Таинственный Ван Гог. Искусство, безумие и гениальность голландского художника - Костантино д'Орацио

Оправившись после нервного срыва, дядя словно забывает о случившемся и начинает жить заново: он строит планы на будущее как ни в чем не бывало.

К сожалению, доктор ошибался. Ментальное здоровье дяди по-прежнему крайне нестабильно.

Сидя дома в одиночестве, Ван Гог вновь впадает в состояние психоза. И теперь Гоген совершенно ни при чем.

В почтовом ящике Винсент находит приглашение на официальную помолвку Тео и Йоханны, запланированную на 9 января.

Должно быть, приглашение было отправлено еще до Рождества, когда мои родители думали, что он сможет принять участие в церемонии. Теперь же слишком поздно, чтобы ехать в Амстердам, плюс ко всему новость вновь вызывает в дяде тревогу: он вспоминает объятия брата и боится того, что после помолвки лишился этого права и потеряет любовь Тео навсегда.

И без того напряженную ситуацию усугубляют арльские мальчишки: они собираются толпами вокруг Желтого дома, карабкаются по подоконнику, подглядывают за Винсентом в окно, как за диким зверем. Слухи о том, что произошло, разлетелись быстро, и местные жители стали проявлять к дяде нездоровый интерес. Еще в ту октябрьскую ночь, когда он вышел на улицу рисовать, увешанный свечами, как ходячий фонарь, арлезианцы решили, что за странным типом нужно приглядывать.

Несмотря на все проблемы, второй приступ длится недолго, и Ван Гога довольно скоро выписывают. Однако не прошло и двух недель, как к нему домой явилась полиция. Дядю препроводили в участок, где ему пришлось провести под наблюдением несколько дней. Полицейские вынуждены прибегнуть к неприятной и весьма сомнительной процедуре, так как получили специальное распоряжение мэра. Дело в том, что тридцать жителей Арля направили главе города петицию против художника.

Местные чувствуют себя в опасности, зная, что Винсент свободно разгуливает по улицам. Он совершил насилие над собой, а значит, вполне может покалечить и других.

Письмо завершается просьбой выдворить Винсента из города, дабы все могли вздохнуть спокойно, и поместить его в психиатрическую лечебницу, где за ним будут ухаживать должным образом.

Какое разочарование для Винсента: он мечтал стать уважаемым человеком, чей талант вызывает восхищение, а в результате превратился в изгоя, угрозу общественному спокойствию. Сложно сказать, как я бы себя повел на месте арлезианцев, — возможно, я тоже испугался бы за безопасность женщин и захотел бы избавиться от непредсказуемого элемента, разгуливающего на свободе. Нужно побывать в их положении, чтобы понять их мотивы. Дядя оказался в изоляции, так что ему ничего не остается, кроме как подчиниться воле местных властей и отправиться на лечение, пусть даже в отсутствие обострения.

Ван Гог сам попросит перевести его в психиатрическую лечебницу Сен-Поль-де-Мозоль в Сен-Реми-де-Прованс. Он узнал о клинике благодаря Саллю, протестантскому пастору, который помогает ему в тот период по просьбе Тео.

Рисовать, рисовать и еще раз рисовать

Хотя болезнь обостряет ощущение неуверенности, в эти недели Винсент создает несколько шедевров — одни из любимых моих картин, в особенности потому, что они являются частью большого замысла.

С неожиданным хладнокровием Винсент вновь взялся за полотно «Колыбельная», начатое незадолго до первого приступа. На портрете изображена мать, держащая в руке веревку, с помощью которой она качает ребенка в колыбели, — в ее чертах узнается Августина Рулен, жена почтальона. Винсенту удалось передать характер женщины — простой и полный человечности. Покорное и мягкое выражение, взгляд опущен, руки сложены на животе. Ван Гог, во власти собственных видений, делает из нее земную Мадонну, утешающую и заступающуюся за одиноких рыбаков. Он ищет образы, которые помогут преодолеть людские страхи, в первую очередь его собственные.

За год он создает пять версий картины, варьируя оттенки красного и зеленого и по-разному реализуя цветовой контраст. Сам образ воспроизводится почти без изменений, уверенно, как будто вырезан из картона. Дядя выбрал необычное пространственное решение: одной лишь черной горизонтальной линией обозначен переход между полом и стеной с элегантными обоями в цветочек. Винсента не сильно беспокоит тот факт, что уровень пола не выровнен слева и справа от фигуры. Он позволяет себе ошибки в композиции: не в форме сила его произведений, а в цветовой гамме, которая становится все более свободной и энергичной.

Настоящее откровение, гениальная идея, в точности соответствующая психоделическим экспериментам художников — современников Ван Гога конца 1940-х.

В эскизе, намеченном Ван Гогом в письме, одна из версий «Колыбельной» представлена в окружении двух ваз с подсолнухами, а по замыслу их должно было быть аж двенадцать штук: планировалось, что они составят фриз, который мог бы украсить интерьер ресторана или гостиную жилого дома. Кто угодно впал бы в бредовое состояние перед таким цветочным изобилием. Ван Гог уже находится во власти бреда, однако ему удается чудесным образом сохранить ясность в момент конструирования образа.

У зрителя чаще всего возникает соблазн трактовать «Подсолнухи» как неправильные, искаженные образы, плод больного воображения — в действительности же в основе их создания лежат точный расчет и переплетение форм, неестественное только на первый взгляд. Исследователи разглядели в расположении цветов (речь о варианте с большим количеством бутонов) спиралевидную линию, соотносящуюся с последовательностью Фибоначчи[5]. Я не устаю удивляться: находясь в острой фазе болезни, Винсент изобретает самые сложные, самые выверенные композиции из всех, что когда-либо создавал.