День Сэма (сборник) - Влад Маврин

– Не я один. Знаешь, был такой нарком по иностранным делам, Чичерин, так он тоже не смотрел в глаза, – серьёзно ответил Влад.

– Нашёл себе оправдание. Ну правда, а как у тебя? Только в глаза смотреть! – опять шутя приказала Ирина.

– А что у меня? Мы с Ольгой прожили вместе почти целую жизнь – больше тридцати лет, и женился я по любви. А теперь вот тебя встретил…

– Ладушка, милый, но, пожалуйста, я же не первая встретилась на твоём пути, ведь так?

– Всё так, Иринушка, всё так… Ведь мы же встретились людьми уже пожилыми и у каждого из нас за спиной значительный кусок прожитой жизни. Конечно же, были и другие женщины… Ты знаешь, я никому этого никогда не говорил, да и сам, честно говоря, долгое время не понимал до конца, что происходит у меня с Ольгой. Она моя первая настоящая любовь. Ольга умница, добрая и ласковая, но… понимаешь… Нет, не сейчас, давай как-нибудь в другой раз. Сейчас мы вместе: ты и я, мы снова молоды, и мы хотим друг друга…

Зазвонил телефон у Влада. Это была Ольга. Влад встал и вышел с телефоном в ванную комнату.

– Да, Оль?

– Влад, ты во сколько сегодня заканчиваешь?

– Ещё не знаю, пока занят. А что?

– Неля Кац звонила, они с Мишей хотят заехать вечерком.

– Во сколько, Оля?

– Часов в шесть-семь. Салатики и горячее я сделаю, а ты можешь заехать по пути и купить что-нибудь к чаю?

Влад взглянул на часы: было около четырёх.

– Конечно, Оля, нет проблем. А где Марик?

– Марик работает и будет поздно.

– Ладно, буду к шести и всё куплю, – закончил разговор Влад.

Он вернулся в комнату и снова лёг.

– Это жена? Тебе пора? – спросила Ирина.

– Нет, пока немного времени есть ещё. И потом я тебя хочу опять…

* * *

Влад был рад, что к ним приехали Кацы. Мишка был болтун и балагур, а Нелька, подстать ему, молчать не любила. С ними всегда было легко и просто в любой компании. Сейчас Влад наслаждался их обществом вдвойне: ему не нужно было прятать глаза от Ольги и заполнять паузы в разговоре. Мишка легко восполнял сегодняшнюю немногословность и задумчивость Влада.

Когда они уехали, он спустился к себе. Его переполняли чувства нежности и любви, которые он испытал к Ирине, но неожиданно для себя он написал совсем иное.

Голубиная почта

Влад – Ирине

Ирка, ну мы и дали сегодня. Прибежал домой, хорошо, что мать спала у себя в комнате, а отец где-то по делам был. Я сразу к себе, закрылся и весь дрожу: тебя и себя вспоминаю. Ну никогда не знал, что это так здорово! Мы с ребятами иногда трёпаем по этим делам, но это совсем другое. Ирк, а это хорошо? А ты думала про Это? Мы ведь даже не успели про это поговорить – сразу в разные стороны…

Знаешь, даже пацанам про нас не расскажешь – засмеют. Ну и дураки. Это даже слаще наркоты. Я прямо как вспомню про нас, так сразу горю весь, но не от стыда, ты не думай. Хочу опять… Даже уроки делать не могу, ну ничего в голову не лезет, только Это.

А знаешь, Ирка, мы никому про ЭTO не будем говорить. Пусть только ты да я будем знать, как это кайфово! Сказал – и опять в дрожь кинуло…

Ирк, а знаешь, ты мне вся-вся понравилась… правда. Приходи завтра в физкультурный зал на большой перемене, я тебя буду ждать. Да, чуть не позабыл, и принеси мои тетрадки, которые я у тебя в прошлый раз оставил.

Ирина – Владу

Любовь моя, я благодарна тебе за чудесно прожитый день. Одиночество позволяет мне не есть лимон, чтобы скрыть пережитое блаженство. Но когда я пришла домой, то даже мой Костя улыбнулся и спросил, отчего я так сияю. И я сказала ему, что жизнь порой преподносит сюрпризы, которые делают людей счастливыми. Ты, Ладушка, мой сюрприз, и я благодарна богу, что мы встретились.

Письмо твоё меня позабавило, спасибо. А это стихотворение – мой сюрприз тебе:

Когда б написала я имя твоё

в небесной дали,

Смог ветер-бродяга взорвать бы его,

подув в облака-корабли.

Когда б написала я имя твоё

в песке на морском берегу,

Играючи волны слизали б его,

оставив печаль мне одну.

Когда б сохранить я имя твоё

хотела бы, милый мой,

Открыла б я гавань – сердце своё,

где ты бы обрёл покой.

И были бы вместе с тобою вдвоём,

и плыли бы облака

И волны морские ласкали б меня,

так, как ласкал ты тогда.

Влад – Ирине

Иринушка, Пушкин отдыхает! Нет, правда, я серьёзно. Стихи твои просто чудо, и они меня снова зажгли. А главное – это ощущение тепла, которое вызывают они во мне. Я читаю их, и на душе становится празднично и песенно. Целую тебя, моя прелесть.

* * *

Их встречи стали частыми. Погода стояла замечательная – тёплое и ласковое осеннее очарование. Они много гуляли: больше всего они любили бывать теперь уже в их в парке под мостом. В будние дни он был почти необитаем, и они сиживали там после работы, наслаждаясь предзакатным Манхэттеном, который своими теснящимися у реки небоскрёбами напоминал сказочную крепость.

Он был необыкновенно величествен и всегда разный: в течение дня и в зависимости от погоды менял свой облик. Строящиеся новые высотные здания небесно-голубого цвета преображали Манхэттен из грозного серо-бурого в серебристо-голубой.

Они часами могли говорить буквально обо всём. У каждого из них за спиной была прожитая значительная часть жизни, и им было что рассказать друг другу.

Удивительно, что, наговорившись и разъехавшись по домам, они, закончив свои домашние дела, усаживались у компьютеров и начиналась пора «голубиной почты», продолжение их свиданий и бесед.

Владу никогда ещё не приходилось испытывать чувство такого обожания, как с Ириной. Ему надо было ощущать её в физической близости постоянно. Сидя рядом с ней в ресторане либо где-нибудь ещё, он незаметно для других ласкал её. Это было невероятное наваждение любви для этих уже немолодых людей.

«Надо же, получить такой подарок на старости лет», – размышлял Влад.

Они ещё несколько раз приезжали в тот отель, но, когда Влад в очередной раз предложил Ирине поехать туда снова, она отказалась и попросила Влада отвезти её домой. Они подъехали к её дому.

– Поднимешься? – Ирина коснулась рукой его колена и вопросительно взглянула на него. Она впервые пригласила его к себе домой.

– Хрю-хрю, – дурачась, Влад закивал головой. – А чаю дашь?