Под знаком полумесяц - Чингиз Абдуллаев

Гольдфарб в роли литературного критика был не менее велик, чем в роли аналитика. Нужно было слышать его умные комментарии, оценить степень его знаний и интеллекта. Каждое его выступление вызывало заметное оживление в зале и аплодисменты. Чтобы его лучше понимали, он даже перешел на русский язык, на котором говорили большинство участников конференции. Он прекрасно говорил по-русски…

В половине второго объявили перерыв на обед. Конференция проходила в отеле «Парк Инн», который находился в ста метрах от «Хилтона». Но Яков Аронович демократично согласился остаться вместе со всеми. Мы обедали за одним столом. Рядом с нами сидели литературный критик из Москвы и литературовед из Белоруссии. Они говорили о влиянии творчества Чехова на развитие театрального искусства в двадцатом веке. Мне было интересно слушать парадоксальные высказывания Якова Ароновича, который обожал Чехова и не соглашался с ним в некоторых аспектах.

— Кажется, Лев Николаевич Толстой говорил, что ему не нравятся пьесы Шекспира, но еще больше он не любит произведения Чехова, — заметил, улыбаясь, литературный критик, — но влияние Антона Павловича на развитие мирового театра огромно.

— Безусловно, — согласился Гольдфарб, — и я думаю, что мы еще не осознали подлинного места Чехова в мировой литературе, а не только в драматургии. И его влияния на экзистенционалистов. Хотя лично я никогда не был согласен с его известной мыслью о том, что человек обязан всю жизнь выдавливать из себя раба. Невозможно выдавить из себя раба, просто не получится. Нужно родиться свободным человеком.

— Моисей сорок лет водил свой народ по пустыне, чтобы вырастить новое поколение, не помнящее рабства, — улыбнулся литературовед.

— И с этим я полностью согласен с Моисеем, — кивнул Гольдфарб, — хотя у меня есть к нему и личные претензии…

Все удивленно посмотрели на Якова Ароновича.

— Он сорок лет водил наш народ по пустыне и нашел единственное место на Ближнем Востоке, где нет нефти, — пошутил Гольдфарб, и все рассмеялись.

— Учитывая интеллектуальный потенциал вашего народа, я думаю, что вы никогда не нуждались в такой подпорке, — заметил литературный критик.

Разговор продолжался, и в этот момент у меня зазвонил мобильный телефон. Я увидела номер и поняла, кто именно звонит. Извинившись, я поднялась и вышла из зала ресторана. Ариф никогда не позволял себе звонить мне по пустякам. Неужели опять что-то случилось?

— Здравствуй, Кеклик, — услышала я голос Арифа, — как у тебя дела?

— Все нормально. Почему ты позвонил. Опять что-то произошло?

— Сегодня утром кто-то проник в квартиру нашей пропавшей подруги, — сообщил Ариф. По телефону он не стал называть ее имени, но я все сразу поняла.

— Что они там искали? — встревожилась я.

— Понятия не имею. Я узнал об этом только сейчас. И сразу перезвонил Кафарову. Он приказал приехать к нему и никому об этом не рассказывать. Но я решил позвонить тебе.

— А как ее муж? Он жив?

— Муж был на работе, — ответил Ариф, — его не было дома.

— Слава богу, — вырвалось у меня.

— Будь осторожна, — попросил Ариф, — ты где сейчас находишься?

— В отеле «Парк Инн». У нас международная конференция.

— Понимаю. Но все равно: будь очень осторожна. И держи в сумочке мой подарок.

Он говорил о небольшом «браунинге», который подарил мне два года назад и который помещался в любой, даже самой небольшой сумочке. Я его поняла.

— Не волнуйся, — сказала я ему. Конечно, пистолет с собой я не ношу. Но ему об этом лучше не говорить.

Мы попрощались, и я вернулась в зал ресторана. Гольдфарб взглянул на меня и ничего не сказал. Но, очевидно, многое понял. Потом было второе заседание, после которого объявили, что конференция будет продолжена завтра, а ужин состоится в ресторане на бульваре. Я все время думала о случившемся. Значит, Люда не просто пропала. Теперь нет никаких сомнений, что ее убили. Может, даже пытали перед смертью. Меня передернуло. Она была такой хрупкой, такой веселой. Мне даже страшно об этом подумать. Но я все время вспоминала звонок Арифа и отчетливо сознавала, что неизвестные не могли случайно оказаться в доме Борисенко. Они что-то искали. Интересно, что именно? Конференция закончилась в пять часов дня. Вместе с Яковом Ароновичем мы вышли из отеля, чтобы дойти до «Хилтона», благо он находился за углом.

— Что-то опять случилось? — очень спокойно спросил Гольдфарб.

— Нет, все нормально, — быстро ответила я.

— Боюсь, что не совсем, — неожиданно произнес Яков Аронович, — я видел, как вы дернулись, когда сегодня позвонил телефон. И видел, как быстро вы выходили из зала ресторана. Я даже успел заметить выражение вашего лица, когда позвонивший сообщил вам какую-то новость, в которую вы поначалу не захотели даже верить.

— У меня свои проблемы, — упрямо повторила я.

— Хочу вам напомнить, что я прибыл сюда не для того, чтобы беседовать о литературе, хотя это занятие доставляет мне наибольшее удовольствие. Меня пригласили в качестве консультанта-аналитика по вопросам безопасности, и я обязан заниматься именно этими вопросами. А вы офицер, работающий под прикрытием, о чем мы с вами много раз говорили. Разумеется, вы работаете не одна, а в составе некой группы. И если с вашими коллегами происходит нечто неладное, то я просто обязан об этом знать.

— Это вопросы не ко мне, — честно призналась я, — вам лучше поговорить с полковником Кафаровым.

— Что я и собираюсь сделать сразу после конференции, — ответил Гольдфарб, — мне важно понять, что у вас все идет точно по плану. Не забывайте: до начала конкурса «Евровидения» осталось не так много времени.

Мы подошли к отелю. Яков Аронович предложил мне сделать еще один круг вокруг «Хилтона». Я, конечно, согласилась.

— Судя по документации, с которой вы меня знакомили, — начал Гольдфарб, — там работает очень много иностранных фирм, подрядчиков и субподрядчиков. И меня несколько беспокоит этот факт. Если бы это был готовый дворец, который вы уже раньше неоднократно использовали, то не было бы таких проблем. Но это будет не просто новый большой концертный зал. Это будет абсолютно новый зал, который строят иностранные фирмы и в который могут завозить под видом строительных материалов все, что угодно. От массы взрывчатки до стрелкового оружия. И за этим невозможно проследить. Вы ведь собираетесь ставить свою охрану только после того, как сам дворец будет готов к эксплуатации и пройдет процедуру приемки.

— Верно, — согласилась я, — но во время приемки планируется проверить все помещения нового дворца.

— Это будет невозможно сделать технически, — задумчиво произнес Яков Аронович, — сами подумайте. Если там есть металлические стержни или любые металлические предметы, то даже самая тщательная проверка с металлоискателем ничего не даст. Взрывчатку можно обнаружить специальными приборами, когда какое-то количество этой пыли остается в местах ее закладки. Можно использовать и служебных собак. Но еще не придумали приборы, которые сумеют отличить металлические детали конкретного оружия от заложенных металлических частей в основании дворца. И поэтому проверять нужно будет особенно тщательно.