Камея из Ватикана - Татьяна Устинова

– И откуда он вернулся?

И они посмотрели друг на друга.

Хлопнула дверь, хозяин появился на пороге. В руке у него был рюкзак, через плечо перекинут портплед. Он погасил свет, запер дверь в сторожку на замок, и они вышли к Сашиной расхристанной машине.

– Еще раз прошу меня извинить, – сказал Федор Петрович, завидев распахнутые двери.

Он забрался на заднее сиденье и молчал всю дорогу до Дождева. Саша с Тонечкой тоже почти не разговаривали – они как-то разом изнемогли, словно от сильных переживаний.

Когда они въехали в спящий городишко, Тонечка сказала, глядя в окно:

– Я дам вам ключ от дома Лидии Ивановны. Он у меня остался.

На Заречной улице горел один-единственный фонарь, а под ним маячила смутная фигура.

– Господи, – пробормотала Тонечка испуганно. – Саш, останови! Это же Родион, да?!

– Видите, что вы наделали? – спросила Саша у мужика. – Парня перепугали!

«Мерседес» еще не остановился, а Тонечка уже выскочила и помчалась.

– Родька!.. Родион!

– Тоня, где ты была?! Где ты была, я тебя спрашиваю?!

Они сошлись под самым фонарем, и мальчишка бросился ей на шею. Под курткой у него билась собака Буська. Он прижимал ее к себе одной рукой, а другой обнимал Тонечку.

– Я думал, ты пропала! Я звонил, звонил! Тоня! Где ты была?

– Ты мой хороший, – повторяла Тонечка, осыпая его поцелуями. – Ты мой маленький! Нас заперли на участке, а телефон не работает! Я тебе тоже звонила, Родька!..

Федор Петрович вздохнул так, что «Мерседес» качнулся, и протянул:

– Да-а уж.

И выбрался из машины.

– Ты давно тут стоишь? – продолжала спрашивать Тонечка. – Господи, ты замерз совсем!

– Как стемнело, – торопливо рассказывал Родион. – Я все рисовал, а потом понял, что уже поздно! И стал тебе звонить, а у тебя телефон не отвечает. Я к Саше сбегал, там тоже никого. Папе я решил ничего не говорить!

– Правильно ты решил.

– Мы с Буськой к магазину тоже сбегали, а потом еще… туда. Где полиция.

– Зачем?!

Ну как он мог объяснить – зачем.

Он так перепугался, когда понял, что ее нет, испытал такой ужас – вдруг она тоже исчезла навсегда, как его мать!.. Ему было семь лет, когда мать пропала, а потом оказалось, что она умерла. Он помнил этот момент. Вот к нему наклоняется чье-то лицо, и губы произносят: «Твоя мама умерла».

Если бы не собака, которая на этот раз была с ним, он наверняка тоже умер бы от ужаса.

Но собака не дала ему пропасть.

Вместе они побежали искать Тоню.

Должно быть, в поисках не было никакого смысла, но нужно было что-то делать, двигаться, мчаться!..

Они бегали по улицам, и уже совсем стемнело, и они вернулись на Заречную, но в дом не пошли.

Возвращение в дом означало бы, что поиски провалились окончательно и они остались вдвоем на всем белом свете!

Тут Родион вспомнил об отце, но звонить ему не стал – чтоб тот не помчался ночью на машине. Родион знал, что это опасно, но отец помчится, если он ему скажет.

И не сказал.

Они с Буськой стояли под фонарем, мерзли и тряслись, и ни одна машина не проехала по дороге и не свернула к ним!

А потом показался «Мерседес».

– Бедный мой мальчик, – продолжала причитать Тонечка. – Так я и знала! Так и знала! Но думала, может, ты рисуешь и ничего не замечаешь!

– Тоня, – сказал мальчишка, – как хорошо, что ты вернулась.

– Я никогда и никуда не денусь. – Мачеха прижала его к себе еще крепче. – Ты держи это в голове, понял? На всякий пожарный случай!

Он шмыгнул носом:

– Понял.

Из темноты подошел высокий мужик в камуфляже и сказал тяжелым голосом:

– Это я виноват, парень. Я уехал, калитка захлопнулась, и твоя мама не смогла выбраться.

– Ты небось голодный, да? Я страшно хочу есть! И комары закусали, ужас! Саша меня содой мазала! – Тонечка говорила очень громко, так, чтоб заглушить мальчишкины страхи и собственное чувство вины перед ним. – Давайте все чай пить, сейчас самое время!..

– Поздно уже, – сказала Саша устало. – Сил нет. Я домой пойду.

– А мы тебя проводим, – решила Тонечка. Им с Родионом было просто необходимо еще немного подержаться за руки, побыть рядом друг с другом. – И Федора Петровича проводим тоже. Только за ключом сходим!

– Какая у тебя собака интересная, – заметил Федор Петрович по дороге. – Пражский крысарик?

Родион страшно удивился:

– Откуда вы знаете? Никто не знает!..

– Порода с легендой, – продолжал тот. – Нет никаких достоверных сведений, когда она появилась. Вполне возможно, она намного древнее, чем считается. Это вообще интересная штука – роль собаки в истории человечества.

Тонечка покосилась на него.

Вот как! Роль в истории человечества?.. Нет, он точно не сторож!

Саша свернула к себе на участок, Федор Петрович проводил ее глазами.

Тонечка тоже посмотрела, проверяя, зажжется ли свет. После сегодняшнего приключения ей хотелось удостовериться, что все дома и в порядке.

Свет зажегся.

Один за другим они зашли на участок старой княгини и поднялись на парадное крыльцо.

– Ну вот, – бодро проговорила Тонечка. – Мы вас оставляем, а если хотите, приходите на чай, мы сейчас будем…

Странное дело.

Входная дверь была приоткрыта.

– Я же все заперла, – себе под нос пробормотала Тонечка. Федор Петрович отстранил ее, шагнул внутрь и зажег свет.

Тонечка заглянула и ахнула.

В коридорчике и комнате все было перевернуто вверх дном.

Вывернуты ящики, распахнуты створки комода, раскиданы книги и вещи. Диванные подушки выпотрошены, из них во все стороны торчал поролон.

– Господи, – пробормотала Тонечка и закрыла ладошкой рот. – Что ж это такое!..

– Тонь, – возбужденно заговорил мальчишка. – Мы же тут были! И все в порядке оставили!

– Вот именно, – согласилась ошеломленная Тонечка.

Федор Петрович бросил на пол свою поклажу, подошел к двери, осмотрел замок и подергал ручку.

– Наверное, ломом орудовали, – заключил он. – Или какой-нибудь фомкой. Замок вырван почти что с мясом.

– Нужно наряд вызвать, – сказала Тонечка. – Напасти какие-то!..