Курьерская служба 3. Кандидат - Андрей Валерьевич Скоробогатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты какой-то очень грустный. Молчишь уже полчаса, — сказала Самира, когда мы сели поужинать.
— Просто устал. Спать хочется.
— Ничего, следующий рейс — ночной. Отоспимся! — она сладко потянулась.
Снова погрузка, снова взлёт. У этого лайнера были более продвинутые места для «двориков». Раскрывающиеся в небольшие кровати с кабинками, примерно какие я уже видел в своём первом перелёте, а в комплекте шло одеяло и ночная пижама. Кроме нас троих в дворянском классе было всего двое, в противоположном конце, и я я обрадовался — значит, удастся выспаться. Нам достались места через проход, Самира опять сверкнула кроткой улыбкой и пошла переодеваться. Я же разделся до футболки, лёг так — не особо доверяю подобному одноразовому белью, да и зачем, если весь багаж с собой, в салоне.
— Эй! — послышался голос Янко через перегородку.
— Чего тебе?
— Она ушла?
— Ну… да.
— А ты с ней спишь?
— Нет. У меня есть девушка.
— Зря, дворик. Ой, зря. Гляди, если тебе не жалко…
Я выдержал паузу и ответил:
— Знаешь, я не хочу обострять. Но я тут недавно на дуэли дрался с коллегой за честь девушки. Примерно после подобного диалога. Так что… конструктивнее давай.
— Ясно всё с вами. Вечно вы до чужого добра жадные, дворики!
Благо, на этом диалог прекратился. Самира вернулась умытая, с мокрыми волосами, и остановилась в проходе, вытираясь полотенцем. Обычно Самира одевалась в цветное или тёмное, и белая ткань очень необычно контрастировала с угольно-чёрной кожей. Пижама слегка промокла на груди, и взгляд невольно упал на очертания фигуры под тканью — проход был узкий, а я лежал ровно на уровне бёдер, всего в полуметре от неё. Да, носить нижнее бельё она не любила, понял я. И тут же отвернулся, принялся прогонять все эти мысли — всё-таки, у меня есть Алла. А где-то ещё дальше и глубже — есть Нинель Кирилловна.
И всё же, было интересно, если пижамы такие лёгкие, пассажирские места такие близкие, а дворянский салон на ночных рейсах такой пустующий — часто ли здесь происходит что-нибудь из разряда…
— Спокойной ночи. Эльдарчик, — сказала она, нырнув под одеяло.
А ещё спустя секунд десять завозилась, закрутилась под одеялом и высунулась со снятой пижамой в руке.
— Мокрая… — пояснила она. — Слушай, положи на полочку? У меня рука не достаёт.
Глава 23
Конечно, я неплохо разбираюсь в женской психологии, но иногда для меня является загадкой — или это обычное и привычное поведение девушки, или же она так пытается привлечь моё внимание.
При прочих равных я бы сказал, что это жирный, недвусмысленный намёк. Но следует отметить, что отношение к наготе в этом мире было несколько иным, чем я привык встречать раньше. Климат планеты располагал к куда более откровенным нарядам, а «сексуальная революция» семидесятых годов прошлого столетия, к которой приложила руку императрица Екатерина III, подлила масла в огонь.
Но, так или иначе, спать, осознавая, что всего в метре от тебя под одеялом лежит обнажённая девушка необычной наружности — серьёзное испытание, и сон был неровный.
Когда-нибудь я отосплюсь.
Прилетели в Владивосток рано утром, выгрузились и пошли искать билеты на следующий рейс. И тут Янко куда-то пропал. Совершенно неожиданно он выпал из нашего поля зрения вместе с тележкой, на которой лежал ценный груз вместе с половиной нашего багажа.
— Мне иногда кажется, что он является частью нашего испытания, — прокомментировала Самира, выйдя из очереди.
Я тоже вышел.
— Мне тоже.
— Может, разделимся? Я пойду в ту сторону, а ты в ту? Или в очереди останешься?
Аэровокзал Владивостока был огромным — через него шёл почти весь трафик в тихоокеанские, австралийские и антарктические колонии.
— Мне кажется, не лучшая идея. Я видел много фильмов, которые начинались примерно также.
— Хм… Какие, например?
— Ну, «Очень страшное кино», не помню, какая именно часть, «Пятница, 13», «Ленинград 2666», «Десять негри…»
Тут я осёкся. Мы уже медленно двинулись вдоль рядов баров и кафешек, тянущихся через зал пересадки.
— О, да, «Десять негритят» помню! Да, точно, они там разделились и все поумирали. А чего ты осёкся? Нормальное слово — «негр». Это в Луизиане и САСШ оно ругательское, они ж рабов вывозили.
— А мы — нет? — осторожно спросил я.
— Мы — это русские? Или дворяне? Ну… только отдельные помещики. Через серые схемы. Вы поздно в Африку пришли, скорее, спасли нас от работорговцев. Ладно, давай сосредоточимся на поиске нашего беглеца… Смотри, кажется, вон он!
И действительно, Янко обнаружился вместе с тележкой. Облокотившись на нее, он чинно и благородно попивал крепленое из внушительного пластикового стаканчика.
— Ты что… Да как ты можешь?.. — скорее изумленно, чем гневливо сказала Самира и потащила тележку на себя. — На тихоокеанские рейсы нельзя под градусом!
— Нельзя? А меня всегда пускали. Присоединяйтесь, молодые, — он салютовал стаканом. — Неплохое пойло.
Я вырвал стакан из рук и вылил на пол — правда, там было всего около трети.
— Ты не прав, — спокойно, но твердо сказал я. — Везение не отменяет правила. Ты ставишь под риск сроки операции.
— Сроки, — усмехнулся Янко. — Операция ждала клетку две недели. От того, что подождет еще пару дней — ничего не поломается.
— Клетку? — переспросил я.
Янко похлопал по коробке.
— Вот эту. А, видимо, я не должен говорить. Ну, ладно, «груз».
— Для кого клетка?
— Для князя Голицынских династий, стало быть, — усмехнулся Янко. — А для кого или для чего она ему… Что ж, идемте. Но пролитое северопрусское я тебе, сударь, запомню.
Последнее прозвучало как угроза. К кассам мы шли чуть поодаль, и Самира шепнула:
— Как ты думаешь, клетка для зверя или для человека?
— Мы это уже не узнаем, — почти на автомате сказал я
— А если узнаем? Что, если будет вторая часть, с заказом на обратный адрес? Так часто делают, когда курьеры из центра в колонии приезжают.
— Даже не подумал. Резонно. Ну, в таком случае, животных. Вряд ли подпоручикам-новичкам доверили бы перевозку людей. Да и бред это — Курьерка, насколько я знаю, траффикингом никогда не…
— Мы не только подпоручики сейчас, Эльдар, — тихо перебила меня Самира.
— Мда. Ещё и интерны. Иногда забываюсь до сих пор.
— Я тоже.
Мы встали в очередь на кассы и некоторое время помолчали. Я в очередной раз подумал — какая, все же, глупость, когда темнокожих девушек поголовно записывают в недалеких просто по цвету кожи. Тем более наших, афророссиянок. Наверное, как это часто бывает, просто недалекие у всех на виду — на базарных площадях и на тупых видеороликах в сети.
Янко стоял в паре метров от нас, но шума зала было достаточно, чтобы я продолжил диалог. Правда, для этого пришлось придвинуться чуть ближе, а Самире чуть наклониться.
— Кажется, мы уже обсуждали. Как ты думаешь, он из…
— Явно не магистр. Он хоть и летает дворянским, про сословие не врет. Лаборант, скорее всего.
— Напомни?
— Ну… Мне рассказали немного. Внеструктурные единицы из низших сословий, часто наследственные, узко специализированные, своеобрвзные вольнонаемные на службе у магистров и академиков. Разумеется, сенсы с уникальными навыками. Не рабы, но и не равные.
— То есть о задании он точно знает. Ну, я подозревал. В таком случае, есть риск, что он специально выдает порциями информацию. Слушай, так давай проверим? Ничего же криминального.
— А как?
Я уже намерился проделать описанный отцом маневр с потиранием воротниика, как Янко повернулся и сказал:
— У моего народа слух сильно лучше среднего. Увы, я всё слышал. Ничего вам не отвечу. А обсуждать человека за спиной — низко. Так и запишу в отчете.
И снова отвернулся.
— Типичный лаборант, — резюмировала Самира. — Интересно, что за отчет…
Получается, и поворот в Новую Бессарабию мог быть проверкой со стороны Общества, а не личной прихотью. Получается, он — Экзаменатор?
— Мне куда интереснее, что с клеткой, — сказал я. — Если, допустим, люди. Кровный враг? Жертва эксперимента?
— Может, мы? Или один из нас? Игра на выживание. Бу!
Она улыбнулась, даже слегка злорадно. В каждой шутке, как
