Змеиное гнездо. Тень заговора - Злата Иволга

Гюльбахар с трудом подавила желание раздраженно закатить глаза. К чему готов? К войне с диваном? Жениться на Джайлан или Эсме, которых никто никогда не воспринимал всерьез? Нечего сказать, могучая поддержка. Мысли эмиры метались в голове со скоростью подпалившей хвост кошки. Выйти замуж за эмира и стать матерью эмира это совершенно разные вещи. Согласиться с эмиром, значит, подписать и Кадиру, и себе смертный приговор. И что нашло на Орхана, если он придумал такое? Может, он тоже так шутит?

Гюльбахар долго смотрела на терзаемую пальцами супруга кисточку покрывала, а потом медленно подняла уже спокойные глаза.

– Законный наследник, твой племянник, жив, Орхан. И этого будет достаточно, чтобы устроить смуту и надеть головы эмиры-выскочки и ее отродья на копья. Вспомни недовольства, когда ты оставил за Кадиром Сэдыр, вместо того чтобы назначить нового шаха. Озан может скандалить и убегать, сколько угодно, но пока он наследник, паши сидят тихо. Я не просто так посылала в Илеханд предложения королеве с того дня, как кронпринцессе Вильгельмине исполнилось четырнадцать. Я хотела женить Кадира и отослать из страны. Жаль, не получилось. – Она вздохнула, отмечая растущую неуверенность в глазах супруга. – Я прошу лишь об одном, Орхан – не объявляй о новом наследнике. Я верну Озана в Суриду, а ты дай ему последний шанс. Поговори с ним. Убеди. Пригрози и заставь, в конце концов. Если и в этот раз ничего не выйдет, то тогда будем решать, что делать дальше.

Эмир молчал, но Гюльбахар знала, что победила.

После ухода жены эмир Орхан еще долго стоял у открытого окна и бездумно смотрел в сад. А со стены с портретов на него смотрели молодые мужчина и женщина.

Аккуратные ноготки эмиры Гюльбахар хазретлери эфенди царапали маленькую мягкую подушечку, выдавая напряжение своей хозяйки. Еще второй муж часто говорил ей, что в минуты волнения своими сверкающими зелеными глазами Гюльбахар похожа на большую беспокойную кошку.

– Когда я выходила за него замуж, то не предполагала, что он может до такого додуматься. Орхан не хочет смуты в стране, но своим же решением делает все для ее возникновения. Мне пришлось приложить усилия, чтобы отговорить его. Но это ненадолго. Он достаточно упрям, хотя об этом мало кому известно.

– Эмир может прожить еще много лет, – задумчиво произнес мужчина, который лежал рядом и откровенно любовался своей собеседницей.

– А может умереть завтра. Ты же знаешь, что такое сердце.

– Нет, не знаю. Вокруг меня всегда были на редкость здоровые люди, которые умирали или от оружия, или от старости. Последних было меньшинство.

– У тебя была хорошая жизнь, Хенрик, можно позавидовать. – Гюльбахар оставила подушечку в покое. – А у меня сейчас, кроме сердца и непонятных идей эмира, есть еще Мустафа паша. Если до него дойдет слух о сегодняшнем разговоре, он не упустит такой возможности. У него трое сыновей.

– Мустафа паша настолько опасен?

Гюльбахар вздохнула.

– Он женат на племяннице Орхана и шах крупного вилайета. И достаточно умен. Мой муж, Серхат паша, достиг таких высот власти, что эмир приказал убить его. – Гюльбахар подняла глаза на любовника. – Не смотри так. Все об этом знают, но молчат. Мустафа паша тоже стремится к власти, но он более осторожен. Он не желал моего брака с эмиром, но ничего не смог сделать и ушел в тень. И, будь уверен, сидя там, он не забыл о своих мечтах.

Хенрик долго молчал перед тем как заговорить, и это несколько насторожило Гюльбахар. Не сказала ли она лишнего? Ей давно стало понятно, что ее любовник не глупее Мустафы паши и легко может заметить некоторые непонятные вещи.

– Мой друг всегда говорил, что политика на редкость грязное дело. Куда грязнее, чем обыкновенное резанье глоток. Но зато им я владею в совершенстве. Так что, если этот Мустафа паша или еще кто-нибудь вроде него будут совать нос в твои дела, рассказывай мне.

– Ты не представляешь, как греют мою душу твои слова. Но берегись – Мустафа паша тоже не вчера родился.

– Как прикажете, эмира Гюльбахар хазретлери эфенди, – улыбнулся Хенрик. – Пока я пощажу Мустафу пашу.

Эмира шутливо кинула в него подушечкой.

– Нам нужен басэмиран Озан. Меньше всего я желаю схватки с Мустафой пашой, а еще меньше женитьбы Кадира на Джайлан или Эсме.

– В этом тебя можно понять.

Хенрик поцеловал свою царственную любовницу и медленно увлек ее на не менее царственное ложе.

– Лучше старый наследник, чем новый. Слишком их много получается, – рассуждал он. – Если у тебя не выйдет с басэмираном, то претенденты передерутся между собой, и дело кончится гражданской войной. Тут нужен кто-то, кто устраивает всех. Может, кто-нибудь, не связанный с дворцом.

Эмира потянулась к его губам, но, услышав его слова, настороженно остановилась. Ее зеленые глаза немного сощурились, довершая сходство с кошкой.

– Кроме сыновей пашей есть еще сын Эсмахан эмирын, илехандский герцог Зигфрид. Но посадить на трон чужеземца не позволит ни один правитель. Хотя за мнение пашей в этом вопросе я не ручаюсь.

– Когда я был маленьким, то мечтал служить в Морской Длани и плавать на кораблях, – тихо сказал Хенрик.

– Романтично. Возможно, тогда мы бы встретились при других обстоятельствах.

– Но встретились бы? – Хенрик снова потянулся к губам Гюльбахар.

– Несомненно, – ответила эмира минуту спустя. – Мы не могли не встретиться.

Кьяра находилась в странном длинном коридоре. Вокруг было сыро и темно. Единственное, что она могла разглядеть, это лица ее попутчиков. Стоп. Каких попутчиков? Ах, да… Они только-только высадились с корабля, а потом почему-то оказались в этом подземном городе. И здесь их кто-то преследует. Кьяра увидела, как ее спутники побежали, и побежала за ними. Они остановились у глухой стены, и Кьяра поняла – тупик. Сзади слышался подозрительный шорох, который, несомненно, издавало то существо, которое их преследовало. Кьяра бежала последняя, поэтому ее спутники сгрудились у нее за спиной. «Мне придется одной бороться с чудовищем, – подумала Кьяра. – Пистолет я потеряла, а шпагу забыла дома». Шум приближался, и Кьяре становилось любопытно, что же за существо сейчас появится из-за ближайшего поворота? Странно, люди за ее спиной о чем-то заговорили, и Кьяра поняла, что среди них Конрад и Марио. Но ведь Конрад умер и сгинул в море. Как же он мог плыть с ними на одном корабле? Или она ошиблась… Путаные мысли прервало появление чего-то темного и большого. К людям в тупике приближалась громадная змея с разинутой пастью и раздутым капюшоном. «Ну, все. Конец», – пронеслось в голове у Кьяры, и только сейчас она почувствовала страх, даже не страх, а ужас. «Бежим же! Бежим!» «Некуда», – раздался голос. То ли Марио, то ли Конрад. «Некуда», – словно эхо откликнулся другой голос, и Кьяра увидела Зигфрида, который стоял напротив нее. Его белые волосы светились в темноте. Змея пронеслась вихрем мимо него и бросилась на Кьяру. В последний момент Марио кинулся вперед и закрыл ее собой.