Заговор в Древнем Риме - Джон Мэддокс Робертс

Боги и мифические персонажи ели, пили и танцевали, заигрывая с людьми, среди которых были обыкновенные пастухи и известные герои. Помимо захватывающего дух великолепия и художественности исполнения сюжет картины как нельзя лучше подходил для развлечения гостей. Взирая на это великолепие, я даже заподозрил, что Орестилла специально организовала приход неожиданных гостей, дабы предоставить возможность каждому выйти в перистиль и выразить свое восхищение мозаикой.

Для октября вечер был на редкость теплым и ясным, почти как летом в хорошую погоду. Было еще достаточно светло, ибо считалось неприличным приглашать гостей в темное время суток. Расходиться же гостям полагалось, когда сгущались сумерки, однако на эту глупую условность уже никто не обращал внимания.

К моему появлению все самые красивые женщины благородного происхождения со скандальной репутацией — Семпрония, Фульвия, сама Орестилла, Клодия и несколько других, имена которых были весьма известны в свое время, — уже собрались. Однако Аврелии среди них не было.

Все представители сильного пола отличались если не красотой, то двусмысленной известностью. Среди них я заметил Катилину и Курия, а также Лисаса, египетского посла. Красса еще не было, а Цезарь уже прибыл — на подобного рода приемах популяры вполне уживались с оптиматами. Недавно избранный претором на следующий год Гай Юлий за время предвыборной компании несколько истощил свой энтузиазм. Они с Катилиной вели дружеский разговор. Будучи патрициями, оба находили между собой гораздо больше общего, чем, казалось бы, должны иметь люди различных политических взглядов. На самом деле вне Сената и публичной трибуны одну партию от другой практически невозможно было отличить. Политики всегда отрицают свою принадлежность к какой-либо группировке, утверждая, что, в отличие от своих противников, действуют из беспристрастных побуждений, исключительно в интересах государства.

Среди гостей бросались в глаза трое мужчин в экзотических одеждах: короткие рубашки с длинными рукавами, шаровары и легкие башмаки. Это были парфяне. Будучи наследниками Персидской империи, они претендовали на то, чтобы их считали людьми цивилизованными, но мы над ними смеялись, ибо шаровары, в нашем понимании, мог надеть только варвар. Кроме того, они даже в доме не снимали головных уборов, что никогда не позволил бы себе ни один римлянин, за исключением фламина Юпитера.

Однако я позабыл о них сразу, как только увидел Аврелию. На ней была такая же стола, как у матери, только из огненно-красного шелка. Материя была столь тонкой, что облегала ее фигуру при движении и свободно свисала, когда она оставалась неподвижной. К моему восторгу и удивлению, она, не обращая внимания на других гостей, сразу направилась ко мне. Обменявшись формальными знаками приветствия, мы перешли к приятной беседе.

— Подарок посла очень тебе к лицу, — начал я.

— Ведь правда же он восхитителен? — При этих словах глаза ее засияли. — Очень рада, что мне досталась красная стола! Она куда больше подходит к моему цвету лица, чем зеленая.

— Вполне с тобой согласен.

— Мама тоже выглядит потрясающе в своей обновке.

— Да, хотя не так сногсшибательно, как ты. — Разговор доставлял мне большое удовольствие.

— Это потому, что она еще не постигла всех возможностей этой материи.

Девушка разгладила шелк рукой сверху вниз, так что ткань натянулась.

— К тому же она носит корсет, — продолжала Аврелия. — Когда я буду в ее годах, мне тоже придется его надевать. Но особенно восхитительно в столе из чистого шелка то, что она сочетает в себе достоинства великолепного наряда с ощущением полной наготы.

Чтобы справиться с охватившим меня волнением, я без всякой нужды откашлялся.

— Да, воистину чудесная ткань, — с трудом вымолвил я.

— Говорят, что на состязании послезавтра ты собираешься возглавить жителей Субуры? Приятно слышать.

— Кто-то ведь должен поддержать честь района. Меня изумляет лишь то, как скоро ты об этом узнала. Я принял это предложение только вчера вечером.

— Об этом уже говорит весь город. Мне кажется, ты совершаешь очень мужественный поступок.

Ее восторженный взгляд был наградой за мучивший меня страх.

— О нет! Опасность слишком преувеличена. Я жду этого дня с большим нетерпением.

— Приду посмотреть, — пообещала она. — Только постараюсь стоять на безопасном расстоянии. Тебя уже познакомили с нашими почетными гостями? Полагаю, что нет, маме сейчас не до этого. Пойдем со мной.

Она взяла меня за руку и потащила к группе парфян.

— Господин посол, — начала она, — это квестор Деций Цецилий Метелл Младший. Деций, познакомься: это посол Сурена.

Парфянин улыбнулся и слегка поклонился, коснувшись кончиками вытянутых пальцев сначала груди, потом губ и лба. У него были заостренная бородка и длинные, смазанные ароматным маслом и уложенные локонами волосы. Парфяне, следуя отвратительной восточной традиции, питали пристрастие к косметическим средствам. Лицо у посла было густо покрыто белой пудрой, а губы и щеки — красными румянами. Брови с помощью специальной краски были превращены в одну черную линию, высоко поднятую над глазами и заостренную к переносице; казалось, что это летящая чайка, если смотреть на нее с большого расстояния. Этой же тушью были подведены большие карие глаза. Ну и франт!

— Позвольте поприветствовать вас от имени царя Фраата, — произнес он заученную фразу с таким акцентом, что стало ясно: он не слишком силен в латинском.

— Сенат и народ Рима, в свою очередь, горячо приветствуют его посланника, — ответил я на греческом.

На этом языке говорили по всему Востоку, его также были вынуждены изучать в детстве все родовитые римляне. Я мечтал о том дне, когда мы выбьем греческий из голов этих варваров и обучим их достойному языку.

— Мне кажется, что приехал Красс, — сказала Аврелия. — Прошу прощения, но мне придется вас на минуту покинуть.

Я проводил ее огорченным взглядом, с восхищением взирая на округлые ягодицы, которые под шелковой материей обозначились во всей своей красе.

На посла, казалось, это зрелище не произвело никакого впечатления. У восточных людей странные вкусы.

— Чудесная материя — шелк, — произнес я.

Обведенные черными контурами глаза Сурены просияли гордостью. Очевидно, шелковое платье ему нравилось гораздо больше того, что было под ним.

— Это дар богов. Вы должны когда-нибудь обязательно приехать в Парфию и увидеть огромный шелковый базар в Экбатане. Товар туда привозят на верблюдах с Дальнего Востока.

Меня всегда завораживали восточные сказки о тех далеких краях.

— Караваны приводят жители Сереса?

Он покачал головой.

— Никто на Востоке никогда не видел этих людей. Шелк везут несколько месяцев, а иногда даже лет, прежде чем он попадает в Экбатану. Его перепродают от одного каравану к другому. И, насколько мне известно, ни один из них никогда не проделывал весь путь целиком. Говорят, что Серес населяют желтокожие люди невысокого роста с узкими глазами. Но, может статься, что все это простые небылицы.