Я его убила. Истории женщин-серийных убийц, рассказанные ими самими - Микки Нокс

во всем. Я покидаю поместье, взяв с Наумова обещание о том, что он не сдвинется с места без моего указания. Он остается с мыслью, что это произойдет очень скоро. А я покидаю город, зная, что этому не бывать. Хоть общество и не дозволяет женщине постельные утехи без любви и надежды на замужество, большинство из нас знакомы с этим видом отношений. Обычно мужчины относятся к таким интрижкам с легкостью и безразличием, ну а моя холодность распаляет их страсть.

Вскоре мы снова возвращаемся в Венецию. Павлу приходится уехать на какое-то время, чтобы уладить пару деловых вопросов, а я остаюсь в городе каналов и дворцов вместе с Донатом и своей верной помощницей Эльзой. Они живут в разных номерах одного отеля. Прилуков увлечен составлением планов по устранению Комаровского. Но все это не кажется чем-то ужасным или отвратительным. Это всего лишь игра. Нужно заманить мышку в ловушку, вот и все. В нашем случае необходимо заставить Павла написать завещание в мою пользу и оформить страховку, которую в случае смерти мне должны будут выплатить. Это распространенная практика, в особенности если по каким-то причинам нельзя заключить официальный брак, а мужчина обеспокоен тем, в каком положении окажется возлюбленная после его смерти. Эти вопросы, конечно, курирует Донат, ведь он лучше, чем кто-либо, разбирается в юридических документах. Он намерен подкараулить Павла в одном из темных переулков Венеции и попросту убить. Никто не будет проводить тщательное расследование смерти иностранца. На это весь расчет. Однако если выяснится, что после кончины Комаровского я получу огромное состояние, то любой следователь обоснованно заподозрит меня в причастности к убийству, а затем очень скоро выйдет на Доната, которому в России грозит тюрьма. В Венеции Прилуков живет по поддельному паспорту. Есть еще одна проблема: можно застраховать жизнь от серьезной болезни и даже суицида, но не от убийства, то есть у страховщиков будет вполне законное основание для того, чтобы не платить.

– Мне кажется разумным включить в страховку пункт о насильственной смерти, – говорю я агенту на встрече, где присутствует и Комаровский. – В Венеции столько случаев, когда людей убивают ради часов или бумажника. Эти узкие улицы как будто созданы для подобных преступлений.

– Я могу обсудить с начальством этот пункт в договоре, но мне он кажется странным и не вполне разумным. Даже подозрительным, если хотите. Смейтесь сколько угодно, но, по моему опыту, клиенты обычно просят включить те положения, которыми собираются воспользоваться.

– Что вы себе позволяете?! – Я почти перехожу на крик, а страховщик вдруг переводит все в несмешную шутку о коварстве любящих женщин.

Комаровский почти не слушает агента. Он чувствует себя неуютно, сидя на слишком низкой и мягкой кушетке, в окружении цветов, косметики и прочей ерунды, которая обычно заполоняет любое жилище при появлении в нем женщины. Это не мой дом, здесь я не чувствую себя свободно. Напротив, каждую секунду мне приходится быть настороже, каждое мгновение, проведенное здесь, – это каторга. Павел не чувствует моего напряжения, не вспоминает о жене, которая посвятила ему всю себя. Он полностью во власти тех чар, которые мягко окутывают человека в первые дни влюбленности, а потом начинают постепенно убивать.

– Всем сердцем жду, когда мы наконец покончим со всеми этими юридическими тонкостями, душа моя. Тогда начнется другая жизнь. У тебя больше не будет тайн от меня, ты станешь моей по праву, – мечтательно говорит мой потенциальный супруг, когда страховщик наконец покидает апартаменты.

Мне приходится на некоторое время закрыть глаза, сосчитать до десяти и вспомнить о том, что в паре кварталов отсюда находится гостиница, где живут Донат и Эльза. Их дальнейшие действия полностью зависят от того, что я сейчас скажу и сделаю. Каждый вечер мы обсуждаем наши отчаянные и отнюдь не законные планы. Мне неприятны все эти разговоры. Полагаю, и Эльзе тоже. Но Донат, кажется, совсем обезумел. Как будто, сидя в своей московской юридической конторе, он только и ждал, когда ему встретится человек, который оценит его таланты по достоинству и назовет гением.

Не нужно считать меня ведьмой или гипнотизером, скажите кому-либо о том, что он гениален, и этот человек будет полностью в вашей власти. Сила этой ворожбы зависит от того, сколько раз ему говорили такие слова. Если вы будете первой, то в вашем распоряжении окажется раб, готовый на все ради мимолетной улыбки. Если же он привык к лести и комплиментам, то морок быстро рассеется. Так случилось с Василием, который видел во мне вовсе не ту женщину, какой я представала перед другими. Удивительно, но его судьба волнует меня по сей день. Я искренне любила этого человека и так же страстно, по-юношески возненавидела.

Лишь оказавшись в своем скромном номере, я могу успокоиться и поразмышлять. Иногда, впрочем, я вместе с Донатом и Эльзой езжу в Вену вопреки желанию Павла, который пока еще не стал моим полноправным хозяином. Для меня этот город – тихая гавань, куда я возвращаюсь всякий раз, когда жизнь загоняет в тупик.

Моя дорогая Мария!

Вчера, когда я расстался с тобой, я все обдумывал. Как бы лучше устроить дела согласно твоему желанию, которое для меня священно. Не думай, что только один Трубецкой тебе предан и готов пожертвовать для тебя своей жизнью. Комаровский все для тебя готов забыть. Верь ему, как он тебе верит. Что касается страховки – будет все сделано, как ты требуешь. Если сегодня не приедет инспектор страхового общества «Мутуал Лиекс», тогда мы обратимся в общество «Нью-Йорк». Единственная причина, почему я прошу тебя подождать, – это для твоей же пользы, так как ты получишь больше денег. Дорогая моя, верь, что я все сделаю для тебя. Люби меня хоть немножко, тогда ты получишь все, о чем ты мечтаешь.

Твой Комаруля.

P. S. Прежде, чем ты уедешь в Россию, все будет исполнено, а именно: первое – завещание будет утверждено. Второе – страховка сделана. Третье – все препятствия удалю, для того, чтобы мы могли с тобой обвенчаться.

Если тебе еще что-нибудь надо – приказывай, моя радость! Тебе отказа быть не может. Ты – вся моя жизнь, мое существование.

Твой навсегда П. Комаровский.

 Малютка, как я тебя люблю! 

Из письма Комаровского Марии Тарновской

– Мне надоело ждать, когда все разрешится, – заявляет Донат, едва мы оказываемся наедине.

Прилуков жаждет смерти Комаровского сильнее, чем кто-либо. Он говорит, что виной всему необходимость делить меня с другим мужчиной, но это не так. Ему просто хочется закончить начатое, выиграть в рулетку, не более того. Чувства ко мне для него