Серебряные облака - Эли Макнамара

лодке, он, конечно же, давно вышел из гавани. А может… Может из-за погоды он все-таки решил посидеть в пабе подольше?

Снова набираю его номер, иду в прихожую – Комета там вне себя, ее надо успокоить. Снова – автоответчик.

– Джейми, ты, наверное, и сам уже знаешь: вокруг острова страшный шторм. В Сент-Феликсе, наверное, тоже. Пока он не кончится, ни в коем случае не пытайся вернуться. Это опасно. – Я на секунду останавливаюсь. – Если получишь это послание прежде, чем выйдешь из гавани, пожалуйста, позвони. Комета очень о тебе беспокоится. – Поколебавшись, я быстро добавляю: – И я тоже.

Я вешаю трубку.

Комета, конечно же, в доме не успокоится – ее надо вывести.

– Ладно, девочка, пойдем посмотрим.

Натягиваю свой желтый макинтош. Когда Джейми его в первый раз увидел, страшно над ним потешался: мол, ты в нем настоящая морячка. Надеваю шапку и туристские ботинки, на Фице и Комете застегиваю упряжи и беру их на поводок. Комете говорю строго:

– Ни в коем случае не вздумай теперь тянуть! Ты меня поняла?

Она смотрит на меня, будто хочет сказать:

– Что ты суетишься? Открывай дверь да пойдем скорее.

– Я кому говорю, не смей тянуть. Не то сразу вернемся и Джейми не найдем!

Услышав имя Джейми, Комета склоняет голову набок. И, к моему удивлению, сразу отходит и спокойно садится в стороне, чтобы я могла открыть дверь.

– Молодец, хорошая собака, пошли искать твоего хозяина.

Прежде чем выйти, затягиваю тесемки капюшона. Не сделай я этого, шапку обязательно снесет ветром. Наконец мы готовы. Кладу ключ в карман, открываю дверь, и мы выходим.

Порыв ветра тут же чуть не сбивает меня с ног.

Нам с Кометой еще удается кое-как устоять, но Фица повалило-таки на землю. Хватаю его на руки, изо всех сил прижимаю к себе, и мы с Кометой шаг за шагом отходим от дома.

От фонарей и прожекторов, какие устанавливают на маяках и которые стоят у нас возле приборов наружного наблюдения, вокруг дома довольно светло. Тропинку, идущую по берегу острова, различить нетрудно, но что происходит в море, совсем не видно.

Я пытаюсь сказать собакам, что дело обстоит куда хуже, чем я думала, и что шторм, кажется, перевалил за десять баллов, но ветер затыкает мне рот.

Стоит нам остановиться, Комета с надеждой смотрит в темноту, стараясь понять, где Джейми, но ни я, ни она ничего не видим. Обе мы слышим только рев огромных волн, разбивающихся о скалы вокруг острова.

«Где ты, Джейми? – С каждой минутой сердце обрывается у меня все больше и больше. – Боже, сделай так, чтобы он остался в пабе, чтоб решил пропустить еще по одной».

Фиц дрожит у меня на руках, дождь поливает нас как из ведра.

– Пойдем-ка мы лучше назад, – говорю я собакам. – Здесь мы Джейми все равно не поможем.

Насквозь промокшая Комета уныло смотрит на меня.

– Пойдем-пойдем, – тяну я ее за поводок. – В доме от нас будет больше пользы.

С несчастным видом она плетется за мной обратно. Мы входим, оставив шторм за порогом.

Снимаю дождевик, шапку и ботинки, наскоро вытираю собак, проверяю телефон – никаких звонков, никаких сообщений – и хожу по кухне из угла в угол, жду, пока закипит чайник. Чтоб согреться, завариваю себе чай в чашке и несу его наверх в башню. Фиц с Кометой остаются ждать Джейми у двери.

Сидя за рабочим столом, пристально смотрю в окно. Даже отсюда мне слышно вой ветра и грохот бьющихся о скалы волн. На крыше дома установлен прожектор, так что дом на острове видно и с моря, и из города, но мой радиус наблюдения не больше двадцати пяти – тридцати метров от берега острова. А из-за стены дождя и закрывших все небо штормовых туч я и вовсе ничего не могу разглядеть.

Проверяю приборы: данные полностью соответствуют происходящему за окном. Почему же мы не смогли предсказать шторм? Джейми до отъезда сказал мне, что его ничто не предвещало. Может быть, он ошибся?

Быстро проверяю его записи, распечатанные им в конце дежурства. Все правильно, и, согласно показателям, никакого шторма быть не должно.

Но разве такое возможно? Если сейчас приборы работают без перебоя и точно регистрируют нынешнюю ситуацию, как случилось, что несколько часов назад они не зафиксировали признаков приближающейся бури? Словно шторм пришел ниоткуда.

Вдруг дребезжит телефон. Я вздрагиваю от неожиданности. Это Фишер.

– Скай, простите за поздний звонок. Собирался ложиться, проверил телефон и заметил, что вы звонили около часа назад.

– Фишер, вы не знаете, где Джейми? – Я сама слышу, как отчаянно звучит мой голос. – Он, случайно, не с вами?

– Нет, он давным-давно ушел. Как и обещал, выпил всего одну пинту; море к тому времени уже поднялось, и он пошел забрать «Дорис» и плыть к вам на остров.

У меня перехватывает дыхание, но я спрашиваю с надеждой:

– А вы не знаете, он сразу из гавани отчалил? Может быть, по дороге он куда-нибудь завернул и все-таки остался в городе?

– Не думаю. – В голосе Фишера слышится напряжение. – Он торопился, потому что не хотел вас надолго оставлять одну.

Теперь я вообще не могу дышать. Мало того что Джейми вышел в море, когда это было уже небезопасно, так он к тому же сделал это из-за меня.

Я молчу, а Фишер переспрашивает:

– Значит, его с вами нет?

– Нет. – Голос у меня дрожит. – Он пока не вернулся. Фишер, я не знаю, что делать. Вдруг с ним что-то случилось? Он лодкой всего-то пару раз управлял, а уж о том, чтобы в такую погоду, – и говорить не приходится. У него никакого опыта нет, у нас обоих опыта нет. В такой шторм я бы с моторкой точно не справилась.

– Я сейчас в Трегарлане. – Голос у Фишера такой уверенный, что мне сразу становится легче. – Я сейчас пойду на смотровую башню «Дозорных моря» – может быть, оттуда что-то увижу. Если «Дорис» стоит в гавани, с их биноклем и с телескопом из башни ее должно быть видно. А если ее там нет, думаю, смогу разглядеть весь пролив до самого острова. Потерпите немного, я вам через несколько минут перезвоню. Хорошо?

– Конечно. Спасибо, Фишер.

– Пожалуйста, только не паникуйте. Все обойдется. Джейми из тех, кто родился в рубашке.

– Будем надеяться. – Я стараюсь добавить в свой тон оптимизма, но сама слышу в нем только страх. Уверена, Фишер тоже его слышит и пытается меня успокоить.

– Скорее всего, он в городе шторм пережидает, а мы