Враг мой - друг мой - Сергей Самаров

– Я просил, чтобы не звонили... Знал, что трубка не у тебя, и не хотел, чтобы волновались... Просто сказал, что с тобой связи нет, а как только будет, ты сам позвонишь... Позвони жене... Тут неприятная история... Ночью какие-то кавказцы пытались вскрыть дверь в твою квартиру. Жена вовремя царапанье в замке услышала и подняла шум. Сосед снизу на шум высунулся из двери... Там у тебя какой-то мент живет...

– Да, подполковник из МУРа... Прямо подо мной через этаж...

– Вот, он шум услышал, хорошо, стало быть, жена у тебя шуметь умеет...

– Это точно, она умеет...

– Сосед высунулся и увидел на лестнице трех убегающих кавказцев...

– И что?

– Ничего... – сказал Мочилов. – Жена твоя позвонила дежурному...

– Она же номер не знает...

– Нашла, значит, где-то или у кого-то... Позвонила, дежурный соединил со мной... Поговорили, я выслал для охраны двух солдат из разведцентра... Спецназовцев под рукой не было... Пришлось водителями удовлетвориться. Утром уже послал двух наших офицеров. Они днем будут квартиру охранять, поскольку твои все на работе... Вечером их сменят... Охрану я приказал держать вплоть до твоего возвращения...

– Я не вижу причины, чтобы связывать попытку взлома двери со своей службой... – умышленно членораздельно сказал Раскатов, отвечая на не заданный, но уже подразумеваемый вопрос. – Думаю, разговор идет об элементарной попытке ограбления...

– В то время, когда хозяева дома? Не вяжется... – сказал Мочилов. – Смысла нет так рисковать... Все равно я пост оставляю на месте... Ты подумай, как ты в последнее время с кавказцами контактировал? По каким вопросам...

– Я подумаю... – согласился Василий Константинович.

– Что надумаешь, звони... До связи...

Не убирая трубку, Раскатов глянул на Макарова, который разговор слушал, но ничего ему не сказал, и набрал номер жены.

– Здравствуй... Что там у тебя случилось?

– Здравствуй... У меня или у нас? – Ольга до сих пор была, что называется, на взводе, и это неудивительно, любой бы человек чувствовал себя неприятно.

– Что там у нас случилось? – миролюбиво поправился Василий Константинович. – Только, пожалуйста, коротко и вразумительно. Я нахожусь на службе, и мне не до пререканий...

– Какие уж тут пререкания... На квартиру напали...

– Мне Юрий Петрович вкратце рассказал. Ты их видела?

– Только в «глазок»... Кавказцы... Они по всей Москве против нас войну ведут...

– Что-нибудь сказали?

– Что они сказать могут... Я в «глазок» глянула, такой шум на весь подъезд подняла, что бежали, наверное, без остановки до своего аула...

– У тебя это хорошо получается... – согласился Раскатов. – Только сейчас не надо... Сейчас все нормально?

– Если ты считаешь нормальным присутствие дома посторонних людей, причем постоянное присутствие, то нормально...

– Это только до моего возвращения.

– И когда же ты намерен?..

– Как только закончу дела.

– Другие бы люди все дела бросили и домой поспешили, семью защитить... – жена даже закашлялась от возмущения.

– Все, отдыхай и не кашляй...

Он отключился.

* * *

– Продолжим, Сергей Вячеславович... – сказал Раскатов и потер пальцами глаза. Они сильно болели. Мы остановились на ваших загадочных размышлениях, мне не совсем доступных из-за недостатка общей информации...

– Мы остановились на словах Умара Атагиева о «кладовщиках», – напомнил майор Макаров. – Умар сказал, еще там, около своей пещеры, что именно «кладовщики» просили расстрелять колонну и уничтожить груз, которого должно быть в три раза меньше, чем по документам.

– Груза в самом деле было немного, – согласился Василий Константинович. – Я даже удивился, что его так мало для колонны из двух грузовиков... А что там в документах значится?

– С документами мы дела не имели, товарищ полковник. Мы вообще к машинам, если вы помните, не выходили. Туда сразу комиссия из батальона выехала и бригада из прокуратуры.

– А зачем Умар это сказал?

– Во-первых, к слову пришлось... Во-вторых, как мне показалось, просто из ненависти и презрения к армии. К нам, к русским...

– Допускаю такой вариант, хотя такое высказывание Умара мне кажется странным. Он человек немногословный и просто так не болтает... Это могло быть дезинформацией?

– Могло... Будем разбираться...

– Будем разбираться...

В дверь постучали. И сразу после стука вошел старший лейтенант Тихонов.

– Разрешите? Не помешаю?

– Заходи... – сказал полковник. – Что, не отдыхается?

– Не хочу день с ночью спутать... Это в нашей службе случается... В магазин сходил... В гражданский... Там солдаты покупали машинку для консервирования и крышки, чтобы банки закатывать... Поинтересовался, где они урожай выращивали. Сказали, послал капитан Прядунько... Потом на почту сходил, получил посылку от мамочки... Она у меня заботливая и каждый месяц посылает посылку с печеньями, вафлями и конфетами полного магазинного ассортимента. Мальчонки из моего взвода каждую посылку с нетерпением ждут. Я им к посылке еще и чай покупаю...

– А что капитан Прядунько консервирует? – спросил Раскатов. – Здесь офицеры тоже на огородах заставляют солдат работать?

– Вот уж, товарищ полковник, не знаю. Но он человек основательный, хозяйственный. Сам в магазин пока не ходит по причине сломанного и распухшего носа.

Тихонов значительно почесал свой сжатый кулак. Для небольшого по габаритам старшего лейтенанта кулак был достаточно крупным. Таким можно хорошо приложиться к человеческому лицу...

– Ой-ей-ей... – что-то соображая, встал майор Макаров. – Неужели же они...

В дверь опять без стука ворвался Рубашкин. Так теперь ворвался, что дверь чуть с петель не вылетела. Сказал с порога, не дожидаясь замечания:

– Пленных отравили...

– Я как раз об этом сейчас подумал... – сознался майор Макаров. – Идем туда...

– Не-ет... Если они нас сейчас не накормят, я умру... – простонал Мовлади.

Умар Атагиев никогда не слышал, чтобы худенький и добренький Мовлади был обжорой. Обжоры обычно быстро вес набирают, а Мовлади в лежачем положении можно месяц подряд круглосуточно кормить, он все равно останется щуплым.

– Вот от воды я не отказался бы... – сказал Астамир, уже почти полчаса под руководством отца отмахав Лонг Гианом и основательно пропотев. – Хотя бы рот прополоскать... А в лучшем случае и умыться бы не помешало...