Позитивная иррациональность. Как извлекать выгоду из своих нелогичных поступков - Дэн Ариели

Правила ее таковы. Участники действуют в парах. При этом вы и ваши предполагаемые партнеры находитесь в разных комнатах и не представляете, с кем именно составляете пару. Экспериментатор выдает каждому из вас по 10 долларов. Вы должны сделать первый ход, то есть принять решение о том, отправить ли деньги своему партнеру или оставить их себе. Если вы решите оставить деньги себе, то каждый участник получает по 10 долларов и игра заканчивается. Однако если вы решите отправить деньги второму участнику, то экспериментатор увеличит посылаемую вами сумму в четыре раза: иными словами, второй игрок оставит у себя свои 10 долларов, а также получит еще 40 (10 х 4). Теперь у него появляется выбор: а) оставить себе все 50 долларов, а вас — с пустыми руками или б) отправить половину денег вам, чтобы у каждого из вас в итоге оказалось по 25 долларов[44].

Разумеется, основной вопрос в данной ситуации заключается в том, насколько вы доверяете второму участнику. Пошлете ли вы ему деньги — возможно, пожертвовав своим денежным выигрышем? Оправдает ли этот человек ваше доверие, в свою очередь, поделившись с вами выигрышем? Рациональная экономика отвечает на этот вопрос однозначно: никто и никогда не отдаст половину своих 50 долларов. А так как этот факт очевиден, то никто не поделится и своими изначально полученными 10 долларами.

Как показывает практика, в данном случае стандартная экономическая теория является неточной. Люди склонны в большей степени доверять друг другу и делиться, чем предполагают рациональные экономисты, — и это хорошая новость. Многие предпочитают делиться своими 10 долларами, а их партнеры нередко делают ответный шаг и возвращают 25 долларов.

В этом заключается суть базовой игры в доверие, однако швейцарская версия содержала еще один интересный шаг: если ваш партнер предпочел оставить всю сумму в 50 долларов себе, вы могли наказать его с помощью своих собственных денег. За каждый собственный доллар, заработанный нелегким трудом, который вы передавали экспериментатору, ваш жадный партнер лишался 2 долларов. Это означает, что если вы решите потратить 2 доллара из собственных денег, то ваш партнер потеряет 4. Если же вы решите пожертвовать 25 долларами, то ваш партнер потеряет весь свой выигрыш. Если бы вы играли в эту игру, а ваш партнер предал ваше доверие, стали бы вы мстить ему, тратя свои собственные деньги? Готовы ли вы жертвовать своими деньгами для того, чтобы заставить другого игрока страдать?

Этот эксперимент показал, что многие люди, имевшие возможность отомстить своим партнерам, предпочли это сделать, и наказание было суровым. Однако этот результат был не самой интересной частью исследования. В то время пока участники принимали свои решения, их мозг сканировался с помощью позитронно-эмиссионной томографии. Таким образом, экспериментаторы могли наблюдать за деятельностью мозга участников в процессе принятия решения. Результаты показали повышение активности стриатума (полосатого тела) — части мозга, связанной с оценкой получаемой награды. Иными словами, по данным сканирования выходило, что решение о наказании другого участника было связано с чувством удовольствия. Более того, выяснилось, что люди с высоким уровнем активации стриатума склонны подвергать других участников более суровому наказанию.

Все это дает нам основания предположить, что стремление к наказанию (невзирая на связанные с ним затраты) имеет биологические основы. И такое поведение доставляет нам удовольствие (или, по крайней мере, имитирует реакцию, сходную с удовольствием).

* * *

Стремление к мести присутствует и у животных. В ходе эксперимента, проводившегося в Институте эволюционной антропологии (Лейпциг), ученые Кит Йенсен, Джозеф Колл и Майкл Томаселло пытались выяснить, существует ли у шимпанзе чувство честности. Для проведения эксперимента пара шимпанзе была помещена в две клетки, а неподалеку от них в пределах досягаемости был поставлен стол с едой. Стол стоял на колесиках, а с двух боков к нему были прикреплены веревки. Шимпанзе могли либо подкатить стол к себе, либо оттолкнуть его в сторону другой клетки. Веревки были прикреплены к нижней части стола. Если бы шимпанзе потянул за веревку, то стол бы наклонился и еда рассыпалась по полу вне пределов досягаемости.

Когда экспериментаторы посадили в клетку одного шимпанзе, а вторую клетку оставили пустой, шимпанзе быстро подтянул к себе стол, жадно поел и не тянул за веревку. Однако как только в клетку был помещен второй шимпанзе, ситуация изменилась. До тех пор пока оба шимпанзе делили еду, все шло хорошо. Но стоило одному из них подкатить стол ближе к своей клетке (что не давало второму шимпанзе возможности дотянуться до еды), как второй начинал тянуть за «веревку мести» и опрокидывал стол. Более того, исследователи обнаружили, что, когда стол оказывался вне зоны досягаемости шимпанзе, они впадали в яростное состояние и превращались в огромные черные меховые шары, метавшиеся по клетке. Сходство между людьми и шимпанзе дает нам основание предположить, что и тем и другим присуще врожденное чувство справедливости и что месть, даже в ущерб самому себе, играет важную роль в установлении социального порядка как у обезьян, так и у человеческих существ.

* * *

Однако в мести есть кое-что еще помимо удовлетворения желания отплатить противнику.

Месть и доверие являются, по сути, оборотными сторонами одной и той же медали. Как мы уже наблюдали на примере игры в доверие, люди в целом склонны доверять другим, даже незнакомцам, с которыми могут никогда не встретиться лицом к лицу (это также означает, что с точки зрения рациональной экономики люди являются чересчур доверчивыми). Именно этот краеугольный элемент доверия служит причиной нашего разочарования в ситуациях, когда социальный контакт, основанный на доверии, нарушается, — и именно поэтому мы готовы тратить наши деньги и время (иногда с риском для здоровья и жизни) для того, чтобы наказать нарушителя. Общества, в которых распространено доверие друг к другу, имеют ряд важнейших преимуществ перед обществами, в которых нет такого доверия. Мы созданы таким образом, чтобы инстинктивно поддерживать высокий уровень доверия в обществах, в которых живем.

Нет ничего удивительного в том, что желание отомстить возникло у многих людей, столкнувшихся с финансовым кризисом 2008 года. В результате коллапса системы, основанной на закладных ценных бумагах, многие институциональные банки обрушились подобно костяшкам домино. В мае 2008 года JP Morgan Chase приобрела компанию Bear Stearns. А 7 сентября правительство предприняло ряд шагов по спасению компаний Fannie Мае и Freddie Mac. Неделю спустя, 14 сентября, компания Merrill Lynch была куплена Bank of America. На следующий день компания Lehman Brothers объявила о своем банкротстве. А затем (16 сентября) Федеральная резервная система США ссудила деньги компании AIG, чтобы помочь ей избежать коллапса. 25 сентября сеть банковских подразделений Washington Mutual была частично продана JP Morgan Chase, а два дня спустя холдинговая компания Washington Mutual и ее оставшиеся подразделения объявили о своем банкротстве в соответствии с положениями статьи 11 Кодекса о банкротстве.