Украденный сон - Александра Маринина

Недаром он так ныл, в архив ехать не хотел, Пинкертонсопливый. Пусть только появится – башку ему отверну.

– Тише, тише, успокойся, башку я ему сама отверну.Вообще-то пора бы ему появиться, засиделся он в архиве.

– Вот помяни мое слово, – возбужденно продолжалЧернышев. – Ни в каком архиве он не сидит, а бегает по связям Косаря. Хочешьпари?

Настя молча сняла телефонную трубку и позвонила в архив.

– Как ни странно, ты проиграл, – сказала она, поговоривс архивом. – Мещеринов сидит там. И вчера сидел.

– Поглядим еще, чего он высидит, – пробурчал Андрей,выпустив пар и понемногу успокаиваясь.

Настю грызло беспокойство. Совсем недавно, во времяразговора о новой машине Игоря Лесникова, она ощутила неприятный холодок вжелудке. Это означало, что в мозгу мелькнула какая-то важная мысль, но она неуспела ее поймать и зафиксировать. И теперь она мысленно повторяла весьразговор с начала и до конца, надеясь, что мысль вернется. Что-то ееобеспокоило во время разговора. Что же? Что?

– Ты мне, кажется, кофе предлагала? – подал голосЧернышев.

– Сейчас сделаю.

Она принялась за кофе и, включая кипятильник, доставаячашки, ложки и сахар, восстанавливала в голове обрывки разговора с ЮройКоротковым.

«Это наш Лесников. Купил недавно новую машину…»

«У Игоря вполне состоятельные родители…» Нет, не здесь.

«Жена зарабатывает соответственно…» Соответственно чему?Кажется, это было где-то здесь. Что же он еще сказал?

«Жена – классный модельер…»

Ложка дрогнула у нее в руке, часть кофе просыпалась на стол.

– Андрюша, чем занималась мать Ереминой? Чем она нажизнь зарабатывала?

– Шила. До того, как спилась окончательно, она быланеплохой портнихой. Первая-то судимость у нее была за кражу, помнишь?

– Да, ты говорил. И что?

– Она совершила кражу у своей же клиентки во времяпримерки, прямо в ателье. Вытащила деньги из сумочки и практически сразу жепопалась. После освобождения ее обратно в ателье уже не взяли, она попробовалаустроиться в другие – всюду отказ. В те времена с судимостью не больно-то бралина работу, особенно с малолетним ребенком, сама знаешь. Еремина устроиласьдворником, получила служебное жилье и подрабатывала шитьем в частном порядке.

– Почему ты мне этого не рассказывал?

– А ты не спрашивала.

«Ну и зря, – подумала Настя. – Балда ты, Каменская, а прощеговоря – дура, каких поискать».

Было уже около десяти вечера, когда Настя наконец пришладомой. Выйдя из лифта, она устало подошла к своей квартире и сунула ключ взамок.

Ключ не поворачивался.

Еще когда она была ребенком, отчим учил ее: не суетись,когда не понимаешь чего-нибудь, остановись и подумай, действуй медленно иаккуратно. Не суетиться, не дергаться, подумать…

Она вытащила ключ и постаралась вспомнить сегодняшнее утро.Могла ли она забыть запереть дверь? Нет, это исключено. Движение, как и многиедругие, было отработано до автоматизма. Настя слегка толкнула дверь. Так иесть, открыто. Ригель замка утоплен, поэтому дверь не захлопнулась.

Странно. Сама она никогда не ставит замок «на собачку».

Она осторожно прикрыла дверь, как можно тише спустиласьэтажом ниже и позвонила к соседке.

Через сорок минут приехал Андрей Чернышев, ведя на поводкеогромного Кирилла.

– Заходи, – сказал он псу, подведя его к Настинойквартире. – Погляди, что там такое.

Распахнув дверь, он отстегнул поводок от ошейника. Кириллосторожно вошел в прихожую, методично обследовал кухню, комнату, постоял,прислушиваясь и принюхиваясь, под дверьми ванной и туалета, и вернулся кпорогу. Обнюхал Настины ноги, потом вернулся в прихожую, покрутился там, вышелна лестничную клетку и уверенно пошел к лифту.

– Чисто, – констатировал Андрей. – Посторонних нет, ноони были, в квартире есть чей-то запах, кроме твоего собственного. Будешьзаходить или вызовем милицию?

– Зачем мне милиция?

– А вдруг тебя обокрали? Войдешь – следы затопчешь.

– Ты в своем уме, Андрюша? Мне что, ночевать налестнице? Милиция приедет дай Бог часа через два, эксперта ждать будут до утра.Да что я тебе рассказываю, будто сам не знаешь. Заходим.

Они вошли в квартиру. Настя бегло осмотрела комнату.

Красть у нее и в самом деле было нечего, разве что несколькосовсем новых, подаренных матерью вещей. Все остальное было не таким, чтобыпривлечь внимание воров.

– Ну что? – спросил Чернышев, когда она осмотрелась. –Порядок?

Настя выдвинула ящик письменного стола, где лежала коробочкас немногочисленными золотыми украшениями – цепочкой с кулоном, парой сережек иизящным дорогим браслетом, который подарил ей Леша после того, как получил засвои разработки престижную международную премию.

– Порядок, – с облегчением вздохнула она.

– Тогда скажи мне, в какое дерьмо ты вляпалась. Еслитебя не обокрали, значит, тебя хотят напугать. Есть соображения?

– Кроме дела Ереминой, я ничем не занимаюсь.

– Понятно, – протянул Андрей. – Плохи наши дела,Настасья.

– Уж куда хуже, – невесело усмехнулась она. – Знать бытолько, что именно им не понравилось: история с Бризаком или то, что Олег сидитв архиве?

– Будем ждать, – пожал плечами Андрей. – Больше ничегоне остается.

Должны же они объяснить, чего хотят.

Он посмотрел на часы.

– Все, голубушка, мне пора, я человек женатый и отецсемейства. Кирилла оставляю тебе. Завтра в семь утра заеду и поставлю тебеновый замок. Учти, Кирюша в квартиру никого не впустит, но и тебя не выпустит,так что лучше не пытайся.

– Может, не надо Кирилла? – осторожно возразила Настя.– Я же запру дверь, замок-то не сломан.

– У них ключи есть. По-моему, они вполне убедительнотебе это продемонстрировали. Хочешь проснуться посреди ночи и увидеть рядом ссобой прекрасного незнакомца? Твое легкомыслие меня иногда просто поражает. Дозавтра.

Андрей ласково взял Кирилла за ошейник, подвел к Насте исказав строго: «Охранять», ушел. Настя осталась вдвоем с собакой.

Она устала и замерзла, хотелось есть, но больше всего ейхотелось согреться в горячем душе, лечь в постель и превратиться в ребенка,который живет вместе с родителями и ничего не боится…

…Свернувшись в клубочек, Настя лежала на диване, даже нераздеваясь. Сначала она хотела принять душ, но, стянув с себя свитер, ощутилатакой сильный страх, что быстро надела его обратно. Ей казалось, что стоиттолько зайти в ванную и перестать слышать гудение лифта, как тут же в квартирувойдет он. Ее не успокаивало даже присутствие прекрасно обученной овчарки.Чтобы заглушить страх, она включила телевизор, но тут же выключила: телевизормешал слышать шаги на лестнице. Очень скоро состояние ее стало близким кпанике, она не смогла заставить себя включить кофемолку, потому что та слишкомсильно гудит, и выпила растворимый кофе, который не принес ей ни бодрости, нитепла, оставив лишь кисловатый привкус во рту. У нее все валилось из рук, дажеконсервный нож, так что поесть ей почти не удалось. Измученная бесплоднымипопытками справиться со страхом, она легла на диван и постараласьсосредоточиться. Чем день сегодняшний отличается от дня вчерашнего? Почему этослучилось сегодня, а не неделю назад? Потому что неделю назад она была вИталии, а до того и речи не было ни о каком Бризаке. Архив? Но Чернышев уже былтам в самом начале работы по делу, и это не вызвало у них никакой реакции. Онине трогали ее, пока шли бесконечные допросы Бориса Карташова и супруговКолобовых, они спокойно отнеслись к тому, что была изъята кассета изавтосекретаря Карташова. Неужели все дело в Бризаке? Но почему? И откуда у нихключ от квартиры?