Не жилец! История медицины в увлекательных заметках - Андрей Сазонов

Окончившие обучение врачи оставались в школе еще на год, в течение которого они занимались практикой под наблюдением своих учителей. В наше время это называется «базовой специализацией»[70]. Таким образом, учеба в школе длилась девять лет. Репутация Салернской медицинской школы в Средние века была настолько высокой, что ее называли civitas Hippocratica — «город Гиппократа». То был весьма почетный, хоть и неофициальный титул, потому что Гиппократа в Европе считали «отцом медицины» и просто боготворили его.

Год-другой учебной практики, имеющий важное значение в наше время, средневековым врачам был необходим как воздух, потому что во время основного обучения никаких практических занятий не проводилось. В это трудно поверить, но за весь период обучения студенты ни разу не видели реального больного и уж тем более — не присутствовали на вскрытии трупов. Иногда больного, для пущей наглядности, мог изобразить ассистент преподавателя, а изучение строения тела на трупах ограничивалось вскрытием собак. Лишь в первой половине XIII века, в период наивысшего расцвета школы, уже официально считавшейся университетом, император Священной Римской империи Фридрих Второй разрешил вскрывать человеческие трупы, но обставил это разрешение множеством ограничений. Так уж и быть, если надо — то получайте такую привилегию, но сильно не радуйтесь. Для того чтобы понять, насколько ценна эта привилегия, ее нужно сравнить с другой, данной императором примерно в это же время, — исключительное право выдачи врачебных лицензий.

Попробуйте представить, что вождению автомобиля вас учили теоретически, а вся реальная практика сводилась к тому, что вы крутили в руках рулевое колесо, сидя на скамье в аудитории. Далеко ли вы сможете уехать после такого обучения? Максимум — до ближайшего дерева. Средневековые врачи, вышедшие из школ, в которых не было практического обучения, в начале своей практики были такими же беспомощными. На помощь более опытных коллег рассчитывать не приходилось — те только радовались неудачам конкурентов-неофитов. Возможных путей было два — или идти к профессионализму по трупам своих пациентов или же поступать в «подмастерья» к опытному врачу. Такие «подмастерья» отличались от обычных помощников тем, что не им платили жалованье, а они оплачивали возможность практиковаться. При подобном положении дел возможность годичной практики при учебном заведении являлась одним из главных его достоинств. В тысяча двести двадцать четвертом году Фридрих Второй издал указ, по которому годичная практика после обучения стала обязательной для врачей.

О Фридрихе Втором нужно сказать особо. Пожалуй, не было в средневековой Европе другого правителя, уделявшего столько внимания медицинским вопросам и научным проблемам вообще. Мало кто, за исключением историков, знает, что именно Фридрих разделил врачей и аптекарей на две разные профессии и установил законы, регламентирующие работу аптек. До середины XII века аптекари могли делать все, что им вздумается, не ощущая за собой никакого надзора, а заодно и заниматься врачебной практикой. Однако то, что было приемлемым в Х веке, со временем стало неприемлемым — уровень развития медицины и фармацевтики не позволял одному человеку, если, конечно, он не был гением, подобным Леонардо да Винчи, профессионально заниматься и тем, и другим. Фридриха можно назвать «отцом фармацевтики», потому что он выделил фармацевтику в отдельную профессию и дал ей свой собственный кодекс.

Деятельность Фридриха Второго на поприще организации средневековой медицины заслуживает отдельной главы, а то и отдельной книги. Кроме явных достижений, отраженных в указах и законах, у него были и скрытые. Например — запрет на проведение операций монахами, наложенный церковным собором, состоявшемся во французском городе Ле Мане в тысяча двести сорок седьмом году. Формально то было сугубо церковное дело, но фактически собор закрепил пожелание императора, которому не нравилось подобное совмещение профессий. Да, когда-то монастыри, за неимением лучшего, выполняли функции медицинских центров, но прогресс диктовал свои требования. В частности, то, что хирургии надо обучаться целенаправленно и постоянно практиковаться в ней, совершенствуя свои умения. В монастырях же обучение лечебному делу велось по старинному обычаю — монах-врач обучал преемника перед тем, как удалиться на покой. Практика монастырского врача была ограниченной, он больше времени проводил в молитвах, а не у операционного стола. Контактов с мирскими врачами у него не было, все новое проходило мимо… Скажите честно — доверили бы вы удаление своего драгоценного аппендикса хирургу, который делает четыре операции в год? Или же выбрали бы того, кто оперирует дюжину пациентов в неделю? Вот и Фридрих рассуждал примерно так же.

Но вернемся в Салерно. Репутация здешней медицинской школы была настолько высока, что в ней лечился старший сын Вильгельма Завоевателя Роберт, герцог Нормандии. Как известно, Роберт никогда не был королем Англии, потому что английский престол Завоеватель завещал другому своему сыну — Вильгельму. Но вот одна интересная деталь. Иоанн Миланский, бывший ректором школы в то время, когда там лечился Роберт, называл его «правителем англов». Это обращение фигурирует у Иоанна. «Anglorum regi scribit schola tota Salerni…»[71] — писал Иоанн, обращаясь к Роберту в начале своего трактата, посвященного принципам здорового образа жизни. А на самом деле королем Англии тогда был Вильгельм Второй. Такой опрометчивый поступок мог бы стать причиной конфликта между двумя государствами, но, к счастью, при дворе Вильгельма Второго были популярны рыцарские баллады, а не научные труды.

В Салерно было написано много медицинских трудов, причем подавляющее большинство их носило практический характер. Это были учебники по различным разделам медицины, начиная с пропедевтики и заканчивая женскими болезнями, причем последний был написан женщиной по имени Тротула. Тротула была далеко не единственной женщиной среди преподавателей и авторов трудов, написанных в Салерно. В отличие от других средневековых школ, здесь могли работать и учиться женщины. Наиболее известной из выпускниц и преподавательниц Салерно стала Ребекка де Гуарна, жившая в XIV веке. Она прославилась и как терапевт, и как хирург, и как ученый. Научные интересы Ребекки были невероятно широкими. Среди написанных ею работ есть трактаты об эмбриональном развитии, о дифференциальной диагностике лихорадок, о диагностическом исследовании мочи. Последняя работа во многом спорная, поскольку в ней были отражены средневековые представления о моче, как о «царице диагностики», дающей исчерпывающую информацию о пациенте и его болезнях. Но в то же время там содержится изрядное количество полезных сведений.