Под знаком полумесяц - Чингиз Абдуллаев

— Кто? — Даже в этот момент я была не офицером нашей группы, а прежде всего женщиной. И более всего на свете боялась, что он назовет имя Арифа. Этим я тоже себя выдавала. Ведь если бы я так не волновалась, то могла здраво рассуждать и понять, что нас с Арифом это непосредственно не касается. Ведь полковник сказал, что из оставшихся троих двое связаны друг с другом. Значит, пропавшим был точно не Ариф. И Кафаров, услышав мои мысли, назвал другое имя. И оно поразило меня…

— Пропала Люда Борисенко, — сообщил полковник, — она вчера не вернулась домой. Ее мобильный телефон отключен. Ее супруг тщетно ожидал ее до глубокой ночи. Потом начал звонить в полицию. Она до сих пор не вернулась домой, и никто не знает, где именно она находится.

Я хотела задать какой-то глупый вопрос. И закрыла рот. Лучше ничего не спрашивать.

— Может, несчастный случай? Нужно проверить больницы, — предложила я.

— Уже проверяем. Мы узнали об исчезновении только сегодня утром. Случайно узнали, она должна была приехать ко мне. Но ее нет. Ни дома, ни на работе. Вчера вечером она вышла с работы в восемь часов и исчезла. Сегодня весь день мы пытаемся найти хоть какие-нибудь ее следы. Но пока все безрезультатно.

— Мобильный телефон, — напомнила я, хотя понимала, что в первую очередь будут проверять именно его.

— Проверили. Судя по всему, он на дне Каспийского моря, — пояснил полковник, — возможно, вместе с Людой.

Ей было только тридцать девять. Она была старше меня всего на три года. Хорошо, что у них с мужем не было детей… Как будет вести себя моя дочка, если узнает, что я погибла? Что с ней будет? Хорошо, что жива моя мама, которая сумеет ее воспитать. И зачем я думаю о таких страшных вещах? Но кто и почему убрал Люду? Или она еще жива? Второй случай подряд. Неужели совпадение? Или ее тоже убили? Кому могла помешать очаровательная женщина из престижного салона? У нее не было любовников и сомнительных знакомых. В этом салоне бывали первые дамы нашего государства, жены министров и депутатов, сотрудников президентского аппарата и кабинета министров, послов и представителей зарубежных компаний. И все они были достаточно болтливы. Информация, которую поставляла Люда, всегда вызывала больший интерес даже не у нас, а у других органов — таможни, налоговой службы, прокуратуры. Но мы, конечно, не делились своей информацией с ними. Ведь они сами могут добывать нужную информацию. И если кто-то может ввезти груз без таможенного оформления, не заплатить вовремя налоги и вообще провести мошенническую операцию с отмыванием денег в сомнительном банке, то это нас не касается. Хотя двух дамочек из салона удалось завербовать нашим органам именно благодаря информации Люды. Ее информацию тогда использовали для того, чтобы шантажировать этих женщин. Одна, не стесняясь, призналась, что изменяет своему мужу и содержит любовника на его деньги. А вторая вообще призналась, что родила ребенка совсем от другого человека и все время боится, что муж обнаружит их поразительное несходство. Как видите, наши эмансипированные женщины иногда бывают слишком эмансипированными. Но подобная информация позволяет шантажировать женщин и вынуждать их работать на спецслужбы.

Может, Люде просто кто-то отомстил? Нет. Никто не мог знать, что именно ее информация помогла завербовать двух женщин. Но тогда кто и почему? Неужели все это связано с предстоящим конкурсом «Евровидения»? Чем больше я думала, тем больше сомневалась. Кафаров прав. Все слишком запуталось. И второй случай подряд — это уже более чем опасно. Нужно предупредить Арифа. Нужно немедленно ему позвонить, подумала я. И предупредить Самира Бехбудова.

— Они скоро приедут, — опять словно прочитав мои мысли, сообщает Кафаров, — я подумал, что будет правильно предупредить всех троих о возможной опасности.

— Полиция ее ищет? — Я все еще не хочу поверить в самое худшее.

— И не только полиция. Мы задействовали две специальные группы нашего министерства, подключили сотрудников контрразведки. Пока никаких следов.

— Получается, что она вышла и пропала. Но там людное место, всегда много людей. Куда она могла пойти?

— Обычно шла к станции метро, чтобы приехать домой. В метро она не заходила. Мы проверяли по видеокамерам, установленным на станции метро. Значит, она пропала примерно на участке между своим салоном и станцией метро.

— Две самые оживленные улицы, — задумчиво произнесла я, — и в восемь вечера там полно людей. И улицы хорошо освещены. Там должно быть много камер наблюдения. Неужели ничего нет?

— Наши специалисты просматривают все камеры, установленные на улицах по очереди. Но пока ничего не обнаружили.

— Может, я поеду к ним домой как ее подруга? — У меня иногда появляются такие бредовые мысли.

— И сразу себя разоблачишь, чтобы подставить под очередной удар. На другой стороне только и ждут, чтобы мы совершили подобную ошибку, — говорит полковник, — не делай глупостей, Кеклик. Не забывай, что ты офицер в отличие от той же Люды Борисенко, которая была всего лишь информатором вашей группы. Пусть и очень ценным информатором.

— Я бывала несколько раз в салоне, — напоминаю я полковнику, — никто меня не заподозрит, если я снова туда поеду. Может, мне удастся что-то выяснить.

— Это неправильно, — хмурится Кафаров, впервые показывая некое подобие эмоций, — но ты можешь попробовать. Если узнаешь любые подробности или новости, сразу перезвони мне. Хотя я думаю, что все это бесполезно. Мы имеем дело с серьезными людьми, чтобы они так глупо подставились.

— Вы разрешили мне попробовать.

— Поезжай. И учти, что твоя главная задача теперь — обеспечение безопасности нашего израильского гостя. Самая главная и самая важная. Он дает очень ценные советы, и его рекомендации нам крайне необходимы. Не забывай, что мы пытаемся уговорить израильтян выслать сюда целую группу их психологов и охранников во время проведения конкурса.

— Не забуду.

— С сегодняшнего дня рядом с вами постоянно будут дежурить два офицера охраны, — сообщил полковник, — так нужно для безопасности нашего гостя.

— Это я понимаю.

— И еще одно напоминание, — чуть морщится Кафаров, — никаких встреч с Арифом Салимовым. Никаких, абсолютно, ты меня понимаешь? Это очень опасно. Вас осталось трое. И я не могу исключить, что один из вас мог быть информатором другой стороны.

— Я знаю наших ребят, — нервно говорю я полковнику, — ни один из них не способен…

— Без громких фраз, — просит полковник, — я знаю их еще лучше тебя. Дело не в них самих. Дело в том, насколько мы готовы к тому, что здесь будет происходить. И Яков Аронович нам очень поможет.

— Вы разрешите ему все рассказать?

— Нет, пока рано.

— В таком случае я буду ждать вашего решения.

Я выходила от полковника в очень плохом настроении. Перед глазами стояла Люда Борисенко, наша Людочка. Выйдя из дома, я поймала такси и сразу поехала в салон. Разумеется, там все говорили об исчезновении Людочки и выдвигали самые разные версии — от инопланетного похищения до ссоры с мужем. Все-таки женщины любят сплетни даже больше самих новостей, с отвращением подумала я. С таким удовольствием они перемалывали косточки несчастной молодой женщине, придумывая разнообразные и дикие версии ее исчезновения. Конечно, я ничего не узнала. Да и не могла узнать. Они гадали, куда и зачем могла пропасть их коллега. Кто-то, самый бессовестный и самый глупый, решил, что таким образом она ушла от нелюбимого мужа. Я слушала, не вмешиваясь. Но так ничего и не узнала. А потом были следующие дни и ночи, еще более опасные и тревожные. Ночью позвонил Ариф. Я слышала его прерывистое дыхание и знала, что звонит именно он. Но он молчал, не решаясь ничего говорить. И я тоже молчала, чтобы не выдать себя случайным вопросом. Так мы и промолчали почти двадцать минут. Как много лет назад, когда познакомились и поняли, что нравимся друг другу.