Очень плохая история - Элена Форбс

— Она как-то говорила об этом, я помню. Сказала, по-моему, что встречается в кафе с кем-то из знакомых. Я предположил, что с женщиной.

Возможно, успешные ветеринары из Линкольна надевают дорогие костюмы, когда приезжают в Лондон. Или же у Джейн были отношения с мужчиной намного старше ее. Не связан ли эпизод в торговом центре, о котором упоминал Фаррелл, с возможными отношениями девушки с этим пожилым франтом? Если так, не подрабатывала ли Джейн эскортом в выходные дни?

— Как была одета Джейн?

— Обычно. То есть она выглядела как всегда, в своей обычной одежде, очки на носу. — Уилби улыбнулся. — На шлюшку не похожа, если вы к этому клоните.

— Спасибо, — сказала Ева, довольная, что от него ничего не ускользает. Все, что он рассказал до этого, вследствие его внимательности приобретало больший вес. — Хорошо. Чтобы окончательно расставить все по своим местам, скажите, в том, как они общались, не было ничего интимного?

— Нет. Я бы заметил. Как я сказал, мне подумалось, что этот человек — ее папаша. Извините, это все, что я могу вам рассказать.

— Понятно.

Меньше всего Ева хотела давить на него, чтобы он припомнил еще что-то. Она допила кофе, жалея, что у нее не осталось времени для еще одной чашки, и встала:

— Последнее. Где все это было?

— На углу Беркли-сквер, рядом с гаражами «Порше». Я всегда там снижаю скорость и смотрю в окно, поэтому ее и заметил.

Уилби поднялся и проводил ее до выхода.

— Знаете, мне по-настоящему жаль, что с ней такое произошло, — задумчиво произнес он, придерживая дверь. — Не то чтобы я ничего не мог сделать, чтобы остановить это. Но мне и в голову не могло прийти, что этот тип ее убьет.

А теперь, получается, он подал на апелляцию или что-то в этом роде?

— Именно. Он всегда заявлял, что невиновен.

Уилби медленно покачал головой:

— Ну, по мне, он выглядел как чистый псих. — Он посмотрел ей в глаза. — А вы лично считаете, что он невиновен?

Ева вздохнула. Уилби был откровенен с ней, и она не хотела ему лгать.

— Честно скажу, не знаю. И я здесь для того, чтобы выяснить.

Вдова Кевина Стивена, Шона, стояла в дверях своей квартиры на шестом этаже в Пимлико. Необъятный живот прикрывал фартук с розовыми сердечками, в руке она держала скомканное кухонное полотенце.

— Послушайте, я, конечно, с удовольствием расскажу вам то, что выложила сегодня утром полиции, — устало произнесла она, обращаясь к Куперу, — только им это было, похоже, совсем не интересно. Зачем я буду тратить ваше время?

Был уже седьмой час вечера, и она только что вернулась домой из школы, где замещала другого учителя. Помимо того, что она говорила тихо и быстро, до них доносился шум улицы, и ему приходилось напрягаться, чтобы услышать ее слова.

— Тем не менее расскажите мне, если не трудно.

Его впечатлило, что полиция добралась до Шоны так быстро. Это по меньшей мере означало, что они серьезно отнеслись к тому, что он им сказал. Зря он думал обратное.

Дальше по коридору открылась дверь, из квартиры вышел человек с собачкой и направился в их сторону.

Шона кинула на соседа встревоженный взгляд и сказала:

— Может быть, вы войдете? Мне не хочется обсуждать эту тему прямо здесь.

Через крошечную прихожую, где проход загораживал старый велосипед, она провела его в маленькую кухню, выходившую окнами на два одинаковых неприглядных многоквартирных дома постройки середины семидесятых. Кухня была чистая и опрятная, стены выкрашены в бледно-голубой цвет. Сосновая мебель напоминала о прежних временах. К стене был придвинут кухонный стол с пластиковым покрытием белого цвета.

— Садитесь. Хотите чаю? Я как раз собиралась заварить себе, когда вы позвонили снизу.

— Спасибо, — поблагодарил он, хотя предпочел бы что-нибудь покрепче.

— Мики Фрейзер приходил недели три назад, — сказала Шона, доставая из навесного буфета коробку с чайными пакетиками и две чашки. — Он рассказал, что раньше работал в полиции, а теперь стал частным сыщиком.

Она посмотрела на него, ожидая подтверждения.

Ей за сорок пять, предположил Купер, и у нее приятное лицо с мягкими чертами. Густые темные волосы пронизывали седые пряди. В карих глазах женщины читалась тревога, судя по всему, уже не первый день. Он решил действовать осторожно, стараясь обойтись без давления.

— И то и другое верно, — сказал он. — Что еще он вам говорил?

— Он сказал, что расследует одно старое убийство. Девушку убили. Это было десять лет назад?

— Да, правильно.

— И какой-то человек сидит в тюрьме, хотя не совершал убийства.

— Все улики говорят о том, что он невиновен.

Шона кивнула.

— Он рассказывал мне о вашем обществе. Я видела один из документальных фильмов, которые вы сняли. Мики сказал, что Кевин несколько раз пытался связаться с девушкой за неделю до ее смерти.

— Ее звали Джейн Макнейл, — пояснил он, чтобы сделать разговор менее обезличенным. Это должно подстегнуть ее память. — Джейн работала на ипподроме в окрестностях Марлборо.

Выражение ее лица не изменилось.

— Мики упоминал, что ему надо выяснить, почему Кевин звонил этой девушке несколько раз. Боюсь, я вряд ли могла быть ему полезной. Я ничего не знала о том, чем занимается Кевин.

— А полиция контактировала с вашим мужем, когда расследовала убийство Джейн?

— Если и контактировала, то мне он ни о чем не говорил. Возможно, он звонил ей по каким-то мелочам.

Похоже, Мики тут зашел в тупик.

— Мики еще о чем-нибудь спрашивал?

Она вздохнула:

— Да нет, в общем-то. Я видела, что он очень разочарован. Спросил про ноутбук Кевина. Но его ноутбук сломался бог знает как давно, а старые папки с документами я тоже выбросила много лет назад. Уверяю вас, там не было ничего интересного. Но я сохранила дневники Кевина и его записные книжки. Я сказала, что он может взять их, если хочет, но пусть вернет, когда они будут ему не нужны.

— И он забрал их с собой?

Женщина кивнула.

«Не спотыкался ли я о них в квартире Мики?» — подумал Купер.

— А записные книжки были рабочие?

— Да. Он все заносил в компьютер, но любил просто записывать от руки, особенно когда брал интервью. И он по старинке вел дневники, вместо того чтобы пользоваться телефоном или ноутбуком.

— Вы можете описать его дневники и записные книжки?

Шона отбросила назад пушистую прядь волос:

— Дневники самые обычные, размер A-пять, в твердой обложке красного цвета. Записные книжки были на спиральках, чтобы легко можно было вырвать страницу, если понадобится. Кевин был человеком привычки, поэтому всегда покупал блокноты одного цвета.