Порох и соль - Дмитрий Манасыпов

Клайд осмотрелся. Что можно увидеть в сизо-плотной сметане, навалившейся со всех сторон – Хорне не понимал.

– А причем тут туман? – спросил Клайд шепотом.

– Море помогает всем своим детям. – Хорне хмыкнул, дивясь его незнанию. – Вы живете на островах и не знаете творящегося в воде. Мы тут гости, Морской король лишь изредка помогает любому из нас, но если его дочери выбросят жребий, желая получить моряков и корабль к себе, то спастись можно лишь выбросившись на берег.

– И вы в это верите?

Клайд сплюнул за борт. Почти получилось, назад прилетело немного и на штанину.

– А вы верите в человека, замученного из-за своей правды и бывшего Божьим ребенком, и в его учеников, исполнившихся Господней ярости и сокрушивших не поверивших в Мученика. Несуразица, но половина континента слушает лысых дурней, запрещающих женщинам купаться голышом и признающих только браки, совершенные у них, с оплатой пошлины.

Клайд не стал отвечать, отозванный Донером, не любящим, чтобы матросы слонялись без дела.

Туман потихоньку расходился. Стало видно вокруг, и, к с счастью, никого и ничего лишнего не наблюдалось. Хотя…

– Весла на воду! – крикнул Хорне, всматриваясь по левому борту. – Живо!

В спокойной воде справились двумя с каждого борта. «Чирок», сперва нехотя, качаясь, двинулся вперед и вправо, уходя от столкновения. Темное пятно, болтавшееся в тумане, двигалось бесшумно. Вот пропало, вот… снова появилось тенью, мелькнув чуть дальше.

– Течение, шкипер! – крикнул Баклберри. – Нам бы в него не попасть. Оно слабое, по кругу.

Хорне слышал о ведьминых кругах, встречающихся в море. Говорят, что над местами, куда опускали умерших мар-витт, ходят кругами воронки, порой засасывая в себя суда с моряками, по глупости не углядевших опасность. И туманов там хватает.

– Отваливая вправо! – Хорне вдруг заметил, как темное мелькнуло уже ближе. Их сносило, затягивало в середину воронки, не иначе. – На весла все!

Он сам кинулся к ближайшей уключине, уже хватаясь за толстенную рукоять, когда туман разорвало в клочья.

– Судно! – крикнул Баклберри и ткнул на него. И побелел.

Хорне развернулся, понимая – что увидит. И не ошибся.

Туман расходился, разлетался рваными клочьями. Стекал по торчащему вперед бушприту, облеплял носовую фигуру. Черная женщина, вырезанная из дорогого южного кедра, плакала смолой, приближаясь к крохотному корыту с живыми людьми. А сам корабль был мертвым. Ни звука, ни движения.

И их тянуло к нему.

– Вперехлест тебя и в клюзы… – Донер сморщился. – Шкипер, что делать станем?

Хорне скрипнул зубами. Ничего не случается в море просто так, и раз вот впереди корабль, придется подниматься на борт. Страх и смерть может ждать на борту, но там же могут оказаться и живые. Северяне, знавшие цену спасению, людей не бросали. Да и деваться им точно некуда. Штиль, течение, на веслах не уйдешь. Если Морской король проверяет маре-маннов, так тому и быть.

– Приготовиться приставать, – Хорне огляделся, – швартовы с кормы, больше не нужно. В партию со мной пойдет Клайд, Домер, Сьер и Роди. Остальным ждать наготове. Донер, ты старший.

– Да, шкипер. – Донер снова поморщился, глядя на брата, идущего с Хорне. – Что встали, псы соленые? Собирайтесь!

– Милостивый сьер капитан? – Сам Сьер уже стоял наготове, с мечом и ножом у пояса.

– Да?

– Долго ли меня будут называть не по имени?

Хорне пожал плечами. Ему было все равно, всем так удобно, а тянуть его выдуманное имя – язык можно сломать.

– Его недавно таскает по морю. – Донер не уходил. – Крен на нос, так, шкипер?

Все верно, Хорне и сам видел, как низко сидит деревянная женщина, как бушприт полощет концами в волне и что корма задрана чересчур высоко. И понял, к чему клонит его боцман.

– Я плохо знаю чужих гадов, Донер, видеть доводилось, но большая часть отваливалась сама.

Дно, не обитое медью, чернело смолой через почти сплошную зелень. Водоросли, моллюски и всякая прочая гадость густо облепила судно. «Чирка» подтаскивало ближе и кое-кого уже стало видно полностью.

– Вон, красные ракушки, – Донер показал на яркие пятна, – они с западного номеда. Судно стояло в гавани, не меньше двух дней, облепили густо. Такие же есть дальше, на Черном Юге, но там синие. Они не дохнут даже у нас, недели две, сколько раз снимали с «Мариона».

Выпуклые красные раковины густо сидели между водорослей, где вовсю шевелилась скользкая поблескивающая жизнь.

– Дерьмо какое… – Клайд, и так-то белокожий как все рыжие, почти посинел. – И так всегда?

– Это тебе не ваши долбленки, что только от берега и назад, – фыркнул Донер, – привыкай, если хочешь с нами дальше ходить.

Хорне, надевая перчатки, единственные офицерские перчатки с крагами, найденные Хорьком в трюме, чуть радовался. Не выдавая радости, само собой. Первые члены команды у него есть, Донеру, несмотря на «Кота» и Блэкбарда, Хорне поверил. Ему, как и братьям канонира-боцмана, доверял дед.

«Наконец-то что-то вспомнил» – проворчал тот в голове. Давненько Хорне его не слышал, совершенно забыв.

«Я тут, между прочим, два дня судно веду сам» – фыркнул он, но голос деда не ответил.

Судно, «Черная вдовушка», несло флаг Драгоша. Верить или нет – дурость, да и какая разница? Драгош стоял на восточном теплом море, богатый город с парой портов, да и корабль смахивает на приходившие с той стороны. А вот полторы-две недели, проведенные здесь – это правда. Судно целое, ни пробоин, кроме как на носу, ни разбитого рангоута. Никаких следов гари, никаких потеков, что порой случаются из-за ярой рубки на палубе. Да и дырка, если всмотреться, от рифа. Напоролись скулой, возможно, когда никто уже не стоял у штурвала.

– Мы идем проверять живых. – Хорне повернулся к своей абордажной партии. – Один остается на корме, дальше двигаем по двое и не разбиваемся. Если видите слизь, много крови – идете осторожнее. Оружие наготове и там сперва отыщем хотя бы пару фонарей. Ясно?

– Ху! – Сказал Домер и остальные присоединились. Сьер поддержал неохотно, но этот красавчик явно недоволен выпавшим шансом. Даже лучше, с радостью сойдет на берег, освободив место, койку и урезав пайку.

От бортов «Черной вдовушки» отталкивались веслами, дав Дамеру пришвартоваться, закрепив прочный конец в обвисшим вантам. И только тогда Хорне пустил Роди вперед.

Здоровяк поднялся форменным пауком, не задержавшись и наплевав на качку. Мягко спрыгнул, протянул назад руку и поймал брошенный топор. Чуть позже появился его затылок, Роди не оборачивался, смотря за палубой.

– Тихо, поднимайтесь.

Хорне шел первым, нырнул через слегка размочаленный волнами планширь и огляделся, держа в руке тесак. Да, тут вроде бы все мирно, хотя следы борьбы не скроешь. Пусть их мало.