок, и бережно развернул платок на столе. Стеклянная бусина размером с горошину. Если присмотреться, в сердцевине бусины изображен крошечный белый бутон розы.

Мадам Петрашова открыла ящик стола, достала из него ювелирную лупу и поднесла к глазу, затем взяла бусину и внимательно осмотрела ее, прокручивая между кончиками пальцев с малиновым маникюром. Через некоторое время она отложила лупу и вернула бусину на носовой платок.

– Это не наше, – резюмировала она. – В любом случае, у нас не было краж за последнее время.

– Я по другому поводу, мадам. Мне нужно знать, где сделана эта стекляшка.

Она пожала плечами.

– Сложно сказать. Стеклодувное мастерство распространено не только в Богемии.

– Был бы признателен, мадам, если бы вы оказали содействие следствию, – нажал Смолак. – Для нас это вопрос крайней важности.

– В чем же дело, позвольте спросить?

– Убили женщину. Эту бусину мы нашли на месте преступления, а среди вещей жертвы нет ничего подобного.

Светло-изумрудные глаза Анны Петрашовой расширились. На мгновение она потеряла самообладание.

– Кожаный Фартук? Эта та несчастная, которую убили в Прагер Кляйнзейт? Но ведь подозреваемый пойман? Я читала, что он покончил с собой, находясь под стражей.

– Боюсь, я не могу это прокомментировать, мадам Петрашова. Все, что я могу сказать, – для нас это действительно вопрос крайней важности.

Она на мгновение замешкалась, оценивающе посмотрела на собеседника, затем наклонилась вперед и снова взяла бусину в руки, чтобы рассмотреть ее еще раз.

– Я никогда раньше не видела такой работы, хотя не исключаю, что это сделано здесь, я имею в виду, в Богемии. Может быть, Яблонец[26]. Там делают львиную долю богемского стекла. Некоторые производители из Яблонца переехали в Рейнскую область Германии, так что ваша бусина может быть и оттуда. Вы ведь слышали про стразы, имитирующие настоящие камни? Но это всего лишь немецкая версия стекла из Яблонца, они давно освоили эту огранку. – Женщина пожала плечами. – На самом деле вашу бусину могли произвести и в Чехии, и в Германии, и во Франции, и в Польше, и в России. Где угодно. Мне жаль, но я не могу вам больше помочь.