Непобедимое солнце. Книга 1 - Виктор Пелевин

Фрэнк куда-то ушел, и некоторое время я лежала одна у бассейна в подземной пещере, вспоминая его рассказ.

Поднявшись в пустой номер, я сделала поиск по английскому «The sacred band of Thebes» – и нашла трейлер одноименного фильма. Впрочем, кликая по нему, я уже догадывалась, что увижу. Замысловато стриженные накачанные педики с порнхаба в фактурных кожаных ремнях, чуть напоминающих латы… Я смеялась, наверное, минут десять.

Понятно, не над тем, что они геи. Я за права геев и особенно лесби – но думаю, что реальный Священный отряд из Фив выглядел иначе. Особенно это касается фасона бакенбардов и бородок. И потом, у древних греков на первом месте все-таки было воинское искусство и черные паруса, а не рекреационный секс в черных презервативах, на которых не видно какашек.

Я никогда не слышала про этот отряд – хотя знала израильскую группу «Army of lovers». Теперь смысл названия стал понятным. Общение с Фрэнком было не только приятным, но и полезным для общего развития.

Утром на следующий день, пока я еще спала, Фрэнк взял напрокат машину – старенькую «камри». Он с уважением сказал, что никогда прежде не видел такой старой «тойоты».

– Она помнит Красса, – говорил он за завтраком. – Это в ее багажнике лежали стрелы, которые парфяне обрушили на римские легионы под Каррами…

– Ты нашел там стрелы? – спросила я.

– Нет. Нашел царапины от наконечников. Кстати, попробуй это представить – сорок тысяч человек стоят квадратом в пустыне, такой строй позже назовут каре, но тогда это еще был просто квадрат – а вокруг скачут конники в пестрых одеждах и без конца стреляют из луков…

– Могу, – ответила я, помешивая кофе ложечкой. – Типа такое Бородино. И стрелам пролетать мешала гора кровавых тел.

– Ну я не думаю, что сильно мешала, – сказал Фрэнк. – Они, скорее всего, стреляли почти вертикально, чтобы стрелы падали сверху. Что сделали после этого римляне, как ты полагаешь?

Я пожала плечами.

– Это одно из первых «больше никогда» в человеческой истории. В эпоху Каракаллы у римлян уже было с собой оружие против парфянских лошадей и верблюдов – металлические колючки. Они называли их «tribulus», это такое колючее растение. Колючки сильно усложнили жизнь лошадям с верблюдами и заставили парфян пересмотреть свою тактику… Хотя известны они были еще армии Дария, применявшей их против конницы Александра…

Он взял салфетку и нарисовал на ней железку с заостренными наконечниками – такая, упав на землю, обязательно выставила бы вверх один из своих зазубренных шипов.

– Похоже на противотанковый еж, – сказала я. – Когда в Москве едешь к Шереметьевскому аэропорту, у шоссе стоит несколько таких. Только большие.

– Там военная база?

– Нет. Памятник.

Мне нравился этот кросс-культурный трансэпохальный разговор под кофе с мороженым. Смешались в кучу кони, люди, слились в протяжный вой.

– Ты кладешь себе сахар? – спросил он с удивлением.

– Да, – ответила я. – Сегодня я хочу позволить себе все.

– Тут смешные люди, – сказал он. – Когда я оформлял машину, ко мне подошли двое бородачей и спрашивают – ты откуда? Я подумал, если скажу, что из Америки, так ведь нахамят. И отвечаю – из Калифорнии. Один спрашивает – где это? А второй говорит – а, помню, «Californication»[15]. Мы смотрели в лагере…

– Californication, – повторила я. – Красивое слово. В нем есть что-то муравьиное. Такой сериал тоже был?

– Все на свете – сериал, который уже был.

«Тойота» действительно выглядела очень старой, даже древней. Открыв багажник, Фрэнк бросил туда наши сумки и сказал:

– Вот царапины от стрел.

– Может быть, это от боевых колючек, – ответила я. – Может быть, это римская «тойота», а не парфянская.

– А ты умная, – кивнул он. – О такой возможности я не подумал. Прощай, Эдесса!

– Это ты кому? – спросила я.

– Городу.

До Харрана было меньше часа езды, и я почти все время проспала. Пару раз я просыпалась, когда Фрэнк тормозил. Дорога была пустой несмотря на утро буднего дня – в зеркале заднего обзора мелькал только красный скутер с двумя синими ездоками, и еще дорогу один раз пересек трактор с прицепом, полным зеленого сена.

Затормозив в очередной раз, Фрэнк достал телефон и вывел на экран карту. Изучив ее, он переключился на вид со спутника.

– Посмотри. Это уже Карры. То есть Харран. Ничего не напоминает?

Спутниковый снимок походил на выложенный зеленой плиткой пол, по которому долго долбили кувалдой: аккуратно расчерченные поля были глянцевым кафелем, а серые следы кувалды – человеческими поселениями. Самая большая из тусклых вмятин при увеличении и оказалась Харраном.

Я сообщила Фрэнку про кувалду и плитку, но сравнение ему не понравилось. Он нахмурился.

– Нет, – сказал он. – Вот посмотри, в центре Харрана – круглое пятно. Почти нет домов. Это старый город – он и по цвету и по форме похож на луну. Разве нет?

– Ну, кто о чем, а вшивый о бане, – не без усилия перевела я на английский.

– У меня нет вшей, – ответил Фрэнк.

– Зря, – сказала я. – У Каракаллы наверняка были.

– Ты злишься.

– Я злюсь, – согласилась я. – Правда.

– Зачем ты злишься?

– Не знаю, – ответила я. – Мне здесь неуютно. Даже страшно.

Так оно и было – но я поняла это только услышав собственные слова.

– Ты просто чувствуешь энергию места, – сказал Фрэнк. – Оно невероятно мощное и древнее. И конфликтует с тобой, потому что ты конфликтуешь с ним.

– Почему ты так думаешь?

– Ты борешься с этим местом за меня.

Он говорил это на полном серьезе. Кажется, он действительно чувствовал себя Каракаллой. Я даже фыркнула от возмущения.

– Борюсь? Да пусть оно тебя забирает. Если вам друг с другом лучше.

– Не ревнуй, – сказал Фрэнк снисходительно.

Я готова была его укусить, но машина уже тронулась, и это могло быть опасно для зубов.

Не уверена, что дело было в конкуренции за Фрэнка, но место мне действительно не нравилось.

Солнце за тысячи лет опалило и как бы придавило окрестности, словно тут в незапамятные времена произошел секретный библейский грех, и бог все выжигал и выжигал его следы подвешенным в небе ядерным взрывом. Солнце ведь и есть ядерный взрыв, вспомнила я, просто очень далекий и крайне долгий.

Ощущение древнего греха и беззакония только усилилось, когда мы приехали в Харран. Я увидела серо-желтые глинистые постройки, похожие по форме на врытые в землю стерженьки губной помады. Фрэнк, в полном соответствии с заветами Венской школы, сравнил их с головками снарядов. Все-таки интересно бывает наблюдать за искажениями восприятия, которые вызывает тестостерон.